Это тоже может остаться в этой комнате

      Приближались майские праздники. Даша уже нацепила поверх бейджика полосатую ленточку и, делая отчёт, напевала вполголоса Гимн России. Она собиралась съездить на выходных в Питер, но неожиданное предложение Купитмана заставило её отложить поездку до следующих выходных. Дело в том, что Иван Натанович всю неделю, предшествующую празднику, упорно искал место, где они с Дашей могли бы провести время вместе. Его категорически не устраивали варианты заказа номера в гостинице и романтической прогулки на машинах за город. Самым подходящим вариантом был бы заказ прогулочного катера и поездка по Москве-реке, но катер, который понравился Купитману, стоил столько, что Ваня решительно отказался от своей затеи. До 9 Мая оставалось всего ничего, а Купитман так и не придумал ничего стоящего. Он сидел у себя в кабинете, погружённый в мрачные думы по поводу сорванных праздников и поминутно отпивая из бокала коньяк, как вдруг раздался телефонный звонок. Это был один из «платных гостей» венерологического отделения, обладавший немалыми средствами. Постоянный клиент, он платил Купитману хорошие деньги и коньяком не обделял. Как-то раз, мимоходом, этот человек обмолвился о том, что у него замечательная дача в двухстах километрах от Москвы и что именно на этой даче он часто собирает пёстрые компании, результат времяпрепровождения с которыми и лечит у Ивана Натановича.       «Конечно! — мелькнула у Купитмана счастливая мысль. — Как всегда, решение было у меня под носом, а я не сообразил. Лечить его в VIP-палате абсолютно бесплатно, денег не брать, а вместо всего этого попросить у него на три дня ключи от дачи! В ближайшее время она ему всё равно не понадобится!» — И довольный Иван тотчас выложил свои соображения клиенту. Звёзды благоволили Ване Купитману, и через два часа он уже стал счастливым обладателем ключей от роскошной «рублёвской» дачи. Спрятав этот подарок судьбы в карман, Купитман быстрым шагом направился в пульмонологию.       — Здравствуй, Дашенька, — быстро проговорил Ваня, заходя в кабинет зав.отделением.       — Виделись, — кивнула ему Соловьёва, которая в этот момент сосредоточенно печатала отчёт по антибиотикам. — Вань, если что-то срочное, говори, у меня работы непочатый край.       — Срочное, Дашенька, — с улыбкой говорил Купитман, присаживаясь на краешек Дашиного стола и кладя перед ней на стол ключи.       — Что это? — спросила Даша, беря ключи двумя пальцами и вопрошающе глядя на Ивана Натановича поверх очков.       — Это — ключи от рая! — ответил Купитман. — Мы с тобой, Дарья Михайловна, на майские праздники едем на дачу к одному моему многоуважаемому клиенту.       — Надеюсь, этого многоуважаемого клиента там не будет? — поинтересовалась Даша. — Просто я думаю, он не захочет быть свидетелем нашего там пребывания. Ты понимаешь, о чём я, да, Иван Натанович? — хитро улыбнулась женщина, сжимая ключ в кулаке.       — Я знал, что тебе понравится, — ответил Даше Купитман, протягивая руку, чтобы забрать у Соловьёвой ключи.       — Только попробуй! — Даша отвела руку назад, так, что Ваня не мог до неё дотянуться. — Я теперь эти ключи ни за что не отдам! Даже владельцу! А что? Он богатый, себе ещё дачу постоит! А мы — бюджетники, имеем право на бесплатный мини-отпуск за чужой счёт! Слушай, Ваня, а может, ты ещё что-нибудь у него попросишь? Будешь нашим больничным Робином Гудом! Не желаешь попробовать?       — Нет, Дашенька, это только для нас с тобой, так сказать, одноразовая акция. Ну и сама посуди, какой из меня Робин Гуд? Я, по совершенно справедливому определению Андрея, — еврейский венеролог-взяточник. Так что в Робины Гуды я никак не гожусь, — ответил в тон Даше Купитман, всё-таки сумевший забрать у женщины ключи, которые та упорно не хотела отдавать. — Я за тобой завтра заеду, — проговорил Ваня, направляясь к двери.       — За такси на пополам будем платить, а, еврейский венеролог-взяточник? — смеясь спросила Даша, вставая с места и загораживая Ивану дверь. — Кстати, там есть еда или с собой брать?       — По дороге заедем, купим, — ответил ей Купитман, мягко взяв женщину за руку и проводя пальцами вдоль её запястья.       — Ваня, не сейчас, — проговорила Даша, аккуратно высвобождая руку. — У меня работы ещё очень много, а если мы сейчас перейдём от милования к чему-то большему, то я потом вообще не смогу ни на чём сосредоточиться. Не грусти, Купитман, за выходные наверстаем. — Говоря это, женщина подталкивала Ивана к выходу. — А теперь прости, работа! — Она театрально вздохнула и закрыла за венерологом дверь.       Купитман постоял немного, гипнотизируя закрытую дверь, а потом направился к себе в отделение.

