По ошибке

Florence and The Machine – Shake It Out https://vk.com/audios115755283? q=florence%20shake

      «То, что мечта — это глупость, я поняла ещё в университете. Мечта — нечто абстрактное, что-то, что вы никогда не сможете воплотить в жизнь и что навсегда останется в вашей голове невыполнимой задачей.       Если Вы хотите добиться чего-то в жизни, то в Вашей голове не должно быть ничего, кроме чётко поставленной цели. И Вы должны стремиться к ней, не взирая ни на что, идти по головам, плюя на задавленных противников, и двигаться дальше и дальше, приближаясь к вершине.       Нью-Йорк ненавидит слабых. Он уничтожает их и в последующем не запоминает. Нью-Йорк — город сильных, целеустремлённых и решительных людей. Хочешь стать художником? Тогда ты должен понимать, что для того, чтобы пробиться в люди, тебе придётся не спать днями и ночами и уничтожать всех своих „собратьев“ по перу. Потому что, любезничая и пропуская кого-то вперед, ты приведёшь себя к нищете в какой-нибудь канаве в Бушвике рядом с канализационными крысами.       Нью-Йорк — город, который говорит: „Я сделаю из тебя воина, будь готов“.       Так что, приезжая сюда, задайте себе вопрос: а Вы готовы?».       Люси Хартфилия. «NYʼs mistakes».

***

      Нью-Йорк был городом Люси Хартфилии. С вечно куда-то торопящимися людьми, зловонием и полным отсутствием манер. С возвышающимся над головами Эмпайр Стейт Билдингом и зелёным островком в виде Центрального парка. С коллегами-карьеристами и отношениями на одну ночь и две недели.       С простым пониманием, что всё в этом мире можно купить, продать и обменять. Даже собственные чувства и сердце.       Нью-Йорк был её воздухом и солнцем, чем-то единственным, что она действительно считала родным и близким. Ну, возможно, не считая верного пса и неизменного кофе по утрам.       Люси Хартфилия замуровала своё сердце. Заморозила и растоптала. Как вам будет угодно.       Сейчас ей двадцать пять. Она главный редактор и совладелец популярного журнала, статная бизнес-леди с ярко-алой помадой на губах и в строгой юбке-карандаше. У неё есть квартира на Пятой авеню, счёт в банке, репутация «Снежной королевы» и колонка в известном журнале.       Она богата. Она желанна. Она счастлива.       По крайней мере, она надеялась, что это так.

***

      М: Ведьма пришла?       К: Ага, видела её. Ты разве не почувствовала внезапный холод? : D       М: Чёрт, я отправила ей статью, которую написала за пятнадцать минут._.       Д: Соболезную. Я запомню тебя как верного друга и товарища, который всегда приносил пончики.       Р: Упс, дьяволица вызывает тебя. Быстрее, а то она не в духе!       М: Пожелайте мне удачи!       К: Да, она тебе определённо понадобится…

***

      Миниатюрная девушка, с несколько минут простоявшая перед дверью с металлической табличкой: «Главный редактор. Люси Хартфилия», неуверенно постучала и, услышав короткое «Войдите», прошла внутрь.       У окна стояла статная женщина, которая что-то просматривала в своём iPadʼе, и журналистка внутренне сжалась, потому что присутствие «Снежной королевы» всегда навевало страх. Эта женщина была поистине непредсказуема.       — Миллиана, можно задать тебе вопрос? — мягко начала Люси, пройдя к своему столу.       Журналистка, удивлённая тоном начальницы, кивнула.       — Конечно.       Люси присела в кресло, вперив в девушку взгляд из-под густо накрашенных ресниц. Весь её вид напоминал стервятника, нарвавшегося на добычу.       — Как называется твоя колонка, Миллиана?       Её мягкий тон не предвещал ничего хорошего, и Кэтс это прекрасно понимала.       — «Секс в Нью-Йорке»? — скорее спросила она, чем ответила.       — Точно, «Секс в Нью-Йорке», — кивнула Хартфилия, вновь взяв iPad. — Я хочу тебе задать ещё один вопрос… Что это за убожество ты мне сегодня прислала?       Девушка внутренне сжалась, тихо пробормотав:       — Это статья.       Брови Хартфилии в удивление поползли вверх.       — Да ну? Потому что секса как такового я здесь не увидела, — проговорила женщина. — Миллиана, что с тобой происходит? К твоим прошлым статьям у меня не было особых претензий. А это… создавалось такое чувство, что это писала сороколетняя девственница, которая и о сексе-то никогда не слышала. У тебя всё нормально на личном фронте?       Миллиана залилась краской, опустив голову.       — Я… эм… давно…       Люси вздохнула.       — Всё понятно. Делай, что хочешь. Можешь сегодня же отправляться в рейд по ночным клубам ради перепихона в туалете, мне неважно. Либо послезавтра я вижу на своём столе статью, которая заставит меня захотеть с кем-нибудь переспать, либо я передаю её твоей сестре, — Хартфилия усмехнулась. — Думаю, у неё в этом плане всё в порядке?       Девушка вздрогнула от упоминания родственницы и поспешно кивнула. И в этот момент она ненавидела своего главного редактора всей душой. Потому что Люси Хартфилия была не только женщиной, у которой явно вместо сердца был лишь ледяной обрубок, но и которая могла похвастаться званием редкостной стервы.

