Скучала (Батя/Багира)
3 июля 2014 г. в 14:11
Прозрачные капельки воды, стекающие по идеальному торсу, привлекают внимание, и нет никаких сил отвести взгляд. Вот еще одна капелька проложила свой путь от шеи, скользнула по груди, оставила влажную дорожку на торсе и исчезла в нитях белого полотенца, повязанного на бедрах. И как тут оторвать взгляд, если ты даже забываешь дышать?
Сглатываю и, наверное, слишком шумно втягиваю ноздрями воздух, потому что в глубине светлых глаз появляются пока еще еле заметные смешинки. И мне вдруг становится стыдно. Надо же, попалась как школьница. А ведь изначально я шла сюда ругаться. Ну как ругаться? Высказать все, что я думаю о нем, о группе, об их безрассудстве и т.д.
Батя делает шаг навстречу, и я, действуя чисто инстинктивно, отступаю назад. Еще один его шаг вперед и мой назад, а потом еще один, и еще, и вот я уже упираюсь спиной в холодную стену. Путей к отступлению у меня больше нет, даже руки выставить невозможно, потому что тут же упрусь ими в обнаженную грудь командира.
– И что ты забыла в мужской душевой?
На его лице нет и тени улыбки, но смешинки из глаз так никуда и не исчезли, да и в голосе звучат веселые нотки. Издевается… да и поделом мне, сама напросилась. Думать надо было, прежде чем делать.
– Я… а я…, – снова запинаюсь, потому что придумать достойный ответ так и не смогла.
Мужчина молчит. Внимательно разглядывает меня с ног до головы, словно видит в первый раз, но молчит. Ждет моего ответа. Хотя, я уверена, и без моего признания уже знает правду. Интересно, а он догадывается о том, что у меня сейчас дрожат коленки?
Наконец, удается сделать над собой усилие и оторвать взгляд от его тяжело вздымающейся груди. Так, стоп! И он разволновался?
– Как ты? Как задание прошло? – несу первое, что пришло в голову, – смотрю, на тебе ни царапины. Это радует.
Батя прищуривается, и на его лице, наконец, расцветает довольная улыбка. Кажется, я только что попалась.
Он делает еще один шаг ко мне, оставляя между нами ничтожно маленькое расстояние.
– Скучала?
Его голос становится на несколько тонов ниже, и появляется та самая сексуальная хрипотца, от которой на коже появляются мурашки, и ладошки тут же потеют.
– Волновалась.
– Так сильно, что не смогла дождаться, пока я выйду из душевой?
Ну вот, теперь уж точно попалась так, что не отвертишься. А ведь он прав, не логичны как-то мои объяснения. Совсем не логичны.
Его ладони упираются в стену, лишая меня последнего шанса сбежать. И вроде между нами и есть расстояние, но жар его тела почему-то обжигает.
– А вот я скучал, Рит.
Вижу, как медленно он наклоняется. Словно дает мне шанс и возможность передумать, оттолкнуть его и сбежать, чтобы там, в своем кабинете, я смогла унять бешено стучащее сердце, и привести мысли в порядок. Только это, наоборот, сейчас лишает воли. И теперь я стою перед ним, как кролик перед удавом, вроде и можно попытаться бежать, но бесполезно ведь.
– Правда? – шепчу ему уже в губы, а Батя вместо ответа кивает головой.
В этот момент я ненавижу себя и свое тело, потому что вместо того, чтобы думать, я позволяю себе чувствовать. Руки поднимаются сами по себе, и вот я уже притягиваю мужчину к себе. Булатов как-то судорожно выдыхает, а потом резко, без всякого предупреждения, притягивает меня к своей груди.
«Беги, Рита! Беги!», – упорно орет мой внутренний голос, и я уже почти готова дать деру, когда его губы осторожно касаются моих.
Черт подери, что это? Как это? Столько лет вместе, столько недвусмысленных ситуаций, столько прожитого и пережитого, даже два поцелуя, но колоссальная выдержка. И вот сегодня один необдуманный поступок, несколько неосторожных слов, и все летит в тартарары.
Господи, страшно-то как. Что будет после этого?
Бежать уже слишком поздно, тем более я сама целую его в ответ, скользя руками по обнаженной спине. И колени все же подгибаются, но упасть мне не дают. Батя легко подхватывает меня на руки, и теперь мне точно не вырваться.
С губ срывается тихий смешок, когда мы случайно задеваем раковину.
– Господи, как подростки!
– Неа, – не соглашается со мной командир, – они в туалетах целуются, а мы в душе.
– Ну, это все кардинально меняет.
Шутки помогают окончательно расслабиться, и я становлюсь увереннее. В конце концов, можно попереживать после, а сейчас… да сейчас и думать не получается, потому что горячее дыхание обжигает шею, руки уже давно пробрались под форменную блузку, а поцелуи свели с ума.
Теряю и счет времени, и связь с реальностью, и вот тогда-то и раздается стук в дверь. Мы замираем, испуганно смотрим друг на друга (точнее, испуганно смотрю я, Батя как всегда спокоен), а потом глубоко вдыхаем, пытаясь привести в норму сбившееся дыхание.
– Командир, ты там не утоп? – звучит за дверью издевательский голос Тарасова, – а то мы тут переживаем.
– Не утоп! – в такой же шутливой манере отвечает Ваня, – а вам там что, заняться нечем, кроме как за мной следить?
– Нечем, – обреченно признается Тарасов, и потом так же печально добавляет, – Багиру найти не можем.
Батя хихикает, и я заливаюсь румянцем. Интересно, дверь-то хоть закрыта? А то не до смеха будет, если Бизон сейчас решит потереть командиру спинку. С попытки эдак шестой, мне удается, наконец, выбраться из его объятий, и я принимаюсь приводить себя в божеский вид. А это трудно, выгляжу я так, словно пол ночи провела на сеновале.
– Ладно, идите уже. Я сейчас.
– Ты только недолго там, а то жабры вырастут, – за дверью слышится возня, и могу предположить, что это Вася уже огреб от старшего товарища за свое замечание.
Шаги удаляются, и голоса вскоре уже совсем не слышны. И вот именно сейчас почему-то так страшно поднять голову и посмотреть в глаза командиру.
А он тем временем подходит ближе, обнимает меня за талию и притягивает к себе, заставляя опереться спиной на его грудь. И взглядом встречаемся уже не мы, а наши отражения. И так вроде, даже как-то легче.
– Так скучала или нет?
– Скучала…