Новенький

День Жатвы. День, который пугает каждого жителя в Дистрикте, в чьей семье есть ребенок от 12 до 18 лет. Страшно ли мне? Да. А что же тогда говорить о Прим? У моей малышки целый день истерика, это её первая Жатва, я пытаюсь успокоить сестру, но все безрезультатно. Я боюсь за нее. Боюсь за Гейла. Гейл...мы так и не говорили после того случая на празднике. Хотя...чего я жду? Что он придет извиняться? Наверное, да, но зная характер друга, понимаю, что все мои ожидания глупы. Лично я уже готова сдаться и пойти сама мириться с напарником, как я могу обижаться, зная, что его могут вытащить сегодня на Жатве? Мне шестнадцать, мое имя будет на двадцати карточках. Гейлу восемнадцать, и он уже семь лет кормит семью из пяти человек, берет на всех дополнительные тессеры. Его впишут сорок два раза! К горлу подходит ком. "Только не паниковать, не паниковать. Нужно быть сильной ради Прим. Все будет хорошо. Нас не вытащат." - стараюсь успокоить себя, делаю глубокие вдохи и выдохи. Решаю, что обязательно подойду к другу перед самой церемонией. Интересно, он не разговаривал с Питом? Вряд ли, если Гейл даже со мной не разговаривал, что уж говорить о Мелларке. Кстати, о Пите, хотя бы за него мне не приходится волноваться, его имени, к счастью, нет в том шаре. Но есть одна вещь, которая огорчает меня. Три дня назад Мелларк сообщил, что его назначали сопровождающим для трибутов от нашего дистрикта, а это значит мы не увидимся около месяца или даже чуть больше. И то, что я буду скучать - факт. Самое интересное, что я до сих пор не знаю, кто мы друг другу. Единственное, что я точно знаю, что боюсь отношений, но и врать про то, что Пит мне просто друг, тоже не имеет смысла, я доказала свое небезразличие к нему тем поцелуем на празднике. Должна признать, я очень не хочу, чтобы он уезжал. - Китнисс! Китнисс! - вижу перед собой Прим с обеспокоенным видом, Утенок пытается докричаться до меня, а я, как всегда, слишком задумалась, и даже не заметила, как она пришла. - Все хорошо? Ты в порядке? - Что? - спрашиваю я, не расслышав вопроса сестры и выбросив из головы все свои мысли. - Нам пора идти. - грустно изрекает Прим. - На площадь. Крепко обнимаю её и целую в макушку, как же я боюсь за нее. Повторяю вслух, что все будет хорошо, что мы справимся, тем самым успокаивая нас обоих. Вытираю с ее лица одинокую слезинку и беру за руку. Нужно идти. На площади множество подростков, на лицах которых отображается неподдельный страх, правда, не у всех, есть некоторые парни, которые стоят с видом, будто им ничего не страшно, но это полная глупость, боится каждый, даже если и не показывает этого. Слышится женский плач - это матери, которые боятся за своих детей, некоторые из них стоят и молятся. Родственники, крепко держась за руки, выстраиваются по периметру. А есть еще другие – те, кому сейчас не за кого волноваться, или кому уже наплевать – они ходят по толпе и принимают ставки на детей, чьи имена сегодня выпадут – какого они будут возраста, из Шлака или из торговых, будут ли они убиваться и плакать. Ужасное зрелище. Хорошо, что мы пришли раньше времени, мне нужно найти Гейла. Отвожу Прим к её сверстникам, а сама иду на поиски друга, но, к счастью, искать долго не приходится, я быстро замечаю Хоторна в толпе, повезло, что он высокий. Большими шагами, сокращаю расстояние между нами. Вижу, что брюнет тоже замечает меня и спешит печально улыбнуться. Подойдя к парню, сразу же попадаю в его крепкие объятия, по которым я безумно скучала. - Прости меня. - шепчет Хоторн. - Не знаю, что на меня нашло, я повел себя глупо. Снова. - Давай забудем все это? - отпускаю парня из кольца своих рук и поднимаю на него глаза. - С радостью. - кивает в ответ друг. - Кискисс, а ведь из-за всего этого мы забыли нашу традицию. Улыбаюсь тому, что в такой момент, он вспомнил о какой-то глупости. - Поздравляю с Голодными играми. – Гейл достает из кармана несколько ягод ежевики. – И пусть удача… Он подбрасывает ягоду, и когда она, описав высокую дугу, летит в мою сторону, я ловлю ее ртом и, прокусив нежную кожицу, ощущаю взрыв терпкой сладости на языке. – …всегда будет на вашей стороне! – заканчиваю я с тем же энтузиазмом. Мы смеемся, хотя веселиться, на самом деле, повода нет, но только так можно унять страх, от которого подкашиваются ноги. - Наш уговор ведь в силе? - перехожу я к грустной части разговора. - Всегда в силе, Кискисс. - серьезно смотрит на меня друг. - Всегда. Молча киваю. После года нашего знакомства с Гейлом, когда мы уже достаточно крепко подружились, мы заключили уговор, что если одного из нас вытащат на Жатве, второй обязан помогать семье первого, чтобы н случилось. Вижу, что на сцене почти все готово. Значит, мне уже нужно возвращаться к своей группе. Еще раз обнимаю Гейла. Сквозь толпу, замечаю Прим, она бледная и вся дрожит, стараюсь улыбнуться ободряющей, как мне