Ты в моём сердце.

- Котока-тян! Какая ты красивая. – восхищённо растягивая слова, сказала Дзинко. Брюнетка стояла в свадебном салоне в прекрасном платье и грустно смотрела в зеркало. - Невероятно, как вам идёт. – улыбнулась молодая девушка-продавец. - Бери его, подруга. – кивнула Соотоми. Девушки вышли из салона с полными сумками. Платье, туфли, фата, перчатки и прочие украшения резко выделялись на фоне цветных пакетов. Подруги были увлечены беседой и просто светились от счастья. Только вот Котоке это всё совершенно не нравилось. Она выбрала всё то, что посоветовали девочки. Указала на первый попавшийся букет. Просто кивнула, когда папа выбирал ресторан. Она была безразлична ко всем радостным приготовлениям. Она просто поплыла по течению. Не сопротивляясь, но и не помогая. - Котока, ты готова? - Да, папа. – девушка в последний раз смотрит на свою с Наоки фотографию и ставит её на верхнюю полку, подальше от глаз. Чувство, что она делает что-то не так, не покидает её с самого дня объявления свадьбы. С каждым днём оно только нарастает и заставляет бедняжку волноваться. Именно это чувство не давало ей насладиться свадебными хлопотами. Именно из-за этого чувства они чуть не поругались с Кен-тяном прямо перед свадьбой. Опуская руку, Котока задевает книгу и та с грохотом падает, приводя хозяйку в чувства. Следом за книгой на стол мягко опускается нежно-розовый конверт, на котором её почерком написано: «Ирие Наоки». «Странно». – брюнетка раскрывает конверт, но в этот же момент за дверью раздаётся голос Айхары-старшего: - Котока, пора ехать. Ты же не хочешь опоздать на свою свадьбу. - Иду. Девушка кладёт конверт на стол, но потом, словно передумав, снова берёт его и выходит к отцу. Всё это время она убеждала себя, что делает всё правильно. Что они с Киноске любят друг друга и что у них будет прекрасная семья. Но сейчас не помогали даже убеждения, и стойкое желание убежать не давало сосредоточиться. Почему-то именно сейчас Котока поняла, что не должна выходить замуж, однако отступать было уже поздно. Белый лимузин остановился у порога ЗАГСа. Галантный водитель открыл дверь и помог девушке выйти из машины. - Милая, ты бледна. – с тревогой в голосе сказал Сигэо и взял дочь под руку. – Волнуешься? - Не то слово. – прошептала девушка и ущипнула себя за щёки, чтобы хоть чуть-чуть придать им румянца. – Папа, а Кен-тян уже там? - Конечно, небось, заждался свою невесту. Они уже поднялись по красивым каменным ступеням и теперь стояли перед резными дверями зала бракосочетания. - Папа, заходи. – брюнетка отпустила руку отца. – Я зайду через секунду. Мне нужно собраться. - Ты уверена? - Конечно, не волнуйся. Как только дверь за отцом закрылась, Котока тут же развернула конверт и стала с жадностью читать письмо, что так неожиданно нашла у себя на полке. Зачем она делала это именно сейчас, и почему нельзя было отложить это занятие на потом, девушка не знала. Просто руки так и чесались развернуть нежно-розовую бумагу. Внезапно она тяжело задышала, а рука безвольно опустилась. В голове начался какой-то сумбур и вдруг… Вот она стоит в центре толпы и смотрит, как Наоки говорит на сцене свою первую речь. Вот она пишет письмо у себя дома и представляет разные небылицы. Вот он с холодностью отвергает это письмо. Вот она уже в доме Ирии. А вот то самое ощущение, которого она так долго не могла понять. Это и правда была любовь. Любовь к красивому сероглазому парню, который уже три года назад забрал её сердце. Глаза девушки неестественно расширились, словно от ужаса, но губы не исказились в гримасу страха, а наоборот растянулись в счастливую улыбку. Она вспомнила! Волна воспоминаний накрыла девушку так резко, что у неё закружилась голова. «Наконец-то!» - прошептала она. И правда, наконец-то! Наконец-то она вспомнила то, мысли о чём не давали ей покоя с самой аварии. Наконец-то чувство неуверенности и неправильности ушли, уступив место твёрдости и радости. Радостный поток эмоций прервал такой знакомый голос: - Котока! Невеста ещё не повернулась, а сердце уже птицей рвалось из груди. Как? Как она могла его забыть? Как она могла не вспомнить те чувства, что так сильно пылали в ней? Словно на крыльях она слетела со ступеней и бросилась в объятия того, кого по-настоящему любила. - Ирие-кун! – счастливо крикнула брюнетка, обвивая руки вокруг шеи парня. - Я просто пришёл поздравить тебя, Котока. И пожелать счастья. – она подняла голову и взгляд её счастливых карих глаз встретился с грустным и подавленным взглядом серых. - Ирие-кун? – девушка даже опешила. Она никак не ожидала увидеть такие чувства в глазах любимого. - Иди. Киноске уже заждался свою невесту. - Нет, не хочу! – она лишь сильнее прижалась к нему. – Я ведь только тебя люблю, Ирие-кун. Теперь глаза Наоки неестественно расширились. Он оторвал от себя счастливую девушку и строго посмотрел на неё. - Что ты говоришь, Котока? Ты ведь совсем не помнишь меня. - Нет! Я всё вспомнила, Ирие-кун! Я вспомнила. – и она помахала перед носом тем самым письмом, которое так жестоко отверг Наоки. – Оно мне помогло. - Ты не врёшь? – его голос задрожал. Он не мог поверить в то, что это правда. Ведь он тоже любил её, сам не знал за что, но любил. И ему невыносимо больно было смотреть, как любимая идёт под венец с этим Икидзавой. И никакие уговоры, что так будет лучше, что тот больше достоин быть рядом с ней, не помогали. - Не вру, конечно! Ирие-кун, я не выйду за Кен-тяна. Я люблю тебя, а не его. - Я тоже люблю тебя, Котока. И знаешь что? – парень хитро улыбнулся. – Раз уж ты в свадебном платье… В общем. Котока, выходи за меня? - Ирие-кун… - девушка прижала руку к губам, а потом радостно добавила. – Конечно да! Глаза Наоки заблестели, и он крепко обнял любимую. А потом поцеловал. Он вложил в этот поцелуй все свои чувства. Чтобы она поняла, как долго он ждал этих слов, и как плохо ему было без неё. - Кхм. – раздался сзади тихий кашель. Влюблённые оторвались друг от друга и обернулись. В нескольких метрах от них стоял Киноске и стойко пытался справиться с подступавшими слезами. - Кен-тян прости меня. Я не должна была так с тобой поступать. – Котока виновато опустила голову. – Прости. - Не извиняйся. – парень улыбнулся девушке и повернул голову к Наоки. – Я знал, что она вспомнит тебя. Ничто не может заставить сердце забыть единственную любовь, даже амнезия.