Я все вспомнил

Когда битва закончилась, Тауриэль, измученная и раненная, отправилась на поиски Кили. «Только бы был жив»- вертелось в ее голове. Только бы... Глаза, до этого темно-карие и задорно блестящие, невидяще смотрели в небо холодным, пустым взглядом. Губы были скривлены в усмешке, словно бы этот упрямец бросал смерти вызов - мол, давай, возьми, если сил хватит, старуха костлявая! И у нее хватило. Словно бы в насмешку в единственное незащищенное место - шею - полностью вошел черенок отравленной стрелы. Опустившись перед остывающим телом на колени, Тауриэль долго не могла заставить себя сделать вдох - грудь сдавило, как тисками, и почему-то совершенно не дышалось, а голову затопил черный, вязкий туман. "Ты никуда не уйдешь отсюда,"- словно бы говорил он,-"Ты умрешь здесь." И Тауриэль поняла - все будет именно так. Торин и Фили нашли их как раз в тот момент, когда она окровавленными руками разрывала на листочки маленький, совсем крошечный кустик ацеласа - последнюю надежду на спасение юного принца. Они упали на колени перед телом, разразившись душераздирающими рыданиями и даже не пытаясь прогнать эльфийку. Тогда, найдя в себе силы на последние слова, она прошептала: -Клянитесь. Голос у нее хрипел, поэтому слов было почти не разобрать, но гномы подняли на нее красные от слез глаза в немом вопросе. -Клянитесь, что он никогда не узнает, что произошло здесь, - надрывно сказала она. И лишь тогда они все поняли: жизнь за жизнь. Прочитавший такой обряд никогда не обретет покой, его душа никогда не отправится к Эру. Она будет обречена на вечные страдания в чертогах безвременья. Накрошив ацелас во фляжку с остатками воды и медленно начав втирать отвар в место, откуда только что была извлечена стрела, в другой руке Тауриэль зажала кинжал так, чтобы кровь стекала на рану. Медленно, нараспев она начала читать заклинания на синдарине - одно за другим магические слова будто материализовались в воздухе в нечто живительное и входили в тело молодого принца, и чем здоровее становился цвет его лица, тем бледнее становилась эльфийка. Каждая капля крови, сорвавшаяся с кинжала, заживляла рану, как слеза феникса, но лишь по чуть-чуть. И до тех пор не сошлись края раны, пока Тауриэль, наклонившись к самому лицу Кили, не прошептала: -Вся благодать, отпущенная мне, пусть перейдет к нему,- она запечатлела на губах принца легкий поцелуй, после чего, закрыв глаза, замертво упала навзничь. И тогда Кили вдохнул. Излечение юного принца Эребора шло медленно, но все же шло - жар спал, раны не кровоточили, во сне он не бредил… Но каждую ночь, словно бы ловя кого-то, Кили протягивал руки в воздух, пытаясь схватить его и отчаянно вздыхая, когда тот в очередной раз ускользал сквозь пальцы. Первые лучи солнца коснулись лица раненого, и Фили с теплотой и нежностью посмотрел на него - брат спал, мерно дыша, и грудь его ровно вздымалась. Торин должен был подойти с минуты на минуту, как Кили внезапно открыл глаза и спросил: -Кто она?- от долгого молчания голос не повиновался ему, и Фили, обрадованный и шокированный пробуждением брата, вынужден был очень внимательно прислушаться,- Кто… Рыжая? Эльф? Фили, обрадовавшийся было, тут же застыл и сник. "Клянитесь, что он никогда не узнает," - так она сказала. И они тогда поклялись на своем оружии - поклялись, чтобы уже никогда не нарушать клятву. -О ком ты го…-дверь открылась, и Торин, увидев очнувшегося племянника, широкими шагами подошел к кровати. -Кили! - король растроганно смотрел в темные глаза, борясь с желанием обнять младшего гнома. -Кто та рыжая эльфийка? - надрывно спросил принц, нахмурив брови. Торину показалось, что почву выбили из-под ног. Перед глазами снова встало бледное лицо Кили со стеклянными глазами и полумертвое, полубезумное лицо Тауриэль, читающей над ним заклинания на древнем, странном языке, и король нервно сглотнул. -О ком ты? - небрежно спросил он,- Ты знаешь, мы не якшаемся с эльфами. Кили изменился в лице, снова смертельно побледнев. Казалось, столько мыслей и слов он хотел высказать, но промолчал - и отвернулся к стене. -Я не буду говорить с вами до тех пор, пока вы не скажете мне всей правды - или же предоставьте доказательство того, что этой эльфийки никогда не было. Дни шли за днями, но юный принц молчал, лишь продолжая по ночам ловить руками чей-то уходящий призрак и тяжело вздыхать. Король и его первый наследник мучились, но не осмеливались нарушить клятву, данную Тауриэль - последнюю дань погибшей. Кили, почти оправившийся - сердце иногда болезненно покалывало, - шел в свои покои. Белый мраморный потолок, стены в драгоценных камнях, родовые гобелены, чудом уцелевшие от пожарища… Хотелось спать и снова видеть сон, знакомый уже несколько месяцев - смеющаяся рыжая эльфийка, убегающая от него в чащу темного, пугающего леса. Каждый раз он что-то ей говорил, но что - не помнил совершенно, как и того, что она ему отвечала. Каждую ночь Кили просыпался и мучительно долго пытался вспомнить, но воспоминания, как и девушка, ускользали от него, словно дым. Кили вздохнул и улегся на кровать. -Прошу,- он закрыл глаза, сложив руки в молитвенном жесте,- Прошу, Эру, поведай мне… Поведай, кто она. Дай мне запомнить. Молю тебя, лишь дай,- в полусне он еще продолжал что-то шептать, пока полностью не провалился в мир грез. Рыжие волосы блестели на солнце, отливая мягкой краснотой. Эльфийка сидела на камне у реки и болтала ногами, звонко смеясь, когда Кили подошел к ней сзади. Она повернулась и мягко улыбнулась ему. -Привет…- голос ее звучал поразительно нежно, и Кили улыбнулся ей, мягко обнимая за пояс и утыкаясь носом в шелковистые волосы. -Знаешь, Тауриэль… Будто внутренний голос шепчет мне… Нашептывает… Тогда, после битвы под Эребором… Мне показалось, будто ты отдала жизнь в обмен на мою… Но ведь это не так. Вот она ты, живая,- он, счастливо улыбаясь, гладит ее по плечам, как вдруг она встает, и принц замечает тень грусти в ее глазах. Тауриэль наклоняется и медленно, горько целует Кили, а он, запустив пальцы в ее волосы, прижимает эльфийку к себе так тесно, насколько это возможно в таком положении. А затем, отойдя от него на шаг, она пронзительно-печальным взглядом смотрит в его родное, любимое лицо. -Все так и было…- шепчет она, и слезы сбегают по ее щекам,- Все было… Именно… Так...- Тауриэль растворяется в воздухе, и Кили вновь отчаянно, с криком протягивает к ней руки, да так и просыпается. -Тауриэль…- шепчет он, сжимая ладонь в кулак и глотая ком в горле,- Тауриэль… Я все вспомнил.