Ангел одиночества

Перед прочтением советую включить Florence and the Machine – Over The Love. Для меня это песня этого фика. Не по тексту, а просто по настроению.       Гермиона лежала на основательно потрепанном покрывале и отдыхала после довольно напряженного дня. Винчестеры были на очередном задании, в этот раз братья столкнулись с весьма любопытным делом. В небольшом городке одного из штатов стали происходить шокирующие события: один за другим погибали мужчины. Трупы находили близ кладбища поутру; полиция считала, что все дело в неизвестном серийном убийце. Однако отсутствие каких-либо телесных повреждений и полные ужаса глаза говорили о том, что не обошлось без сверхъестественных сил. Братьев заинтересовала вся эта история, они отправились в тот самый город, попросив Гермиону оказать им посильную помощь. Девушка стала копаться в книгах, отправилась в отличную библиотеку, находящуюся близ колледжа. На одном из его факультетов изучали мифологию, магию и прочие вещи, казавшиеся многим выдумками. Братья, не рискнувшие сунуться ночью на кладбище, пытались найти логическую связь между всеми убийствами. Оказалось, что все мужчины были подлыми прелюбодеями. Дальше было просто – просто для Гермионы, естественно. Надо было связать старинное кладбище с гибелью изменщиков и их исчезновением из собственных домов. Грейнджер рассказала пораженным братьям о виллисах, женщинах, умерших до своей свадьбы, они-то и являлись к мужчинам, призывая идти за собой, а на кладбище жестоко убивали. Это она вычитала в одной из старинных книжек, подобные случаи уже бывали.       Сказать, что Винчестеры были поражены, узнав о способе убийства, это ничего не сказать. Виллисы кружат свою жертву в смертельном танце, пока она не падет на землю бездыханная. Жестокие девушки извели с десяток мужчин. Чтобы покончить с мертвыми невестами, Винчестерам пришлось найти и сжечь остатки их предводительницы, которая и руководила смертельными танцами. Проклятье старого кладбища запустила смерть девушки, которая убила себя после измены своего мужа. Несчастную похоронили на том же кладбище. После уничтожения останков предводительницы, виллисы исчезли.       Именно помощь Гермионы оказалась важнейшей в этом деле, без нее Винчестеры не справились бы.       Она лежала на кровати в мотеле и отдыхала. За окном уже сгустились сумерки, стояла холодная погода. Завтра ей надо было поехать к Бобби и продолжить изучать древние рукописи, которые могли помочь в уничтожении многих видов нечисти. Гермиона устала, в последнее время она спала слишком мало. Теперь ей не хотелось даже двигаться, хоть она была так голодна. Девушка замерзла, но встать и накрыться одеялом заставить себя не могла. Грейнджер думала о разговоре с Джинни. Хоть Гермиона и сохраняла при этой встрече почти невозмутимый вид, но разговор ее очень расстроил. Слишком больно видеть свой мир, от которого почти добровольно отказался. Слишком больно осознавать, что не вернешься никогда.       Кто-то звучно постучал в ее дверь. Девушка тут же поднялась, с опаской поглядывая на покрытую грязью створку. Она схватила с тумбочки серебряный нож, с которым теперь не расставалась. При этом Гермиона осталась сидеть на месте, напряженно прислуживаясь. Стук повторился, на этот раз куда более громкий и сильный.       Она поднялась с кровати, спрятав нож за спину, и осторожными шагами приблизилась к двери. Растрепанные волосы, растянутая кофта, джинсы – вот так выглядела сейчас бывшая волшебница. Ее глаза горели огнем, мышцы непроизвольно напряглись, Гермиона была готова броситься в атаку, ни на секунду не раздумывая. Полтора года жизни в мире страшных легенд, вдруг ставших реальностью, сильно изменили Гермиону. Она легко открыла заедающий замок и не полностью отворила дверь. Гермиона была готова увидеть на пороге Бобби или Сэма, который иногда приезжал к ней без приглашения, зная, где девушка останавливается. Но на пороге стояли не Винчестер и не старый охотник.       - Ты... – выдохнула она, невольно отступая, но не выпуская из рук нож, продолжая держать его за спиной.       - Я. – Кастиэль ступил в номер, одновременно захлопывая за собой дверь. Он сильно изменился, если это вообще можно было представить. Обветренное лицо, растрепанные волосы, черная кожаная куртка, заменившая плащ, но все тот же внимательный взгляд синий глаз, будто просвечивающий тебя насквозь. Он без улыбки смотрел на Гермиону, которая будто дар речи при виде бывшего ангела потеряла.       - Зачем ты пришел? Впрочем, ладно, неважно. Чтоб доказать, что это действительно я, мне надо лить на себя святую воду или резать руку серебряным лезвием? – девушка сказала это, совсем не повышая голоса. Обычная мера предосторожности, правда, это Кастиэль пришел к ней, а не она явилась к нему. Гермиона уже занесла нож над ладонью, но он остановил ее.       - Не надо. Я знаю, что это ты. Девушка мотнула головой и отошла подальше от бывшего ангела. Не раздумывая, она присела на кровать, закинув ногу на ногу, смотря, как Кастиэль стоит посреди ее комнаты.       - Откуда? Может, я демон, вселившийся в тело невинной глупышки?       - Я знаю, что ты сделала татуировку против демонов, теперь они не могут вселиться в тебя, - произнес Кастиэль. Девушка лишь нахмурилась. Она действительно нанесла на тело такой рисунок.       - Почему ты не проверяешь меня?       - Не вижу такой необходимости. Куда легче вселиться было бы в кого-то другого, тату прекрасно соскребается ножом. Вместе с кожей, правда, но когда это демонов волновало? К тому же, сомневаюсь, что можно вселиться в тело того, в ком уже сидит ангел. Бывший ангел, но не думаю, что есть разница, - сказала она.       - Я могу присесть?       - Здесь только кровать, и меня несколько пугает твой уход от ответа, но да, конечно, если тебя не пугает близость ко мне, - Гермиона совсем не хотела выяснения отношений, глупого переглядывания. Ей казалось, что она нашла свое место, но вдруг опять все перевернулось.       Кастиэль приблизился и сел на кровать. Их разделяло всего около фута, не так уж много. От этого у Гермионы на секунду перехватило дыханье, на она быстро справилась с собой. Скрестив на груди руки, она поинтересовалась у молчавшего Кастиэля.       - Ну? Так и будем играть в гляделки? Зачем ты пришел, Кас? Кто тебе сказал, где меня искать?       - Бобби.       - Бо-бобби? – поперхнулась девушка, рассеяно подумавшая, что могло толкнуть старика на то, чтоб сообщить ее местоположение, хотя поступок ангела Сингер вовсе не одобрил.       - Я пришел извиниться, Гермиона, он понял это мое желание.       - Извиняться? – недоуменно смотрит на него, будто не в силах поверить, - не понимаю, зачем тебе понадобилось мое прощение, зачем, скажи мне? Ты сам волен выбирать свой путь, ты должен идти своей дорогой, а я мешала этому твоему праву. И так тебе пришлось из-за Рафаэля прекратить то, что ты должен делать. Кстати, Бальтазар правда предал тебя? – она внезапно вспомнила об этом ангеле, который рассказал Рафаэлю о них и заслонке.       - Да.       - И что теперь с ним?       - Гермиона, Бальтазар погиб несколько месяцев назад. Я не за этим пришел...       - Судя по твоему виду, нет нужды спрашивать, кто перерезал ангелочку крылышки. И, пожалуй, Рафаэлю не нужен был воин-предатель. Архангел, кстати, поживает и здравствует на небесах?       - Все по-прежнему, и я..       - Перестань, Кастиэль, не надо извинений. Я всего лишь глупенькая колдунья, бывшая колдунья, перед которой не стоит извиняться. Я рада, что ты уехал. Рада, что ты был в моей жизни. Думаю, наш разговор и изливание душ друг другу исчерпаны. Уходи, Кастиэль, Она закрыла лицо руками, не в силах больше сдерживаться. Кас не коснулся ее, пусть и желал утешить. Но когда он заговорил, его голос звучал надломлено:       - Я хотел увидеть тебя.       - Зачем?       - Не знаю. Мне по-прежнему трудно понять какие-то свои чувства, я не знаю, зачем явился к Бобби, прося его дать мне знание о тебе. Он согласился, сказал только не наделать глупостей. Гермиона, я...       - Ты куда больше человек, чем думаешь, Кастиэль. Мямлишь, по крайней мере, совершенно по-человечески. Зачем? Почему не Винчестеры, которым ты за год даже не позвонил, почему именно я?       - Не знаю.       Девушка прямо посмотрела на него. Его глаза горели огнем, а лицо вспотело, волосы намокли от пота и были еще больше взъерошены. Она думала о том, что ей так сильно хочется коснуться его лица, но Гермиона не в силах вслушиваться в его слова. Много времени прошло, и девушка понимает, почему он уехал. Кастиэль должен был уехать. Но от этого легче не становится.       - Без тебя мне гораздо хуже, чем с тобой. Прости меня, Гермиона, – путано изъяснился он. Она посмотрела на него горящими глазами. И Грейнджер было уже все равно, так уж неправильно то, что она сейчас сделает.       - Как же мне все это надоело, - простонала Гермиона и рывком приблизилась к Касу. Коснувшись губ, она прижалась к нему, обвивая его шею руками. Он поспешно обнял ее талию, подаваясь вперед, чтоб ответить на ее смелый поцелуй. Куда делись робость и нерешительность? Обида и боль? Плевать на них, будто не было года разлуки.       Девушка, продолжая целовать Кастиэля и чувствуя, как его руки забираются под ее кофту, опрокинула бывшего ангела на жесткую постель. Он отвечал ей с безудержной страстью, что накрыла обоих с головой. И пусть порой губы причиняют боль, его руки выдирают волосы из ее прически, но как же хочется прикоснуться к нему, провести пальцем по коже... Волосы Гермионы щекочат лицо Кастиэля. Девушка отрывается от его губ, выпрямляется, чувствуя руки, гладящие спину, холодные пальцы, касающиеся ее бледной кожи. Она сдирает с себя свитер и отправляет его куда-то в сторону, снова наклоняется, чтоб помочь ему избавиться от куртки. Целует в губы. Его рука спускаются на ее бедро.       Есть только желание, злость, гнев, жажда, что требует утоления...

***

      Она лежит на кровати, глядя в потолок. Ее губы горят, во всем теле чувствуется легкая тупая боль. Не сказать, что все было так уж приятно, но Гермиона желала того, что произошло. Кто бы мог подумать, что бывшая колдунья сама сделает первый шаг, такой решительный... Он лежит рядом, даже не смотря на нее, но его рука крепко сжимает ее руку. Небрежно сброшенная одежда, сумрак наступившей ночи, их прерывистое дыханье, тепло пальцев Кастиэля, жесткость кровати – все это останется в воспоминаниях Гермионы. Неправильно, поспешно, ненормально… Но так хотелось, против нельзя было идти… Она не хочет думать, что ее толкнуло на подобный поступок, хотя сама прекрасно знает. Безнадежность. Желание сохранить хоть какую-то частичку близости, оставить мгновенья наслаждения в затаенных уголках памяти… Но это, как пытаться сохранить воду, утекающую сквозь пальцы, когда пытаешься набрать ее ладонями, чтоб утолить жажду. Холодная жидкость льется на землю, оставляя лишь кожу слегка влажной. Но скоро она высыхает. И остается лишь воспоминание о холоде и текучести влаги. Так и наша память, есть лишь легкий отблеск того, что мы испытывали, того, что так желала получить сейчас Гермиона.       Она садится на кровати, натягивает на себя свитер, что поднимает с пола, застегивает джинсы. Гермиона чувствует, хотя и не видит, как на нее внимательно смотрит Кастиэль. Но он молчит, не говоря ни слова, продолжает наблюдать за ее одеванием и скоро тоже натягивает на себя рубашку.       - Я искала тебя. Просматривала газеты, желая узнать что-нибудь, увидеть в статьях, заголовках, но ничего не было. Ничего странного или того, что могло бы указать на твое присутствие. Впрочем, это глупость, ты не стал бы выдавать себя. Почему ты пришел извиняться именно передо мной, а не перед Дином или Сэмом?       - Я не давал обещания следовать за ними и защищать от возможной опасности.       - А мне давал? Я не помню этого, Кастиэль, ты не обещал мне ничего подобного. И не должен был этого делать. Он поднимается, обходит кровать, чтоб видеть ее глаза, она сидит к нему спиной. Смотрит на нее без улыбки, ничего не прочесть в этих синих очах, лишь холодно, так холодно, что немеют руки. Их приходится растирать.       - Я обещал это себе, но решил избежать выполнения обещания, когда уехал. Оставил тебя на растерзание Рафаэлю, а сам думал, что он, узнав о моем побеге, не тронет тебя. Я ошибался. Он мог подумать, что я сбежал, и отомстить мне, убив тебя.       - Почему же ты передумал?       - Не знаю. Просто понял, что дальше идти бесполезно, что я хочу вернуться, а больше мне не к кому идти. Я приехал к Бобби, надеясь, что ты уехала домой, но узнал о твоих делах. Зачем тебе это, Гермиона? Зачем ты охотишься на сверхъестественное и помогаешь Бобби?       Впервые она видит его злость. Он рассерженно бродит по комнате, гневно глядя на нее, но не подходя. Гермиона безжизненно смотрит в пространство, раздумывая обо всем, что случилось сегодня.       - Это было мое решение. Я хотела этого.       - Ты подвергаешь себя опасности! – почти кричит он, внезапно замирая на одном месте и обвиняюще на нее глядя, - совершенно бесполезной, никому не нужной опасности, отдавая свою жизнь в руки Дина и Сэма, которые и себя не всегда могут защитить!       - Не надо меня обвинять, Кастиэль! Не смей меня обвинять! Я борюсь, а не сбегаю от всего. От тех, кого поклялась защищать! И да, опасность для людей тебя раньше не волновала. Но теперь ты человек, и все изменилось, разве не так? Или все изменилось только в отношении меня?       Девушка вскакивает и гневно кричит, смотря прямо ему в глаза. Ее колотит от злости. Слов не найти, чтоб выразить все чувства, что ее переполняют. Но словами не объять всего того гнева, что разрывают Гермиону на части. Он не отвечает на ее выпады, просто ждет, когда бывшая колдунья успокоится.       - Где ты был все это время, Кастиэль? - спрашивает девушка, когда понимает, что ответа на ее гневную тираду не последует.       - Тебе не надо это знать, Гермиона, и я..       - Да брось, - она с вызовом смотрит на него, - будто ты пришел, не зная, что я последую за тобой. Захочу пойти. И мне нужно знать, где твоя бескрылая задница прошлялась этот чертов год. Не морщись, совершенно не хотела нанести тебе травму своими словами.       - Я знал, что ты захочешь пойти за мной, - кажется, эти слова даются Кастиэлю очень непросто, но он упрямо продолжает говорить, - и я хотел этого...       - Так говори, что ты ищешь!       - Мне надо найти одного ангела. Он поможет мне… Поможет нам всем свергнуть Рафаэля, - он говорит тихо, но Гермиона прекрасно слышит его.       - Я пойду с тобой, и это не обсуждается.       Кастиэль лишь вздыхает, но Гермиона видит в его глазах плохо заглушаемую радость. Прежняя Грейнджер сразу стала бы спрашивать, что это за ангел и как он может помочь. Гермиона сегодняшняя отвечает на объятие Каса, склоняет свою голову ему на грудь, неловко гладя по спине.       Она понимает, что этот выбор раз и навсегда перевернет ее жизнь. Гермиона знает, что мгновенье минутной нежности, быть может, единственное, что она получит в этой жизни. Смерть уже стоит у ее порога, но девушка надеется, что им удастся убежать от нее.       Стоять рядом, обнимать ее, знать, что можешь делать нечто полезное, – вот оно, мимолетное счастье, спасенье от одиночества, которое никак не победить. Бывший ангел гладит ее по волосам, думая лишь о том, что он проиграл битву с собой прежним. Но это тоже его спасенье. Хотя Кастиэль сам несет слезы и одиночество. Нес, когда был ангелом.       Быть может, их выбор неправилен, но скоро они отстранятся от друг друга, Кастиэль смущенно улыбнется Гермионе, а та проведет рукой по его заросшей щетиной щеке. И они пойдут собираться в путь, который никогда не был легким и полным радостных событий.       Но песня в шкатулке Гермионы уже кончилась, а Кастиэль уже выбрал свою дорогу… Конец. Я очень надеюсь на комментарии и на мнение о конце этой истории. Спасибо.