Невезуха

Сэм думает, что посещать кладбища исключительно по ночам — это дурной тон. Особенно если посещать их с лопатой и канистрой бензина вместо букета с чётным количеством цветов. Покойнички и обидеться могут. Впрочем, лопата и канистра сейчас у Дина, а Сэм пытается не отставать, светя фонариком себе под ноги и прижимая к уху мобильник. Заряженный солью обрез торчит из-под ремня и тычется прикладом в поясницу. - Ищите в старой части кладбища, - говорит отец из номера мотеля. Он считает, что с такой ерундой, как эксгумация, мальчики прекрасно справятся сами. - Там, где хоронили в пятидесятых. Роберта Симпсон. - Захоронения пятидесятых годов, Роберта Симпсон, - послушно передаёт Сэм. Дин невнятно ворчит что-то на тему «ну и где тут эти долбаные пятидесятые? Не кладбище, а хренов мегаполис!» и шарит по сторонам лучом бледного света. Старое кладбище и правда огромное, и такое тесное, что по тропкам между могил едва может пройти человек. Надгробия стоят почти вплотную друг к другу, и каждая могила снабжена вычурной железной оградкой. Дикое количество оградок, целый лес острых пик, словно созданных для того, чтобы на них напороться, и Дин вспоминает все известные проклятия, пока они бредут по этому городу мёртвых в поисках последнего пристанища одной сумасшедшей девицы. Девица и при жизни была довольно беспокойным существом, а теперь её призрак повадился отлавливать подростков, целующихся в старом доме, где она в своё время повесилась, и наносить им телесные повреждения и психологические травмы всех степеней тяжести. Когда пятно света от фонаря наконец упирается в выщербленный камень с искомым именем, Сэм уже промочил ноги, а Дин порвал куртку о ржавую железную пику, и оба злы, как черти. - Ну привет, Роберта Симпсон, - говорит Дин и берётся за лопату. Сэм вынимает из-за пояса обрез и тревожно озирается — призраки обычно очень нервничают, когда кто-то покушается на их косточки. Но первое время всё спокойно. На кладбище гуляет промозглый ветерок, и скоро Сэм начинает приплясывать от холода. Луч фонарика, направленный в оскверняемую могилу, приплясывает вместе с ним, и Дин страшно бесится — у него в глазах рябит от этого судорожного мельтешения. Сам он работает лопатой с эффективностью карьерного экскаватора, за пять минут зарываясь в мягкую землю по колено. От него даже пар идёт. Его куртка сиротливо свешивается с надгробия, прикрывая полами неразборчивую надпись. И вдруг луч дёргается в сторону, оставляя Дина в кромешной темноте, среди кислого запаха сырой земли. Он возмущённо шипит: - Мелкий, какого чёрта? - и, оглянувшись, роняет лопату. Тусклый свет сэмова фонаря упирается в чей-то круглый живот, туго обтянутый грязной рубашкой — пуговицы готовы выскочить из петель — и обрамленный полами пиджака. Сбитый влево чёрный галстук выглядит так, словно его долго и старательно топтали в пыли. Чуть выше фонарик нашаривает лицо с выпученными глазами и негодующе задранными бровями, и по какой-то затёртости черт, бледности красок и неуловимой нереальности толстяка — а может, по тому, что тот не щурится от света, — Сэм мгновенно понимает, что перед ним призрак примерно полувековой «свежести». Призрак задаёт тот же сакраментальный вопрос: - Какого чёрта? - переводит взгляд с застывшего в замешательстве Сэма на совершенно сбитого с толку Дина и переспрашивает тем же визгливым тоном: - Вы какого чёрта тут творите?! Будто ему машину поцарапали, а не могилу вскрыли. Сэмми выходит из ступора и, ненавязчиво-демонстративно качнув обрезом, интересуется: - А вы, простите, кто? И почти одновременно его братец умудряется родить ещё один, фееричный в своём идиотизме вопрос: - А Роберта Симпсон здесь лежит? - Ты глаза-то разуй, малец! - кипит призрак. - Тут порядочные люди покоятся!.. А ну быстро закопал меня обратно! - Простите... Да, я сейчас... Извините за беспокойство... Дин торопливо хватается за лопату, и толстяк, ещё пуще раздувшись от сознания собственной правоты, величественно растворяется в воздухе. А Сэм обходит могилу и снимает куртку с надгробного камня. - Роджер Симмонс. Умер в 1948м... Как мы могли так облажаться, Дин? - Вот именно, - пыхтит Дин, заваливая яму липкими, остро пахнущими комьями земли. - Где были твои глаза, умник? - Ну, ошибся, с кем не бывает... - Ага, а я из-за тебя полчаса лопатой махал за просто так! Да ещё на какого-то левого покойника нарвался! Может, этого Симмонса тоже посолить да сжечь? Ну, для профилактики, чтоб два раза не копать? Громогласное «Только попробуй!», раздавшееся из-под земли, заставляет обоих Винчестеров вздрогнуть, и Дин работает ещё быстрее, а засыпав могилу, напоследок ещё прихлопывает землю лопатой, будто старается понадёжнее утрамбовать склочного