***

      По почти пустой дороге, на расстоянии ста километрах от белокаменной Москвы, мчится чёрная «Хонда». Купитман сидит за рулём, спидометр показывает девяносто километров в час. На переднем сидении рядом с Ваней, сидит Даша, опустившая спинку сидения назад. Сделано это было для исполнения давней мечты: проехаться в машине, высунув одну ногу в открытое окно, как это делали в фильме Тарантино «Доказательство смерти». Презрев все правила безопасности, Даша наслаждалась поездкой.       — Дашенька, ты, надеюсь, на бампере не собираешься кататься? — поинтересовался Купитман, смотревший вчера вместе с Дашей «Доказательство смерти» и успевший изучить за три месяца возможности Дашиной фантазии.       — Я что — самоубийца? — заметила женщина. — Тем более, что это я уже раз проделывала и больше не хочу.       — Ты ездила «на палубе»? – ужаснулся Ваня. — Когда?       — Давно, ещё в интернатуре. Поспорили на десять тысяч, тогда это была огромная сумма, ну, ты те времена помнишь, а мне как раз деньги были очень нужны.       — Тебе разве родители не давали денег?       — Была та же ситуация, что и у Романенко. Лишили довольствия, а мне так хотелось нормально пожить! В общем, я как никто понимаю Глеба.       — И что же ты такое совершила, что тебя лишили средств? — Иван не уставал поражаться Даше. Каждый раз он открывал в ней всё новые и новые грани, узнавал новые подробности её жизни. Часто у него возникал вопрос: какие ещё сюрпризы преподнесет ему эта весёлая рыжая женщина?       — Ничего. Мне сказали, что пора самой себя обеспечивать, что у меня есть зарплата, поэтому «адью» родительской материальной помощи. Это было даже к лучшему, ведь я совсем не умела экономить, тратила деньги направо и налево. Словом, Романенко в женском варианте.       — Но роскошь ты и сейчас любишь?       — Кто её не любит? Люблю, конечно, да и тебе не чужды чувство изящества и любовь к комфорту. Видела я твою квартиру. Смотри, а это не наша ли дача? — Она указала дужкой очков на показавшееся из-за холма строение.       — Она. — Ваня прибавил газу, и вскоре они уже въехали на подъездную дорожку, ведущую в гараж. — Ничего себе дача. Целый дворец! — говорил Купитман, выходя из машины и оглядывая находившейся перед ним дом, который по праву заслужил сравнение с дворцом. Два высоких этажа, мансарда, крытая блестевшем на солнце шифером крыша, большие, в английском стиле, окна, тяжёлая резная дверь.       — Ничего себе дача, — проговорила Даша, становясь рядом с Ваней. — Сигнализация у домика есть?       — Куда без неё. — Иван вынул из кармана брюк ключи и брелком-сигнализацией и отключил её. — Теперь можно входить. Дамы вперёд! — Он галантно пропустил Соловьёву вперёд. Она быстро прошла по дорожке, ведущей к дому, и, вставив ключ в замок, открыла дверь.       — Ваня, ты был прав, это рай! — раздался из дома голос Даши. — Иди сюда, быстрее!       Ваня завёл машину в гараж и прошёл в дом, внутреннее убранство которого было подстать внешнему. Высокие потолки, дорогая мебель, замысловатые букеты в вазах — всё по высшему разряду.       — Сколько мы здесь будем? — спросила вышедшая из кухни Даша.       — Три дня. Нам даже разрешили копаться в здешних вещах, только собой ничего не забирать, — ответил с улыбкой Ваня, думая, что всё-таки он нашёл место, где их с Дашей никто не потревожит. — Ну, что, Дарья Михайловна, можешь отключать телефон, на три дня мы принадлежим только самим себе и друг другу! — говоря это, Ваня вытащил телефон и демонстративно поставил его на беззвучный режим. — Отдыхай, это время принадлежит только нам!

