Он никогда не придет

— Не поймаешь! — мальчишка с каштановыми волосами ловко перебирается по веткам развесистого дуба, смеется громко и заливисто. Его подруга, девчонка с копной огненно-рыжих растрепанных волос, надувает губы и щурится, когда солнечный лучик пробирается сквозь густую листву и прыгает по ее круглому личику. — А вот и поймаю! — Мерида поднимается все выше и выше, но друга ей не поймать, уж больно тот изворотлив. Проходит совсем немного времени и вот они уже сидят на толстом суку векового дерева и хрустят яблоками, что припас Джек. Точнее, стащил с кухни у себя дома. Они всегда так делали и берегли угощение друг для друга. — У тебя будет сестренка, да? — серьезно и как-то по-взрослому спрашивает Мерида. — Да, или братишка, — Джек не может сдержать радостной улыбки. — И ты забудешь про меня? — девчушка опускает кудрявую голову, боясь услышать положительный ответ. — Нет! — восклицает мальчуган и взмахивает руками так, что рискует свалиться, но вовремя успевает вцепиться пальцами в кору дуба. — Ты чего? Куда я без тебя? Мы же лучшие друзья, верно? И всегда будем вместе, — Джек улыбается и протягивает Мериде ладошку с отставленным мизинцем. — Верно, — она в ответ приподнимает уголки губ, а в голубых глазищах пляшут озорные чертики. — Вместе. Они сцепляют мизинцы в знак закрепления обещания никогда не расставаться. Двое детей, совсем еще малыши, в чьих головах вырастают воздушные замки, в чьих глазах отражается целый необъятный мир чудес. Они встречаются на этом самом месте каждый день, именно под этим дубом. Устраивают детские игры, понятные только им двоим, весной отправляют кораблики в далекое плаванье по лесным ручьям, кидаются желудями и грызут сочные яблоки летом, швыряются охапками листьев осенью. А когда наступает зима, прыгают с веток в пушистые сугробы, дурачатся, укутанные белым холодным одеялом. И им кажется, что это не закончится никогда. Но время неумолимо бежит вперед. Вот им уже по четырнадцать, разговоры становятся взрослее, а детская нерушимая дружба и привязанность превращается в крохотные ростки глубочайшего и величайшего чувства — любви. Возможно, когда-нибудь эти ростки расцвели бы сиренью, но… В тот зимний день Джек не пришел к дубу. Мерида прождала его до глубокой ночи, а его не было. Не появился он и на следующий день, и через неделю, и через месяц. Даже через год. Она все так же приходила в лес и ждала друга, товарища детских забав. А его не было. «Он никогда не придет», — шептал уже взрослой рыжеволосой девушке двадцати лет старый мудрый дуб. «Я подожду еще немного», — каждый раз отвечала Мерида, забираясь на ветку и беззвучно рыдая от выстилающего изнутри холода. Не грело ее ни солнце, ни огонь. Лишь зимние узоры на окошке да внезапно падающие на голову шапки снега отчего-то вызывали непонятную радость. И ледяное прикосновение ветра к щеке напоминало о том, что рядом на ветке ее неизменно встречает милый друг.