Маленькое счастье

Дверь в стене бесшумно закрывается за мной. Уже привычным жестом достаю сигарету и закуриваю. Во что я превратился? сколько нервных клеток я променял на никотиновый дым? Я с наслаждением вдыхаю дым и прикрываю глаза, прислонившись к стене. Спросите, как и почему я до такого докатился? Что ж позвольте отмотать историю на некоторое время назад. Даже не знаю, когда именно это началось. Просто однажды Донателло с Ниньярой что-то очень долго обсуждали, а потом он отозвал меня в сторонку и с саркастичной миной заверил меня: - Тебя можно поздравить, а папаша? В этот момент у меня отвалилась челюсть, а сердце сделало большой кульбит и остановилось. Как это вообще возможно? Я подобрал челюсть и постарался взять себя в руки. «Радостная весть» прозвучала как гром среди ясного неба. Я замер на месте и очень внимательно слушал младшего брата. - Как это вообще возможно? – Неожиданно осипшим от ужаса голосом спросил я. - Ну, понимаешь, инстинкты размножения, все в этом духе. – Донателло смотрел на меня серьезно, но, тем не менее, с неким любопытством. Его настолько волновала физиология процесса? И то, что могло получиться в итоге? Нет, это шутка. Кошмарный сон. Я не могу быть отцом! Я не хочу им быть! Ты, ты же сам когда говорил, что наш род не будет иметь продолжения… Так ладно, выдохнули. Мне срочно надо проветриться, иначе еще одна такая радостная новость доведет меня до инфаркта. - Я знаю, что такое секс! Но черт подери, как? КАК?!! - Мне описать весь процесс деления клетки? Я махнул на гения лапой, пускай делают что хотят, я сваливаю из этого дурдома. Конечно, я ее люблю и все прочее. Но ребенок, господи прости меня, за что мне это? Мысленно я пожелал самому себе застрелиться. Это было, кхм… противоестественно и алогично. Непроизвольно я сжался, подавляя в себе желание сбежать. - Ты ей скажешь? Или это сделать мне? – Внимательный взгляд карих глаз гения, пронизывал меня насквозь. - Сделай одолжение, - откликнулся я, накидывая на плечи кожаную куртку и направляясь в гараж. Сколько меня не было дома? Не знаю, сутки или около того. Я отключил все средства связи. И просто малодушно сбежал. Чувствовал ли я, что мне стыдно за это? Наверное, нет. Мне нужно было свыкнуться с новым положением вещей, со своим новым статусом. Я не позволял никому с собой разговаривать, мне становилось жутко при одной мысли, что же могло получиться от такого диковинного союза, как черепаха и лиса. Но воображение мне упорно отказывало. Я кстати начал курить, а ведь именно я когда-то отучал Джонса от этой пагубной привычки. А теперь скатился сам. Когда я ввалился домой, как ни странно меня встретили счастливые улыбки родных. Я не стал спрашивать рассказал ли Донателло обо всем, это итак было ясно. Но, тем не менее, в глазах у них блестела укоризна. Как я мог бросить свою девушку в такой трудный и ответственный момент? Начнем с того, что у меня самого был нервный срыв. Да и какая из нас семья? Когда сталкиваются темперамент против темперамента, только искры и сыплются. Но поговорить с молодой мамочкой все же стоило, хотя бы стоило сказать ей о том, что я вернулся. Я прошел в ее комнату. Она обернулась сразу, как только услышала мои шаги. Губ коснулась мягкая улыбка, а голубые глаза засияли. Я криво улыбнулся в ответ и почувствовал себя идиотом. Усилием воли я заставил себя сесть, упорно не смотря ей в глаза. Имею ли я право высказывать столь резко свою точку зрения? Конечно, имею, а то складывается ощущение, что я последний, чьего мнения забыли спросить. - Ниньяра,- начал, было, я, запинаясь. – Конечно, Донателло не врач. Но послушай меня, это же немыслимо. Это будет просто пародия на мутанта, если конечно будет. Пока, не поздно, откажись от всего. Я уверен в отношении Дона, потому предлагаю тебе сделать аборт. Я