***

      Темнело. Солнце спускалось за горизонт, заливая всё кругом последними лучами уходящего дня. На улице похолодало, поднялся ветер, правда, не сильный, но всё же пришлось закрыть окна веранды. Купитман разжёг камин, и отсветы огня весело играли на стенах комнаты. Он передвинул мягкий диван поближе к камину и расстелил его, заправив чудесными шёлковыми комплектом с золотым отливом, который мягко переливался в свете камина, создавая впечатление царственного золотого ложа. Иван Натанович набросал на диван маленьких подушек, чтобы придать больше сходства с королевской постелью. Он придавал большое значение производимому эффекту, хоть они с Дашей были знакомы не первый месяц. В этот момент из ванной комнаты вышла Дарья. Она уже успела переодеться в изящную кружевную сорочку, которая чудом держалась на плечах на тоненьких лямках.       — Ваня, здесь потрясающая ванна! Ого, вот это ложе! — воскликнула Даша, подходя ближе и садясь на расправленный диван. — Ужинать будем? — Женщина протянула Ивану обе руки.       — Да, я уже всё приготовил. — Купитман взял руки Даши и легко поднял её с дивана.       Они прошли на большую кухню-студию, где на прозрачном столике их уже ждал ужин: салат — «Цезарь» и на десерт — слоёные пирожные, старательно приготовленные Дашей. То, что Ваня приготовил ужин, было сильно сказано, он просто разложил салат по тарелкам. Закончив с ужином, они прошли обратно в гостиную, где их уже ждал по-королевски обустроенный диван. Даша плавно опустилась на диван и, нежно взяв Ивана за руки, притянула его к себе. Купитман лёг рядом с ней и, повернувшись на бок, с необычной для него нежностью, посмотрел на Дашу. Он наклонил голову и легко коснулся губами тёплого плеча женщины. Она чуть улыбнулась, продолжая смотреть на горящий в камине огонь. Иван повторил поцелуй и, переходя на ключицы, сбросил с Дашиного плеча тоненькую лямку. Его рука скользнула вниз и, прослеживая контуры стройного женского тела, легла на её бедро, слегка приподняв ткань сорочки. Он проводил рукой по её бедру, переходя на внутреннею сторону и нащупывая тонкую ткань её трусиков. Даша прикрыла глаза. Ваня медленно околдовывал её своими прикосновениями, заставляя отдаться страсти. Купитман тем временем начал снимать с Даши чулки. Он приподнялся и положил Дашину ногу себе на плечо, медленно стягивая с Даши чулки, лаская её стройные приятно округлые ноги. Иван, быстро проведя ладонями вверх вдоль Дашиного тела, легко снял с неё сорочку, которая присоединилась к уже лежавшим на полу чулкам. Даша в ответ приподнялась и быстрым, нетерпеливым движение стащила с Купитмана его серо-голубую кофту. Она мягко провела руками по его плечам, а затем вдоль спины, спускаясь вниз, чтобы расстегнуть ремень Ваниных брюк.       Купитман быстро и точно вошёл в неё, заставив женщину вскрикнуть. Он ритмично двигался, то ускоряя, то замедляя темп. Даша застонала и изо всех сил вцепилась в золотую простынь, комкая и притягивая её на себя. Вслед за каждым толчком, на женщину накатывало наслаждение, заставлявшее её стонать от удовольствия, выкрикивая только одно. Его имя: Ваня. Купитман всем телом прижимал Дашу к кровати, одновременно продолжая двигаться. Он впился в губы Соловьёвой крепким страстным поцелуем, на который она ответила со всей возможной любовью, на которую была способна.       — Господи! Любимый! — выдохнула она, когда последовал завершающий толчок, и оба партнёра достигли блаженного состояния оргазма. Иван вышел из неё и опустился рядом, вытирая со лба выступившие на нём капельки пота. Он не мог забыть, не мог осознать услышанное. Она сказала это, правда неосознанно, но сказала. Она назвала его любимым.

