Создатель

Чоноп заметил, что Чжунхон изменился, где-то пару декад назад. Тот стал более напряженным, нервным, и в то же время более громким, словно старался заявить всему миру: "Вот он я! Здесь!" И если сначала Оп не акцентировал на этом своего внимания, думая, если друг захочет, сам расскажет, то сейчас он стал беспокоиться. Чжунхон не брал трубку. -Ну и какого ты прогуливаешь занятия и пропадаешь, никого не предупредив? - сразу начинает высказывать претензии Чоноп, как дозвонится, наконец, через несколько дней младшему. А Чжунхон только неловко улыбается в ответ. -Прости, хен. Когда Чоноп случайно видит его в многолюдном торговом центре, то подкрадывается сзади и сует холодные руки тому за шиворот, однако вместо ожидаемой реакции, вроде возмущенного "хееееен!", получает застывшего донсена с панически-обреченным выражением лица. -Все нормально, я справлюсь, - упорно отклоняет Чжунхон все вопросы и предложения помочь. Он хочет самостоятельно разобраться во всем. И он действительно это может. Просто сейчас... Сейчас переломный момент. Дальше будет легче. Нет, Хон не связался с плохой компанией, не принимает наркотики, не задолжал кучу денег какому-нибудь криминальному авторитету. Просто у него богатая фантазия и склонность к экспериментам. Именно из-за этих черт характера он сейчас называет себя идиотом. Все началось с обыкновенной манхвы. Манхва была о необыкновенном мальчике. Мальчик мог видеть призраков. Призракам, должно быть, очень скучно - их никто не видит. Люди проходят мимо, занятые своими делами, спешащие успеть все до своей собственной смерти. А другие призраки? Могут ли они общаться между собой? А если не могут, просто так же не видят друг друга и обречены вечно находиться в одиночестве? А может быть, они пытаются с кем-нибудь заговорить. Может, они следят за нами. Может, один из них стоит за его плечом. Чжунхон представил неясный силуэт, мрачно наблюдавший за ним из того темного угла. В пустой квартире было тихо, лишь тикали часы на столе, отмеряя время. За окном раздавались приглушенные крики играющих детей. Миг, силуэт перемещается за спину. Хон ощущает чужой взгляд, проходящийся вдоль позвоночника вверх, к беззащитному затылку. Неприятное чувство, словно мокрым пером по хребту провели. Чжунхону кажется, он даже слышит постороннее дыхание. Силуэт поднимает руку, тянется к его шее... Мальчик резко обернулся. Дыхание сбилось, пальцы мелко дрожали. Но вообще-то призраков не существует, да. Второй шаг - разговор с пятилетним соседским мальчишкой о воображаемых друзьях. Его Шед представляет собой высокого сине-фиолетового мохнатого чудика с «вооот-такенными» клыками, но «ты не бойся, он добрый». И через короткую паузу: «главное, не провокацируй». Чжунхон впечатлился, многозначительно покивал головой и на всякий случай «провокацировать» никого не стал. Мало ли. Мальчики доели мороженки и старший задумался. Если некоторые дети создают себе невидимых существ, то почему он не может создать своего личного призрака? И нет, он не ребенок! (Он идиот. Клинический.) Об эксперименте Чжунхон вспоминал, когда ему было скучно, чаще всего это происходило, когда он делал уроки либо ложился спать. Учеба занимала очень много свободного времени, ведь впереди экзамены, нужно хорошо готовиться, чтобы их сдать. Развлекающая его безмолвная тень порой наблюдала за ним из угла – скрывалась за шторами у окна, но чаще находилась у него за спиной. Кажется, ей так же было интересно отслеживать действия Чжунхона, как и ему – ее. Однако мальчик всегда останавливал, если порой силуэт пытался дотронуться до него. Отметал мысли в сторону или оборачивался, на деле убеждаясь, что позади никого нет. Ему казалось, что прикосновение будет последним шагом, следом за которым будет полная неизвестность. Полтора месяца назад тень стала появляться и на улице, когда он куда-нибудь шел. Сначала его это забавляло, было интересно