Англия.
Камера смертников в Азкабане находилась на самом верху не потому что там было ужасно холодно и прибавляло узникам лишние телесные страдания, как думали многие, а потому, что эта тысяча пятьсот ступенек, ведущие от верхнего этажа к подвалу продлевали приговоренным к смерти их жизнь, пусть и на короткий срок. Было утро, шел снег и через маленькое окно под потолком снежинки залетали в камеру одной из заключенных. Девушка с синяками под глазами, с ввалившимся носом (охранники чуть ли не крестились перед тем как принести ей еду, еще была свежа память о Волан-де-Морте), с псориазом на локтях из-за перепадов температуры и постоянной нервотрепки, с язвами на ногах встала с раскладушки и подошла к двери. - Эй! – крикнула она, - черт возьми! Какое сегодня число, сэр? Откуда-то издалека послышался голос: - Тридцать первое декабря. Девушка за дверью, казалось, затихла. - Почему спрашиваешь? - Да так, просто. С Новым годом вас, что ли. - С Новым. Скоро еду принесут, приведи себя в порядок. - Смеетесь, сэр? Какой порядок? - Грейнджер, башкой об стену пару раз, и ты быстро поймешь в какой порядок! - Есть, сэр, - тихо проговорила девушка и отошла от двери. Ледяной водой она умылась, пошебуршила руками у себя в голове, пытаясь привести в порядок свои отросшие волосы и выкинуть хоть некоторую часть насекомых, достала из под тоненького матраса носки, джинсы и тоненький зеленый джемпер с серебряными отворотами и забралась с ногами на раскладушку. Через час послышались шаги. - Что у нас сегодня? - Грейнджер, что с твоим милым голоском? – сказал Хайлрод, заходя в камеру вместе с надзирателем. - Заболела. Так, что у нас сегодня на завтрак… обед… или ужин…? - Ты сегодня без еды, Гермиона. - Почему? - У нас с тобой опять начинается пустая болтовня, да? Включи мозги, и подумай. - За меня отдали залог. - Кто? – Джон улыбнулся, - Поттер? Уизли? Преподавательский состав Хогвартса? Или Снейп? Грейнджер вздрогнула. - Не смей… - Эх, проучить бы тебя, да жизнь сама научит. Райен, выводи ее. - Допрос был только вчера! – крикнула Гермиона, стараясь не думать о предстоящих пытках. - Кто тебе сказал, что сегодня допрос, Грейнджер? - Никто. - Сегодня дементор, Гермиона. Девушка глубоко вдохнула, посмотрела на Хайлрода и тихо сказала: - И кто на этот раз? - Пушистик. - Я же могу не выдержать. - А кто сказал, что ты нам еще нужна… - Лучше убейте меня. Джон Хайлрод смерил Грейнджер высокомерным взглядом. - Это для тебя будет лучше, а для меня нет. Пообщаешься с Пушистиком еще раз, может, станешь похожа еще больше на Лорда и мы сможем отдать тебя в музей… ну в тот… ты сама говорила. - Музей восковых фигур. - Да, точно. И хватит болтать, ботинки на ноги и вперед. Спуск с лестницы для всех казался бесконечным, и если Хайлрод с Райеном мечтали, чтобы он поскорее кончился, то Грейнджер мечтала, чтобы лестница не заканчивалась никогда. В ее голове то и дело всплывали разные мысли, совершенно не ассоциирующиеся с ее предстоящей пыткой. Дементор начнет высасывать из девушки всю радость, а затем, когда до предполагаемой смерти будет оставаться секунд пять, Джон Хайлрод отгонит это черное существо. Это проделывали с Грейнджер уже пять раз. «Человек бунтует против существующих порядков, он рушит стереотипы об обществе, о жизни прежде всего у себя в голове, но и до других старается донести эту точку зрения. И не доносит ничего. Потому что не время. Но человек существо не только социальное, но и очень тщеславное. Стоит кому-то обделить его вниманием, проигнорировать его мысль, его идею, его мечту, которую он рьяно хочет воплотить в жизнь, стоит это проигнорировать и у вас тут же появляется новый враг. Примите поздравления. А ведь стоило хоть капельку внимания уделить этому человеку, не превознося себя, и этот