***

      «Главный редактор „NYʼs mistakes“, скорее всего, выступит главным критиком, наравне с критиком из „The New York Times“, ожидаемой многими бродвейской премьеры — „Мулен Руж“. Ранее за Люси Хартфилией не было замечено особого интереса к творчеству Бродвея, но журналистка сделала заявление, что не сможет потерпеть издевательства над её любимым мюзиклом. Из этого заявления уже можно сделать определённые выводы по поводу будущей рецензии женщины, чьё слово в мгновение ока может разрушить не одну карьеру.       Что ж, остаётся только гадать, что сумеет растопить ледяное сердце „Снежной королевы“. Смогут ли актёрский состав и режиссёры создать нечто, на что даже она не сможет сказать ничего, кроме: „Браво!“?       Узнаем уже в этом сезоне!»       Театральные новости.

***

      — Слышала о намечающейся постановке на Бродвее? — сидя на диванчике в гостиной подруги, спросила Леви, меланхолично переворачивая страничку нового номера «NYʼs mistakes».       Люси задумчиво кивнула, поправив всё время сползающие с переносицы очки.       — Перезапуск «Муллен Руж», да? Не уверена, что что-то хорошее из этого получится. Если честно, я даже без понятия, какой там актёрский состав, но режиссура Клайва мне не внушает доверия, так что подумываю взяться за обзор премьеры.       — Мне их уже жалко, — усмехнулась МакГарден*, неудобно поёрзав на месте. Большой живот не прибавлял очков к её изяществу.       Люси проследила за действиями подруги. Иногда она удивлялась, по каким несхожим сценариям пошли их жизни. Она стала карьеристкой, а Леви полностью отдалась построению семейного очага. Она и думать не могла о муже, а МакГарден без раздумий согласилась на предложение руки и сердца спустя год знакомства со своим «ёжиком». Она никогда не мечтала о детях, а уже через год кто-то маленький и невероятно миленький будет называть её «тётей Люси».       Жизнь была такой непредсказуемой.       — Как там поживает Хибики? — как бы между прочим спросила Леви.       Люси пожала плечами.       — Я с ним порвала.       МакГарден удивлённо посмотрела на подругу.       — Когда?       — Кажется, недели две назад, — задумчиво проговорила девушка. — Он мне предложил съехаться!       — И?       Люси зачеркнула что-то у себя в блокноте.       — Что, и? Это совершенно не входило в мои планы, а парень, кажется, всерьёз на меня запал. Ещё повезло улизнуть раньше, чем он признался мне в любви!       Леви вздохнула, прикрыв глаза.       — Почему ты никому не можешь дать шанс, Люси? — спросила девушка, прекрасно зная ответ.       Девушка отложила бумаги, погладив за ухом Плю, который разместил морду на её коленях. В её глазах, которые были направлены на пса, всего на секунду можно было увидеть промелькнувшую грусть.       — Потому что я знаю, что со мной никто не сможет быть счастлив, — Плю гавкнул, укоризненно смотря на хозяйку. Девушка только улыбнулась, запустив пальцы в мягкую шерстку питомца. — Знаю, друг, знаю. Видишь, Леви, в моей жизни уже есть мужчина, которому я нужна. Так зачем мне кто-то ещё?       Смотря за своей подругой, которая в футболке на размер больше и потёртых спортивных штанах, улыбаясь, обнимала своего пса, Леви подумала, что для «Снежной королевы Нью-Йорка» обязательно должен найтись тот, кто растопит её ледяное сердце. Никто не создан для одиночества, ведь так?       Неожиданно по квартире раздался дверной стук. Люси удивлённо подняла голову, посмотрев на Леви.       — Только не говори, что ты позвала своего «ёжика»?       МакГарден отрицательно мотнула головой.       — Нет. Он меня должен забрать только к семи.       — Хм, странно, — Люси встала, поправив футболку. — Я никого не ждала.       Девушка направилась к двери.