наблюдать, как люди проходят сквозь нее. Большинство спокойно шло дальше, но некоторые, дернувшись, начинали стряхивать с себя что-то невидимое. Однако позже это стало напрягать. Тень не обращала внимания на окружающий мир, все оно было сосредоточено на одном Чжунхоне. Может, именно поэтому он и начал постоянно сидеть дома. Одновременно ему казалось, что он заразен, словно при разработке лекарства от скуки эксперимент вышел из-под контроля, и теперь Хон является носителем вируса напряжения и страха. Хотя, возможно, это была лишь выдуманная причина, чтобы не встречаться с окружающим миром. Чтобы не выдать свою слабость. Однако вскоре родители перестали верить в «простуду» Чжунхона, начали задавать вопросы, и ему вновь пришлось притворяться, что все в порядке. Недели через три силуэт начал возникать постоянно, стоило мальчику остаться наедине с собой и своими мыслями. Он чувствовал изменения своего создания, его трансформацию в нечто отличающееся от первоначальной задумки. Силуэт словно эволюционировал, впитывая страхи Хона, питаясь и наполняясь ими. Он сам стал их олицетворением, сконцентрировавшем в себе все то мелкое и не очень, что Чжунхон признавал и что скрывал от самого себя, будь то боязнь темноты или боязнь потерять близких. Чжунхон ощущал его присутствие. Ощущал его тяжелый взгляд. Порой даже ощущал дыхание на своей коже. Он перестал контролировать то, что создал сам. *** Силуэт, как обычно, находился в углу. Порой перемещался к изголовью кровати, порой мягко садился у ног. -Ты правда существуешь? – шепчет чуть слышно. – Я же выдумал тебя! Ты правда существуешь? У соседей бормотал телевизор, на столе мерно тикали часы. Чжунхон ждал, крепко зажмурив глаза. -Я не верю. Тебя нет. Не верю, не верю, не верю... Пальцы, вцепившиеся в одеяло, болят от напряжения, но Хон не шевелится, даже когда кровать слегка прогибается под чужим весом. Лишь быстрый, еле слышный шепот затихает в темной комнате. Сознание рисует склонившийся над ним силуэт, словно вырезанный из пространства, идеально пустой. Над верхней губой выступил пот, глаза зажмурены до цветных пятен. Шел третий круг уговоров. «В комнате никого нет, а у тебя больная фантазия. Это глупые детские страхи, его не существует, это выдумка, никого нет, просто сейчас я открою глаза и докажу. Давай же, я открываю, никого нет, сейчас открою, ну же! На счет пять - один, два...» Чжунхон резко распахивает глаза и смотрит прямо, чувствуя свежий прохладный воздух у правой щеки, словно бы кто-то прошел мимо. Хочется оказаться в безопасной постели родителей, как в детстве. Но это значит – спустить ноги с кровати на темный пол, выдать себя движением. Воображение рисует на секунду полушипящую-полухрипящую маску со стороны захламленного стола. Хочется повернуть время вспять и надавать подзатыльников еще беззаботному Чжунхону, не знающему, чем себя занять. Хочется откинуть, наконец, жаркое одеяло, включить свет, достать наушники, чтобы ничего больше не слышать. Хочется спать. «Его не существует, не существует, не существует, не...» Беззвучное шевеление губ прекращается со звуком упавшей и прокатившейся ручки. «Неудобно лежала» - молнией находит оправдание Чжунхон и чувствует жар на плечах, словно от прикосновения горячих рук. *** Чоноп волновался. Его друг не брал трубку. Хон вообще в последнее время выглядел уставшим и не выспавшимся. -Встречу – уши надеру, замотаю в одеяло и спою колыбельную. Или тупо битой по голове, чтоб отдохнул, - хмуро пробурчал он. - Нельзя же так себя изматывать, пусть и выпускные экзамены на носу. -Ну и где ты там застрял, читос недоделанный? - надоело ждать Химчану. -Да иду я, иду! – засунув телефон в карман, ускоряет шаг Мун. Он прибьет эту мелкую заразу, просил же предупреждать, если на занятия не сможет придти. Им же еще новый номер отрабатывать, времени на подготовку совсем мало осталось. Чоноп волновался. Его друг не брал трубку.