человек вам бы все свои идеи так и выдал, и используй их, если ты не добросовестный человек, или помогай ему, если честный и справедливый. Ан нет… Общество, оно на то и общество, но по существу живут то все поодиночке. Никто своих мыслей не высказывает вслух. Своих, настоящих мыслей, которые бродят у каждого в мозгу. И зачем тогда навязывать нам общественные права и обязанности, если общества как такого не существует, а существуют одни лишь индивидуумы, со своими индивидуальными думами, желаниями и потребностями? Зачем придумывать правила для всех, ежели допускается возможность наличия среди всей этой людской массы гениев, которым за эту их свою гениальность разрешается обходить запреты и нарушать законы? А что если общество ошибается, и тот, кого они на самом деле называют гением, на самом то деле таковым не является? Что если, всё то, что делается, просто нескончаемый поток фальши и предрассудков, а настоящее, истинное упорно замалчивается? Что если настоящая суть вещей, настоящая правда доступна лишь некоторым людям, и этих то людей, которые на самом деле знают правду, этих людей мы – общество, втаптываем в грязь, не замечаем их, ставим их наравне с надоедливыми мухами, отмахиваемся от них, лишь бы не замечать того, что жизнь превратилась в ужас, наша жизнь превратилась в ужасающую по своей сути рутину? Что если общество не право, что если оно глубоко ошибается? Почему не допускается такой возможности, что на самом деле общество не нужно человеку, потому что в обществе, человек теряет свою индивидуальность, а если и не теряет, то эта самая индивидуальность, этот самый индивидуальный разум пошатывается, и человек начинает думать: а прав ли я? а не лгу ли я? » - Грейнджер, хватит летать в облаках. Еще налетаешься. Райен открыл дверь, впихнул туда Гермиону, и она лицом к лицу встретилась с Пушистиком, одним из самых остервенелых дементоров Азкабана.Германия.
- Давайте быстрей! - Заходите! - Вы, бл*, будете идти или нет! Со всех сторон слышались крики и стоны, носившие разный характер. Один крик относился старшему командующему составу, другой младшему, третий людям, которых сгоняли в барак, для того чтобы покончить раз и навсегда с «цыганской, русской и иной неарийской чумой». Стоны же в основном шли из уст женщин, которые полуголые стояли на морозе, а некоторые еще и держали на руках маленьких детей. Снейп стоял где-то в конце этой своеобразной очереди смертников и смотрел на падающий снег. - Да иди ты на х*р! - Пшли, пшли! «Меня лихорадило. После ночного кошмара, после утреннего мороза, после несбывшейся мечты, после ожидания смерти, после разрыва с единственным человеком, который меня любил, и которого возможно люблю и я … В голове отдавался каждый звук, каждая снежинка обжигала мое лицо. Мои ресницы были в инее, я даже не пытался стряхнуть с них снег, мне было жарко… Жар сердца… Дар сердца… Внутри всё горело. Казалось, что по моим сосудам течет не кровь, а кислота, которая выжигает всё, выжигает все чувства, оставляя лишь боль. Невыносимую, ужасающую боль. Не в сердце – нет. Эта боль везде. И особенно она сильна, когда ложишься спать, и ночью в голове прокручиваешь все возможные варианты событий… Ради чего жить? Ради детей? Для любви надо жить. Не отталкивать ее от себя, если уж полюбил. Пусть кажется что весь мир против, что не поймут, не примут, осмеют, но какое дело до глупых человеческих предрассудков, когда любовь вот она, протяни руку и возьми… Я оттолкнул. Наверное, люблю. Опять это – наверно…». - Чего уставился?! Особое приглашение необходимо?! Удар прикладом между лопаток и Снейп влетел в барак. Дверь захлопнулась, в воздухе повис запах керосина, а нос Северуса в первую же минуту был сломан о дверной косяк из-за напирающей сзади массы.Маггловская Англия.
