Триллер?!

Три связанных тела вповалку лежали на бетонном полу. Человек с деревянной битой в руках прохаживался от стены к стене старого заброшенного ангара, иногда поглядывая на перемотанных верёвками мужчин. Те лежали неподвижно и молча. Хотя говорить они в любом случае не смогли бы – их рты были залеплены прозрачным скотчем. Зачем хозяину понадобились эти трое, человек с битой знать не желал. Его задачей было – охранять, и он охранял. Одно из тел зашевелилось и замычало. Человек с битой замер на месте: «Мне же обещали, что они будут без сознания! Черт, так мы не договаривались!» Он отбросил бесполезную деревяшку в угол ангара и быстро направился к воротам, потом остановился, хлопнул себя ладонью по лбу, развернулся и прошагал обратно. Повертел головой, увидел отброшенную биту, поднял, тщательно протёр краем своего свитера, потом аккуратно прислонил её к стене. Отбежал на несколько шагов,замер, вернулся, схватил биту… Нервно оглянулся на связанных – теперь шевелились все трое. Человек тихо чертыхнулся и выбежал из ангара. Железная створка ворот громыхнула, и наступила тишина… Недолгая тишина, потому что она прервалась негромким и мелодичным мычанием. На три голоса. А капелла. А в это время, в здании закрытого акционерного общества «Модный дом Зималетто» его генеральный директор Екатерина Валерьевна Пушкарёва с излишней силой надавила на кнопку громкой связи селектора. В который раз за последние несколько часов она задала вопрос своему секретарю: - Маша, ты дозвонилась до Андрея Палыча? Нет? А до Романа Дмитрича? Тоже… Да что же это такое?! - Катя, - было слышно, как взволнованно дышит Тропинкина, - тут секретарша Воропаева звонила, сказала, что он уехал к нам в «Зималетто», а обратно не вернулся… И на звонки не отвечает! - Так, Маша, позвони секретарю Воропаева и спроси… уточни, как давно он уехал, и как долго она пытается до него дозвониться. - Ой, Катя, ты думаешь?.. - Звони, Маша, звони! Связанные тела действительно лежали вповалку. Люди, притащившие их в этот заброшенный ангар, не заботились о комфорте пленников. Брюнет оказался придавлен туловищем светловолосого и ногами шатена. Голова светловолосого затылком упиралась в грязный бетон, шатен упирался носом в него же. Обмотанные верёвками тела мужчин занемели, поэтому попытки сверхулежащих сползти, а снизулежащего столкнуть сверхулежащих, успехом пока не увенчались… Хотя тела очень старались. Мычание то затихало, то раздавалось вновь. Тела образовывали то дуэты, то трио, то выступали соло. Иногда казалось, что мычание приобретало нецензурный характер, но конечно, это впечатление было обманчивым. Ведь не могли же такие тела, да ещё облаченные в такие костюмы от лучших миланских портных, да ещё с такими галстуками… использовать обычный русский мат. Нет! Безусловно, мычание имело исключительно музыкальные корни… Возможно, в основе его лежали произведения Стравинского или даже, чем чёрт не шутит, самого Шостаковича! Железные ворота заскрежетали, отворились, и в ангар медленно въехал автомобиль. Также медленно он подъехал к телам, которым всё-таки удалось разбить скульптурную группу «Самсон и Давид, прикорнувшие на Голиафе». Теперь они лежали как младенцы в боксах родильного отделения: каждый в гордом одиночестве, ручки и ножки спеленаты, да и говорить не получается. И очень хочется к мамочке. …Автомобиль остановился, но из него никто не вышел.