***

      Даша мирно спала, укрывшись дорогим меховым пледом. Иван Натанович лежал рядом на спине, погрузившись в размышления. Он думал о ней, и Даше, и о сказанных ею словах. И мысленно он вспоминал всё их время, проведённое вместе с самого их знакомства. Он вспомнил их первую встречу, это насмешливый Дашин взгляд, когда он с ней познакомился, вспомнил первое свидание в кафе. Могло ли такое быть, что он — любимый для этой женщины?       Почему бы и нет? Тем более, что он, кажется, искренне нравится Даше. Она сама говорила, как любит его седые кудряшки, а Даша слов на ветер не бросает. Иван повернул голову и посмотрел на лежащую рядом женщину. На её спокойном во сне лице играли отсветы огня в камине, тени ложились на её укрытое пледом тело, придавая складкам меха причудливые формы. В свете огня казалось, что всё происходит не по-настоящему, как будто они живут не сейчас, а в далёком первобытном прошлом, когда только свет едва прирученного человеком огня освещает мирно спящую женщину, хранительницу очага. Сейчас она была такая нежная, умиротворённая, на её губах играла довольная улыбка. Даже не верилось, что эта тихая женщина несколько минут назад вместе со стоном блаженства выкрикивала его имя. Купитман повернулся на бок и нежно отбросил с лица Даши выбившуюся прядь рыжих волос. Какая она красивая, думал он, глядя на спокойное лицо Даши. Изящный овал лица, короткий, с небольшой горбинкой нос, пухлые чувственные губы, большие серо-голубые, глаза, сейчас закрытые. Эта женщина была для него не просто партнёршей, случайно встреченной девушкой на несколько ночей, ещё одной победой. Она была… любимая.       От этого открытия у Купитмана на секунду перехватило дыхание. Он ещё раз проверил свои мысли и чувства, вспомнил всё, что когда-либо думал про Дарью. Сомнений не было. Он любит её. От этой мысли к горлу покатил комок. Возможно ли? Как видно — да, возможно. Почему она? Почему из всех женщин именно она; эта женщина? Эта Женщина. Теперь, когда ему уже сорок пять лет, когда, казалось бы, победная жизнь кончилась, когда шуточки Быкова в основном состоят из подколов по поводу его внешности и возраста, почему теперь? Где она была все эти годы? Откуда пришла и когда собирается назад?       «Не отдам! — подумал Купитман, ещё раз посмотрев на Дашу. — Богом клянусь, не отдам! Я нашёл её совсем не там, где искал. Правильно говорят: никогда и ничего не просите. Сами всё предложат и сами всё дадут. Вот она и пришла сама, когда время настало. Видимо, судьба. Карма». — Он наклонил голову и легко поцеловал Дашу.       От этого прикосновения Даша проснулась. Она приоткрыла глаза и внимательно посмотрела на Купитмана, во взгляде которого уловила не виденное ей раньше чувство.       — Что? — тихо спросила она, поднимая руку и проводя по растрёпанным кудрявым волосам Вани.       — Всё хорошо, — ответил Иван, целуя женщину в приоткрытые губы. — Даша, — шепнул он, глядя в широко раскрытые глаза Соловьёвой. — Я люблю тебя. Даша молчала. Она не знала, что сказать. Она так желала услышать от Ивана эти слова, это признание ей много раз являлось во сне, но, услышав его наяву, она была настолько поражена, что онемела. Купитман смотрел на Дашу. На её лице застыло одно из её неопределённых выражений, так что никто бы не смог угадать, о чём она думает. Иван Натанович ждал. И он, сильный духом своего народа, терпевшего и выжидающего, дождался.       — Я тоже тебя люблю. — Даша произнесла это еле слышно, на одном дыхании, как будто боялась, что если промедлит ещё хоть на секунду, то никогда не сможет это сказать.       И вот он, момент признания, момент взаимной любви, момент счастья.

