ДБР в Средиземье

Чёрный Властелин, что ты натворил! Кто тебя учил водку пить с охраной? Мне какая разница, кто налил? Вся моя надежда – на юмор Тано! (Почти Лора Провансаль, почти «Финрод Зонг») PS. Sorry! _____________ Майя попытался открыть глаза. Мир в узких щелях воспалённых век плыл, двоился и разваливался на части. Впрочем, это было не так уж и плохо – мир настолько пропах спиртом, что просто не заслуживал права на существование. Голова болела ужасно, и Гортхауэр никак не мог припомнить, чтобы ему когда-либо было так же плохо. Никакие толковские пьянки и в сравнение не шли (при этом воспоминании Сотворённый не смог сдержать стона). Кажется, в этом мире ему ещё не доводилось находиться в таком плачевном со-стоянии. Скажем так – в момент развоплощения Гортхауэру Мелькоровичу, и.о. Чёрного Властелина, было чуть хуже. Майя сел, держась за голову. Потребовалось минут пять, чтобы спальня перестала кружиться, подпрыгивать и строить мерзкие рожи. Гортхауэр тяжело вздохнул, отнял ладонь от лица и…натолкнулся взглядом на Мелькора, спокойно стоящего у двери и с интересом разглядывающего похмельного таирни. - Т-тано! – выдавил из себя Гортхауэр, жалобно глядя на Учителя. Лицо Изначального оставалось бесстрастным и даже доброжелательным. Правда, ничего хорошего от этого ожидать не следовало. - Доброго утра, Гортхауэр. – Голос Мелькора звучал ровно, и вообще он был весь такой аккуратный, бодрый, иронично-спокойный, что Майя почувст-вовал зависть и лишь потом – запоздалый стыд. Не в силах ответить на утреннее приветствие Учителя, он медленно кивнул. - Дорогой таирни, - Изначальный сделал паузу. – Ты знаешь моё отношение к твоим забавам. Пока ты в компании ролевиков бегал по лесам, пугая случайных прохожих своим нетрезвым видом, я ещё готов был это простить. Но я категорически против превращения моего дома в рюмочную, шинок или иное питейное заведение. Тем более, что в сложившейся ситуации твоё поведение, мягко говоря, неуместно. Ты меня понял? Несчастный Гортхауэр, страдая в равной степени от стыда и похмелья, кивнул дважды, на время презрев головную боль. Пользоваться речью было всё ещё затруднительно. Он украдкой посмотрел на Учителя: сердится или не сердится? Мелькор, видимо, считал внушение законченным. Подобрав полы чёрного одеяния, он присел на край кровати. Провёл рукой по волосам. - Я думаю, что тебе следует знать. Эти двое вступили в игру. Я имею в виду зеленоглазого юношу и девушку, с помощью которой ты вчера передвигался -(Гортхауэр возмущённо засопел) – У четырнадцати появился противовес. - Я знаю, - Майя, наконец, разлепил ссохшиеся губы. - Это ещё не всё, - сухо заметил Вала, - Они приняли Служение. Гортхауэр честно пытался сконцентрироваться на словах Учителя. Выходило плохо. Глядя на потрёпанного таирни, Изначальный сжалился и встал. - Ладно, шут с тобой! – он направился к двери, - Приходи в себя, потом по-говорим. Майя протянул руки в трагическом жесте: - Тано-о! У тебя нет… ничего… - он взъерошил чёлку, сглотнул, - …от головы? - Секира! – холодно донеслось из коридора, и чёрный подол плеснул по ту сторону дверей. Оставшись один, Гортхауэр подпёр щёку кулаком и, ни к кому не обращаясь, негромко произнёс: - Где-то я это уже слышал…