жирдяя. А может, это у него такое своеобразное извинение. Повторные поиски Роберты Симпсон занимают ещё полчаса и стоят Сэму ушибленных пальцев на левой ноге. Тропинки здесь всё-таки чересчур узкие, а надгробий чересчур много. - Так тебе и надо, - ухмыляется Дин. - Не всё мне одному страдать... Давай ружьё понесу, тяжело же... На этот раз камень ещё выщербленней, надпись ещё неразборчивей, но Сэм проверяет и перепроверяет, уткнувшись в холодный гранит носом и фонариком, и да, на этот раз он уверен на все сто. - Ну ладно, - коротко, но многозначительно произносит Дин, снова снимает куртку, предусмотрительно вешает её на ограду и принимается за раскопки. Ладони ноют от предыдущего трудового подвига, и на этот раз дело продвигается не так быстро. Призрак появляется минуты через три — Дин успевает углубиться только на пару футов. На сей раз это высокий худощавый парень с брезгливой физиономией и, кажется, высшим образованием — он обрушивает на головы братьев такие вычурные проклятия, что зачарованный Сэм тянется за блокнотом, чтобы запечатлеть парочку, а Дин проникается к покойнику искренним уважением. Парня зовут Ричард Саммерс — и именно это имя обнаруживается на камне, когда после соответствующих расшаркиваний Дин засыпает могилу, а Сэм вторично утыкается носом в надпись, для пущей уверенности водя по буквам кончиками пальцев, как слепой. - Ничего не понимаю. Тут было написано «Роберта Симпсон», клянусь! - Ну да, - сурово отвечает Дин, у которого ноют уже не только ладони, но и плечи. - Может, пора тебе очки завести, как ботану и полагается? Третья могила, имя на которой Сэм проверил трижды, а Дин потом ещё перепроверил, оказывается принадлежащей некоему Рональду Слопсону. Рональд, возникнув из сырой кладбищенской темноты, не распекает Винчестеров на все корки, как его предшественники, а вежливо рекомендует зарыть его обратно и больше не беспокоить, иначе он, к своему великому огорчению, вынужден будет вон тому шибздику свернуть его цыплячью шейку, а у этого здорового отобрать лопату и прикопать его рядышком в качестве соседа по погосту. Заживо. Дин уже устал извиняться и устал копать. Землю в могилу Рональда он без особого пиетета сваливает ногами, а потом, морщась, сам себе массирует левое плечо. У Сэма прорезывается щенячий виноватый взгляд, которого, впрочем, никто не замечает в темноте. - Она над нами издевается, - мрачно говорит Сэм, пока брат, скрипя зубами, закапывает четвёртую могилу — под камнем с надписью «Реджинальд Смитсон». - Я догадался! И я не собираюсь перекапывать всё это долбаное кладбище, чтобы посолить одну проклятую сучку! - Дин... Если мы не сожжём кости, она так и будет калечить людей. Да и папа рассердится, что мы не выполнили такое простое задание... - Плевать! Я сваливаю! Но у малыша Сэмми такой умоляющий взгляд, он так не хочет расстраивать отца, что Дин, мученически вздохнув, соглашается поискать ещё немножечко, совсем чуточку, всего пять минут... И выкапывает злобного мужика по имени Руперт Суинберри. - Это уже ни в какие ворота не лезет, - констатирует Дин, пошатываясь от усталости. У него уже онемели руки, и вопрос «как вести машину в таком состоянии?» встаёт в полный рост. - Но папа... - робко шепчет Сэмми. И сникает под уничтожающим взглядом брата. - А может, я покопаю? - Эксплуатация детского труда запрещена законом. - Серьёзно? Обязательно напомню об этом папе, когда он в следующий раз отправит нас на кладбище! - От тебя всего-то и требовалось, что фонарь держать, пока я вкалываю, да смотреть по сторонам! Я даже собирался разрешить тебе бросить спичку в могилу! А теперь — фиг тебе, а не спичка! - Конечно, какие тут спички, когда мы нужный гроб найти не можем?... Дин хотел бы развить дискуссию на тему того, кто тут чего не может, но он слишком устал. Так устал, что у него звенит в ушах, двоится в глазах и подкашиваются ноги, и он благоразумно не доверяет надписи «Роберта Симпсон» на сером камне метрах в пяти от того места, где он стоит, тяжело опираясь на лопату. В неверных предрассветных сумерках он не верит никому и ничему, а всё ещё не потерявший надежды Сэм, поковыряв лопатой землю под тем камушком и напоровшись на очередного заспанного и возмущённого мертвеца, по возвращении подтверждает убитым голосом, что на сей раз Роберта Симпсон обернулась Румфордом Семецки. - Нам её, стерву, не победить, - Дин еле ворочает языком. - Поехали уже... И они добредают до Импалы, терпеливо поджидающей их на обочине, бросают в багажник фонари, лопату и канистру с бензином и уезжают, оскорблённые и мрачные, а потревоженные мертвецы ещё долго перешёптываются и судачат между собой, пока на тесных тропинках не появляются сонные кладбищенские сторожа и первые посетители.