высказал, все, что думаю, и замолчал, уткнувшись глазами в пол. На слух я улавливаю быстрое движение, и в горло мне упирается острие катаны. А вот это было несколько неожиданно. Значит ответ «нет». Будьте прокляты эти инстинкты! Она меня не слушает! Не желает слушать! Ладно, спорить с ней я сегодня не собираюсь! - Эгоист! – Голос девушки дрожит, а в глазах стоят слезы. Ну что я снова сделал не так? Небрежным жестом я отвожу от себя острие и поднимаюсь со своего места. Этот дурдом начинает действовать мне на нервы. Надо проветриться, погонять пару бандитов, скурить еще пачку сигарет и прогнать из мыслей взгляд голубых глаз. Которые смотрят на меня укоризненно. Неожиданно я ощущаю пушистые лапки на поясе. Лисица прижимается ко мне, доверчиво клоня голову к панцирю. Ее голос, напуганный и тихий, заставляет меня замереть. - Рафаэль, давай попробуем. Пожалуйста. Я тяжело вздохнул. Господи ты, боже мой, на что я подписываюсь? Сказать, что за последующие несколько месяцев я пережил настоящий ад, это ничего не сказать. Вы не знаете, что такое ад, если не живете с беременной под одной крышей. Я вам это совершенно официально заявляю. Мое пристрастие к сигаретам стало моей неотъемлемой привычкой. Но я ошибался, настоящий ад начался после. После того, как оно родилось… - Ниньяра, а можно я заберу его для опытов?! Это же удивительно! – Бешено вращая глазами и напоминая больше маньяка из фильмов ужасов, Дон подлизывался к молодой мамочке. - НЕТ! – Стройный ответ в два голоса. Майки тут же занял позицию мамочки. - А какого оно пола? – полюбопытствовал Майк, вертясь вокруг Ниньяры и Дона. Дон промолчал, осматривая существо со всех сторон, а затем вынес вердикт. - Кажется, это девочка. По выражению Дона «девочка», напоминало кутенка с панцирем. Не спрашиваете меня, как это произошло, и почему лисица не снесла яйцо, и не изображала курицу наседку. Вот только он с этим свертком подойдет ко мне, моя нервная система даст сбой, не смотря на несколько выкуренных пачек сигарет и тонну успокоительного в моей крови. По моему глупая улыбка на моей морде выдавала мое зомбическое состояние, но кажется никто ничего не заподозрил. К слову девочку назвали Джо. Майк сказал, что это отличное американское имя. Я промолчал, Ниньяра тоже. Вспоминать те две недели, которые мы постоянно ссорились из-за нашего ребенка, подбирая ему, имя и все прочее, было непросто. Я любил ее, она любила меня, но где-то в этом месте наша жизнь дала трещину, с которой мне пока трудно смириться. Однако мои симпатии возросли, когда я наблюдал следующую интересную картину. У нашей малышки начали резаться зубки и потому она грызла все подряд. Щенок к тому времени открыл глаза и немного оброс шерстью. Я начинал медленно проникаться мыслью, что я отец. Но осознание этого все равно лежало на мне мертвым грузом. - Дядя Лео невкусный! – Леонардо ласково отрывает черепашонка от своей конечности и, улыбаясь, смотрит на меня. - А я говорил, что она питается мясом, - с умным видом произносит Дон. Что-то острое впивается мне в ногу. Мой дикий крик, раздается по всему убежищу. Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать материться. Я поднимаю щенка за шкирку и всматриваюсь в остренькую мордочку и большие изумрудные глаза. Сердце невольно замирает, а я начинаю улыбаться. Я погрозил ей пальцем. - Нельзя есть папу! Я засмеялся, вспомнив этот момент, что ж мне пора возвращаться обратно. Но, знаете что... Теперь я думаю, что я обрел свое счастье. Пускай неправильное и алогичное, и быть может несколько неказистое. Но это было именно оно. Руки касается что-то теплое и пушистое, я осторожно обнимаю свою девушку за талию и улыбаюсь ей. -Катаны детям не игрушка, положи на место! Майки, ей нельзя смотреть боевики! Дон, нет, подкармливать ее мясом с особыми свойствами тоже нельзя.