Пансионат в одном из старых районов Англии, казался ужасно страшным снаружи. Облезлые стены, поломанные водостоки, отколотые ступени… Но парк возле пансионата был изумительный. Никто не помнил уже, кто именно сажал эти деревья и когда был открыт возле них пансионат, но все восхищались красотой парка и отворачивались при взгляде на строение рядом с ним. Был май, и некоторые цветы на клумбах уже дали бутоны, а маленькие зеленые листья на деревьях говорили всем о том, что вот-вот должна наступить прекрасная пара студентов и школьников – лето. Медбрат сидел на регистрации за столом и что-то усердно записывал в одну из карточек больного. - Извините, сэр… Медбрат поднял взгляд на вошедшего. - Джеймс Купер. Вы пришли навестить кого-то? Первый раз здесь? - Да… Я бы хотел увидеть Джейн Грейнджер. - Наконец-то к ней пришли! На ее счет каждый месяц идут отчисления от фонда молодых ученых, и ее опекуном является один из видных деятелей культуры, но ее так никто и навестил за все это время. Вам не кажется это странным? - Ученые люди занятые. - Конечно, но… - Так, я могу ее увидеть? - Да, сейчас. Купер набрал на телефоне чей-то номер, и минут через десять в холл пансионата вошла медсестра лет сорока. Медсестра остановилась рядом со столом для регистрации, а перед ней стояла коляска, в которой сидела Гермиона Грейнджер. Мужчина сжал кулаки. - Давно она здесь? И в таком состоянии? - Около пяти месяцев, сэр. - Улучшений нет? - В ее состоянии то, что она жива – уже улучшение. Вы можете с ней погулять, погода сегодня прекрасная. - Как вы думаете, она нас слышит? - Я не знаю, сэр. Были же случаи, когда люди после девятнадцати лет проведенных в коме приходили в себя и помнили все то, что им рассказывали родные и близкие люди, а тут … Посетитель выкатил коляску с девушкой в парк. - Сегодня и, правда, прекрасная погода. Знаешь, Полумна о тебе говорит без умолку… Мне пришлось на нее наложить силенцио… И обливиэт еще напоследок. Так еще и пополнение в семье ожидается. Зачем ей лишние воспоминания. Зачем я именно к ней обратился? Ну, знаешь жена Поттера должна была знать о твоем местонахождении, а к нему самому обращаться было... опасно. И для меня, и для него. Мужчина сел на скамейку. Затем накрыл ноги Гермионы одеялом, положил руки ей на колени. И одна слеза покатилась по его щеке. - Прости, я не хотел. Он сжал руки девушки. - Я один должен был умереть. И в тот раз с Лили, и в этот… Должен был! Но не умер, как видишь… Я не знаю, что такое "поцелуй дементора", ты не знаешь, как это, когда начинаешь гореть заживо. Я атеистом был, есть и буду, но когда со всех сторон крики, кислорода нет вообще, а стоящий через три человека от тебя мужчина начинает гореть... Господи, спаси! Католический, православный, протестантский... Меня вытащила Габриела. Помнишь ту рыжеволосую? Стерва, конечно... Как поется в одной из русских песен: "Я не красавец, чтобы все с ума сходили, да и не сходят - это даже веселей. Но девушки всегда во мне чего-то находили, не знаю что, но девушкам видней"... Мерлин, что я несу! Лили мертва, а ты… Прости! Хорошо Поттер подсуетился, пока я прятался от Хайлрода и иже с ним... Основал этот чертов фонд, открыл счет в банке на подставное лицо, снялся в маггловском фильме о нейрохирургах, дабы обеспечить себе алиби. Но я, Гермиона, позволил себе быть слабым… Отступился от принципов… Я запутался. И подумал, что ты поможешь мне распутать все эти узлы. Но в этом и была ошибка. Я запутал их еще больше. Мужчина поцеловал ладони Гермионы. - Ты сказала, что не можешь точно сказать, любишь меня или нет. Гермиона… Мы с тобой как слепые котята. Мы не знаем, чего хотим, поэтому хватаемся за все подряд, что покажется хоть каплю интересным. Ты хотела меня, я тебе это дал. Посетитель немного помолчал. - Я приду через неделю. Медбрат аккуратно обхватил ладонями ручки коляски и покатил ее в специальную гостиную, но вдруг обернулся и спросил: - Сэр, как ваше имя? Мужчина в длинном черном пальто повернулся и ответил: - Северус Поттер. «Северус Снейп» - подумала Гермиона.