О судьбе и справедливости. Подлунные разговоры

Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! Не о ней ли истинно свидетельствует девушка, стоящая на омываемым морем пляже, потеряв окончательно всякий счет времени. Она невысока, светловолоса, румяна от холодного ветра, мила и привлекательна, но не сказать, чтоб красива, а еще очень и очень несчастна. Нечего здесь таить, девушку эту звали Розой Тайлер, дни и бессонные лунные ночи она проводила на берегу, тот же берег видела и во снах. Все потому, что более собственной жизни любила своего Доктора. Судьба сыграла с ними злую шутку, но истинно ли была определена для них эта судьба? Нелепо было бы всерьез полагать, что двое, чьи сердца нерушимо связаны меж собою, могут оказаться по две стороны одной стены, безо всякой возможности ситуацию сложившуюся переменить. Потому оба они безнадежно веровали в воссоединение, что по праву и справедливости должно было им воздаться. Ночами, пока мир спит крепко и спокойно, не спят только двое. Он - повелитель времени, она стоит на берегу. Стоит и проклинает весь мир, обвиняя в несправедливости всевышние силы, в которые, откровенно говоря, не верит. «Чёрт... почему, за что?! Какого чёрта все именно так?!» - проносилось в ее голове ежеминутно, сменяя тяжелые счастливые воспоминания. Она смотрела вдаль, пока не услышала за своей спиной легкие, почти бесшумные шаги. Здесь мало кого встретишь в подобное время, потому она испуганно оглянулась. - В жизни случаются порой события злые и несправедливые, только люди обыкновенно почему-то не в силах верно отыскать виновного в сим злодеянии, - сказал незнакомец, не успев подойти достаточно близко. Низкий голос его прозвучал громко, хотя тона он не повышал. Незнакомец этот одет был обыкновенно: в серый костюм, невзрачный, но на вид дорогой, сам был не слишком высок, но и не низок, не сказать чтобы толст, но отнюдь не тонок. Из необыкновенного: в руке он держал причудливую трость с набалдашником в виде головы пуделя и, пожалуй, само лицо полуночного гостя. Когда он хромающей (или все же не хромающей?) походкой подошел к девушке и обратился полубоком к полной луне, серебряным светом осветила она его: глаза - один черный, мертвый, даже лунных бликов не отражающий, другой изумрудно-зеленый и смотрит в душу пугающе; рот то ли кривой, то ли скошенный в кривой ухмылке; одна бровь, черная как смоль, выше другой, будто в не сходящем с лица жесте удивления. - Свита моя, Бегемот, дорогой Фагот! Взгляните только на эту девушку! - воскликнул он вдруг. - Чем заслужила она несчастье, скажите мне честно. - Ничем, мессир, не заслужила! Сама, разве что, глупость сделала, теперь страдает. Для людей, знаете ли, типично, - донеся безмятежный равнодушный голос из-за спины Розы. Она тот час же взглянула в сторону, откуда исходил голос и чуть не вскрикнула от изумления. Откуда ни возьмись, сзади оказались двое: человек, высокий, в костюме клетчатом и шляпа на голове дурацкая. «Ему бы еще пенсне к такому костюму!» - подумалось Розе почему-то, но она поспешно выбросила из головы странную мысль, не весть, как вообще ей в голову пришедшую. Второй, возникший чёрт знает откуда, был даже не человеком, а огромным, толстенным черным котом. Что самое страшное, именно он только что о глупостях и сказал! - Неужели? А ты что думаешь, любезнейший Фагот? - спросил любознательно неизвестный, который тебе, мой дорогой читатель, конечно же давно и хорошо известен. - Точно так, мессир, - уверенно подтвердил Фагот, - дело простое, случай типичный. Хотела помочь, рычажок, знаете ли, подвинуть, да силы немного не рассчитала. - Ох уж эта вечная их тяга к самоотверженным поступкам... - с некоторым презрением проговорил кот, почесывая