***

      Праздники закончились, и Купитман с Дашей снова вернулись на работу. Потекли обычные рабочие будни, полные шума и неразберихи. Андрей Евгеньевич, кажется, всерьёз вознамерился сплавить часть своих интернов Даше, потому что Романенко с Лобановым постоянно находились в пульмонологическом отделении и уже порядком устали от «Соловьёвщины», как окрестили они Дашино правление в отделении.       В конце одного из рабочих дней, когда Андрей и Настя, собираясь домой, ехали в лифте, двери на одном из этажей открылись, и зав.терапией с главврачом увидели, как Иван Натанович легко поцеловал Дарью Михайловну, стоя у кофейного аппарата в кож-вене.       — Андрей, так это с ней Купитман тогда поссорился, когда к нам пьяный приехал? — спросила Анастасия Константиновна, на лице которой отображалось искреннее удивление от увиденного.       — Да. — Быков внимательно посмотрел на Кисегач. — Настя, я тебе разве не говорил, что они встречаются?       — Нет. — Настя действительно впервые об этом слышала. — Я об этом не слышала.       — Ну, значит, говорю сейчас: Настя, Купитман с Дарьей Михайловной спит! — с притворным раздражением проговорил Быков. — Удивляюсь тебе, Кисегач! В больнице по этому поводу сплетен целый вагон, с апреля уже говорят, спасибо твоему сынульке, умеет тайны хранить! А ты ничего не слышала. С коллективом надо больше общаться, а то совсем от жизни отстанешь!       — Ладно, Быков, успокойся. И не дерзи, я всё-таки — главврач! — Настя немного помолчала, но затем всё же сказала:       — Андрей, ты в прошлый раз, когда к Купитману мама приехала, думал, что у него появилась женщина, и всеми сила старался помешать их «отношениям». А теперь ты так равнодушно к этому отнёсся. Что случилось?       — Видишь ли, Анастасия, — начал Андрей философски, — дело в том, что с этой Купитмановской женщиной я знаком лично, и, следовательно, знаю, с чем Ванюха имеет дело. А Соловьёва мне показалось вполне подходящей для Натаныча женщиной: умная, бойкая, и… не сказал бы, что любого мужика за пояс заткнёт, но по шее, если надо, надаёт точно.       — Ну и хорошо, — облегчённо вздохнула Настя. — Даже к лучшему, что они вместе. А как я удачно тогда Дашу на работу взяла!       — Тебе, наверное, свыше послание было, — пошутил Андрей. — Эх, Натаныч, старый пройдоха! Нашёл-таки себе женщину, которая будет подходить ему по всем параметрам!       С этими словами Анастасия Константиновна и Андрей Евгеньевич вышли из больницы и, поймав такси, отправились домой. А на город опускалась тёплая светлая июньская ночь.