кажется, улыбкой. Она старается повторить за мной, но уголки её губ едва только приподнимаются. Замечаю, что на сцену поднимаются два миротворца, они без шлемов и один из них Пит, оба парня становится по разные стороны друг от друга и поворачиваются лицом к толпе. Мы оба понимаем, что Мелларк должен быть серьезным, но Пит прожигает меня бодрящим уверенным взглядом и, буквально на секунду, я вижу на его лице легкую улыбку. Я знаю, это улыбка только для меня. Пытаюсь вернуть свое внимание к Жатве, мэр поспешно представляет розоволосую Эффи Бряк, женщину-сопроводительницу из Капитолия. Рядом с ней, на стуле, развалился Хеймитч Эбернети, единственный живой победитель 12 дистрикта, а по сути, беспросветный пьяница. Пора тащить жребий. Как обычно, Эффи взвизгивает: «Сначала дамы!» и семенит к девичьему шару. Глубоко опускает руку внутрь и вытаскивает листок. - Примроуз Эвердин! Один листок. Один листок из тысяч. Как такое могло произойти? Сердце уходит в пятки. Хочу зареветь от обиды, но вижу Прим: бледная, с плотно сжатыми кулачками, она медленно, на негнущихся ногах бредет к сцене. Проходит мимо меня, и я замечаю, что ее блузка опять торчит сзади как утиный хвостик; и это приводит меня в чувство. – Есть доброволец! – выпаливаю я. – Я хочу участвовать в Играх. Это правильно. Я не могу допустить, чтобы моя малышка поехала на эти чертовы Игры, лучше я, чем она. Утенок, вцепившись в меня, как клещами, своими тонкими ручонками, исступленно кричит: – Нет, Китнисс! Нет! Не ходи! Вижу, как Пит быстро подбегает к нам и отцепляет Прим от меня. Она стучит по его спине и все еще пытается вырваться. "Главное не расплакаться. Главное не расплакаться." - вертится в моей голове, когда я поднимаюсь на сцену. – Браво! Вот он, дух Игр! – ликует Эффи, довольная, что и в ее дистрикте случилось наконец что-то достойное. – Как тебя зовут? Я с трудом сглатываю комок в горле и произношу: – Китнисс Эвердин. Пит обнимает Прим, которая плачет во весь голос у него на руках, блондин что-то шепчет ей на ухо, но я вижу, что он и сам не особо в порядке, у него дрожат руки, и он старается как можно крепче обхватить Прим. - Пришло время узнать имя юноши-трибута! - еще бодрее произносит Бряк. Смотря на Гейла, вижу его решительный взгляд. О нет, только не это. Неужели Хоторн решил вызваться добровольцем? Боже, он ведь не настолько глуп! Перевожу глаза на Пита, который быстро ловит мой взгляд. Указываю на Гейла, Мелларк без слов понимает меня, и отпустив Прим, быстро движется в сторону Хоторна. - Брайан Донован! - радостно изрекает Эффи. - Где же этот счастливчик? Поднимайся к нам! На сцену выходит высокий рыжий парень, на вид ему лет 18, достаточно крепкий телосложением. Я его не знаю, наверное, городской. Снова смотрю на Хоторна, а он, в свою очередь, смотрит на меня и начинает поднимать правую руку, его мать смотрит на него с ужасом, по её лицу текут слезы, но это его не останавливает. Неожиданно вижу Пита, который ловко перехватывает руку моего друга. Вижу как на лице Гейла выступает ярость, он хочет начать возмущаться. Мелларк закрывает ему рот рукой и бьет по коленям, отчего напарник падает. Эффи Бряк спрашивает, нет ли добровольцев. Никто не выходит. Пит держит Гейла. Хорошо, что именно на группу, в которой стоит Гейл, не направлена ни одна камера. А толпа попросту не обращает на это происшествие внимание, никому не хочется связываться с миротворцем. Как только заканчивается гимн, нас берут под охрану. Пока мы идем к Дому правосудия, рядом неотступно следует группа миротворцев, к которой уже и присоединился Пит, он идет рядом со мной, осторожно поглядывая на меня. "О, теперь мне не придется по нему скучать, ведь он будет сопровождать на Игры... меня" - пронеслось в моей голове. Меня отводят в комнату и оставляют одну. Никогда не встречала такой роскоши: ноги утопают в мягких коврах, диван и кресла обиты бархатом. Через пару минут входит Мелларк, и я бросаюсь к нему на шею. Его руки крепко обнимают меня, но я чувствую, они все еще дрожат. - Китнисс, послушай меня, сейчас к тебе приведут семью и друзей, времени у вас будет немного, около пяти минут на каждого, может, на семью чуть больше, но постарайся сказать все самое важное сейчас, хорошо? - быстро говорит Пит, на что я только киваю. - Потому, что в следующий раз ты их увидишь только после своей победы. Слышится глухой стук в дверь. - Мне пора. - тихо говорит Пит. - Ты придешь ко мне? - Да, думаю, мне разрешат с твоего позволения находиться рядом. Подхожу к Питу и осторожно целую его, парень берет мое лицо в свои руки и отвечает на поцелуй. - Ты не прощаешься с ними, Китнисс. - шепотом говорит он, смотря мне в глаза. - Ты говоришь "До встречи". Пит верит в меня. В то, что я смогу победить. Он верит в меня, а я верю ему. Я буду бороться, я должна бороться, ради мамы, ради Прим, ради Гейла...ради нас, нас с Питом.