собственную лапу. - И не говори, Бегемот! - согласился Клетчатый. - Они, вот, собой жертвуют, а нам что делать остается? Нам-то что делать?! Воланд смотрел задумчиво на девушку, не способную ни слова вымолвить от удивления, слушая при этом зародившуюся дискуссию. Протяжно тихо он вздохнул, привлекая этим внимание свиты. - Что же скажите вы мне, достойна ли она вечного покоя? - Однако! Что же теперь, всем, кто совершил ошибку, по глупости, али незнанию... - начал было Бегемот, но Фагот толкнул его незаметно ногою. - Да что уж там... Достойна! - прошипел он, понизив голос. - Только, понимаете ли, мессир, - добавил Фагот, - покоя ей не будет без возлюбленного, она зовет его Доктором. А его ни вы, ни мы совершеннейше не знаем! Так как же в таком случае можем за него ручаться? - Так что же вы еще здесь? - возмущенно спросил Воланд. Когда Роза снова взглянула назад, тех двоих как небывало. - Ну что ж, поговорим с тобою, Роза Тайлер? - спросил он мягко. Роза вздрогнула от неожиданности, услышав свое имя, но уже готова была не удивляться вовсе, поэтому ответила спокойно: - Поговорим, - и, подумав, добавила, - мессир. - Ты о несчастии думаешь, как о судьбе или случайности. Но проклиная ее, взываешь к силе нечистой! В чем, спрашивается, сатана виновен, если ты здесь по собственной вине и только? А вот в чем: люди привыкли верить во всевышние силы тогда, когда им нужно свои поступки оправдать. Она молча смотрела, не найдя достойного ответа. - В этом ничего предосудительного нет. Такова людская сущность. Но верно ли, что Нам остается исправлять за ними ошибки, верша пресловутую судьбу? Видимо верно! Секрет в том, что все что ни делается - всегда справедливо, а если нет - таковым оставаться не должно. Мир целостен в гармонии и равновесии, а иначе и Нам в нем жизни не будет. У Розы появлялось понимание того, что значит это "Нам". И оно ее отчего-то вовсе не пугало, напротив, воодушевило. - Воистину так, мессир, - проговорила Роза, чувствуя, что каждое его слово действительно единственно верно. - А вот и моя свита! - сказал Воланд. - Наблюдали, узнавали! Не знаю, мессир, кто достоин счастия в этом мире если не тот, кого эта юная леди называет Доктором! - воскликнул Бегемот. - Другое дело в том, что покой был бы для него и для нее величайшим наказанием, отнюдь не приносящим счастья, - сообщил Фагот. - В этом я вам головою ручаюсь! - Неужели? - на лице Воланда промелькнуло удивление, он обратился к Розе: - Если бы ты могла просить меня лишь об одном, чего бы ты попросила? Она упала перед ним на колени. - Не знаю, могу ли я просить о таком, но все, чего я могла бы желать - быть рядом с Доктором, как прежде, - произнесла Роза тихо, будто бы боясь своих слов, и тут же задержала дыхание, не позволяя себе расплакаться. - И я готова дать все что угодно взамен, мессир. - Достаточно пообещать простую вещь, - сказал Воланд. - Веруй в истину, помни о чем я говорил. Думай о собственных поступках и понимай, что гармоничность мира в справедливости, которую и я не в силах нарушить. Роза стала кивать головой, сказать ничего не могла - из глаз потоком покатились слезы. Когда она подняла глаза, к невероятному своему удивлению, поняла, что находится в Тардис. - Привет... - проговорил Доктор, обомлев. Роза вскочила с колен и бросилась на шею галлифрейцу. - Да будете вы счастливы! - воскликнул Воланд. - Теперь и навсегда! Когда Роза поняла, что мессир и его свита уходят, она было хотела отпустить Доктора и броситься к ним для благодарности, но не успела. Они ушли. Им не место в завершенных историях, потому что слишком для многих еще не написано окончание. Да пусть же в каждой истории торжествует справедливость, какой бы способ к справедливости этой ни приводил!