Усталость

Утро. Пора вставать, но тело совершенно не слушается. Хорошо хоть солнце не светит в глаза – один из немногих плюсов зимы. И когда это стало привычным – ложиться за полночь, а вставать с рассветом? Уже неважно… Нужно встать. Собрать всю свою волю в кулак и подняться – каких усилий бы это ни стоило. Вот так вот, хорошо. Младшая еще спит – хорошо ей… Собраться как можно тише, без труда ориентируясь в темноте, и выйти, прикрыв за собой дверь так, чтобы не скрипнула. Холодная вода сделала свое дело – усталость уже не так тяжелит веки. Застегнуть пуговицы негнущимися пальцами, поправить юбку, украдкой глянуть в зеркало – даже похожа на здорового человека. Завтракать уже нет времени но еще можно успеть выпить чай и съесть бутерброд... на ходу - чтобы не тратить понапрасну время. Дотянуть бы до обеда – а там посмотрим. Бежать. Схватить портфель, наспех завязать шарф и бежать со всех ног – автобус ждать не будет. Втиснуться в последнюю секунду – самое сложное позади. Теперь нужно только не уснуть по пути. Музыку погромче , не обращать внимание на толкающихся и бранящихся людей. Просто смотреть в окно – на пейзаж, изученный до мелочей… Ничего нового – все как всегда. Каждый день – одно и то же. Разве что – воскресенье, но и тот пейзаж уже весьма осточертел. Проехала нужную остановку. Придется идти чуть дальше обычного. Руки зябнут даже в перчатках. На улице всё еще темно. Снег давно превратился в грязь и теперь липнет комьями к сапогам. Нужно идти быстрее – не то опоздаю. Три минуты до звонка – этого вполне достаточно, чтобы взбежать вверх по лестнице и найти нужный кабинет до того, как в него войдет учитель. Пройти к своей парте под внимательным взглядом одноклассников, сесть, достать учебник. Сосед по парте – единственный, с кем стоит поздороваться. Тихо, чтобы никто не услышал… Глаза закрываются сами собой. Приходится прилагать колоссальные усилия для того, чтобы держать их открытыми. В кабинете биологии всегда хочется спать – скорее всего, из-за большого количества цветов. Или из-за того, что учитель монотонно бубнит что-то про цитоплазму клеток. Не знаю… Десятый класс оказался сложнее, чем я предполагала в начале. Как же хочется спать… Только не закрывай глаза… Не… закрывай… Звонок. Неожиданно громкий. Все с недоумением смотрят – видимо, я слишком резко подскочила. Не замечать, не думать, не отвечать. Встать, как по команде, и выйти. Нет, кое-что забыла… Пальцы легонько касаются серой шёрстки декоративной крысы, сидящей в клетке в самом дальнем углу кабинета. Зверёк тут же поворачивается и утыкается прохладным носом в ладонь. Ну, здравствуй… Я всегда любила литературу. Особенно зачитывать стихи… Передать этот затаившийся в тишине интерес, этот взгляд, полный задумчивости, практически невозможно. Это то, ради чего я живу, чем упиваюсь – как упиваются водой измученные жарой и жаждой путники. Воздух, которым я дышу… Смысл моего существования. Кто-то запустил бумажный самолетик. Описав плавную дугу, игрушка падает на парту к смеющейся парочке, и они перекидывают её парню в наушниках. За всё то время, что я рассказывала «Реквием» Ахматовой, ни один не поднял головы. В коридоре застыли уборщицы и проходившие мимо учителя. Литератор сидела, вслушиваясь в каждую интонацию моего голоса, но ни один из присутствующих учеников не поднял головы… Ни один. Бежать. Снова бежать, застегивая на ходу куртку. Снова автобус, битком забитый людьми. Похолодало. Окно покрыто серебристым узором – не разглядишь, что там за ним. Да этого и не требуется – я и так знаю, что там нет ничего нового. Не было на протяжении десяти лет, и сегодня не будет. Тесно. Кто-то упирается локтем прямо в бок. Музыку громче. Не думать, не смотреть, не слушать. Куртку на вешалку. Перевести дыхание. Вдох-выдох, вдох… Остановиться, поправить галстук, постучать. Музыка за дверью стихла. Щелкнул замок. - Я уж думала, ты замерзла по пути. Проходи. А щеки красные… Видно, что с мороза. Ну-ну, куда ты, согрейся для начала, а там уж и распеваться начнем. Как твои дела..? Отчетный концерт уже совсем скоро. И кто это придумал – сделать меня ведущей? Я уже два года, как окончила музыкальную школу, но все еще прихожу сюда – на частные уроки пения. Так же, как и несколько лет назад. Когда-то мне сказали, что я не смогу петь. Сейчас эти люди поздравляют меня с победами в конкурсах. Не смешно ли..? Хорошего понемногу. Теперь можно не бежать. Иду в такт музыке, слегка улыбаясь начавшемуся снегопаду. Мороз крепчает. Натянуть шарф повыше и накинуть капюшон – не хватало еще заболеть. У меня нет на это времени. У окружающих людей есть, а у меня – нет. Автобус снова полон. К окну не пробиться. Рядом стоит девушка с маленьким ребенком – никто не уступил место. Главное – усесться самому. Свои дела – самые важные. Не думать, не говорить, не смотреть. Так легче. Толпа зажала – даже рукой не пошевелишь. Тепло… Не закрывать глаза… Только не спать. Еще не время. Время… Автобус резко тормозит, и толпа рвется в открывшиеся двери, толкая и давя друг друга. В салон залетело несколько снежинок, но они тут же растаяли, упав холодными капельками на щеки. Совсем как слезы. Свет в окнах еще не горит – значит, я пришла раньше всех. В коридоре уже ждет собака – это слышно по протяжным поскуливаниям из-за еще не открывшейся двери. Щелкает замок, и вся собачья любовь обрушивается на меня. - Тише-тише, я тоже рада тебя видеть. Хвост! Держи хвост! Вот так вот, умница. Суй морду в ошейник, да пойдем уже – темень на улице непроглядная. Близоруко сощуриваюсь – ничего не разглядеть. Где уж эту собаку носит – не поймешь. Хочется спать. Вдыхаю морозный воздух и ложусь прямо на снег. Звезды в степи крупнее и ярче – не то, что в городе. Холодные и недосягаемые – они отражаются в снежинках, неспешно танцующих в небе, пока те не упадут на ледяную перину сугробов. Дыхание ровное и глубокое. Холод едва ощущается. Звезды и снежинки расплываются и их практически невозможно рассмотреть сквозь полуопущенные ресницы. Не закрывать глаза… Не… закрывать… Больше не холодно. Усталость уже не ломит тело. Тишина… Наконец-то.