Беспричинная паника с каждым шагом становилась только сильнее.

      Люси остановилась.

К горлу подкатил ком.

      Её рука, дрожа, потянулась к дверной ручке.

А заточённое в лёд сердце, кажется, сделало попытку вырваться наружу.

      Один рывок — и в нос ударил аромат дождя и кофе. Люси подняла голову, внутренне, на подсознательном уровне, уже осознавая, кто перед ней стоял. Или, по крайней мере, тонкая трещина на её ледяном сердце говорила об этом.       Время для неё остановилось. Была только она и её прошлое, которое так неожиданно постучало в дверь.       Её прошлое, которое так изменилось. В котором появилась уверенность и стать, в чьих глазах не светилась несбыточная мечта, а горела уже исполненная. Прошлое, которое смотрело на неё и, похоже, не узнавало.       — Нацу? — раздался голос за спиной внезапного прошлого. Парень развернулся, и Люси использовала это мгновение, чтобы резко закрыть дверь.       — Этого не может быть, — надрывно прошептала девушка. — Это не может…       Она медленно сползла на пол, схватившись за снова забившееся сердце, которое тут же отозвалось острой болью.       Слишком долго оно провело во льдах в молчании. Слишком долго оно жило, не живя.       Люси вновь почувствовала себя той девушкой, которая укладывала в коробку дорогие сердцу вещи. Казалось, будто та дыра, которая образовалась когда-то давно, сейчас готова была заполниться снова, разрывая тщательно наложенные швы и раскрывая только-только зажившие раны.       Ведь судьба не могла так посмеяться над ней? Ведь она не могла свести её с человеком, которого ее сердце пыталось так тщательно забыть? Ведь…       Люси с силой зажмурилась, оттягивая футболку и пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. Но получалось плохо.       Потому что она ничего не забыла. И никогда не забывала.       Ведь, кажется, за всеми этими льдами на её сердце было глубоко выжжено имя человека, с которым её когда-то свела ошибка. И которому она так и не смогла рассказать правду.

***

      Вывеска «Fairy tail» за шесть лет не изменилась, и только постоянный завсегдатай мог с уверенностью сказать, что на обратной стороне была тонкая трещинка, а букву «t» в прошлом году пришлось поменять на новую. Но аромат кофе всё так же разносился на несколько кварталов вперед, и всё так же улыбчивые бариста встречали своих посетителей, готовя самый вкусный кофе во всём Нью-Йорке.       Люси глубоко вдохнула, ещё раз окинув взглядом знакомую кофейню и, взяв себя в руки, дёрнула дверь на себя.       — Здравствуйте, мисс Хартфилия, — поприветствовал её тут же подбежавший администратор. — Мы Вас не ожидали сегодня. Что-то случилось?       Люси отрицательно мотнула головой, пытаясь впитать в себя знакомую атмосферу.       — Нет, сегодня я лишь посетитель.       Это было маленькой тайной главного редактора «NYʼs mistakes». Маленькой тайной, находящейся на пересечении улиц сто первой и тридцать третьей. Маленькой тайной, ставшей её главной слабостью.

Кофейня, которая делала самый лучший кофе и хранила самые дорогие воспоминания. Кофейня, которая уже как три года принадлежала ей.