Пейринги

— А вы… — вычурная блондинка на какое-то мгновение замолкает, тщательнее подбирая слова, — у вас с Иван… Багира фыркает. По всей видимости, слишком громко, потому как чрезмерно любопытная мадам едва не шарахается в сторону. Рите смешно. Смешно хотя бы потому, что по напуганному личику напротив все ясно как божий день. Наверняка нафантазировала, а теперь боится, как бы агрессивная ревнивица не повыдергивала ей волосы. Кстати, прическу ей бы не мешало подправить, слишком уж не сочетается она с формой. — Мы — боевые товарищи. Блондиночка бесшумно выдыхает и «отлипает» от стенки, с которой еще пару секунд назад пыталась слиться. Улыбается. А вот Багире становится грустно. Просто так, без особой на то причины. Вот только за столько лет, проведенных бок о бок с командиром, на лице появилась маска безразличия. Она ведь порой и сама верит в свои слова. По крайней мере, пытается это делать. Одинокими осенними вечерами, в свои такие редкие выходные, так отчаянно старается убедить себя в том, что ей абсолютно безразлично, где и с кем сейчас Булатов, что наутро, когда они сталкиваются на базе, она вполне спокойно шутит по поводу его бурной личной жизни. И только потом, спустя какое-то время необъяснимая волна грусти, подобная нынешней накатывает волной, из-под которой не выплыть в одиночку. Глядя вслед удаляющейся блондинки, Багира еле заметно вздыхает. Кажется, совсем скоро ей опять придется шутить… Кошкина замирает у дверей, ведущих в тир, откуда слышатся приглушенные голоса. Ох, вот чуяло ее сердце, что совместные учения с группой майора Никифирова не приведут ни к чему хорошему, и на тебе — чутье не подвело! — Надеюсь, ты меня поняла! От угрожающего шепота Мурашовой по спине проходит холодок, но на ее собеседницу, кажется, это не производит должного впечатления, потому что упрямица продолжает пусть и вяло, но пытаться что-то уточнить. — А как же боевое товарищество? Устав?! — Да плевала я на твой устав! — громко, с вызовом, — увижу рядом с Котом — пеняй на себя! Рита хмурится, уже собирается вмешаться, но в последний момент отдергивает руку от электронного замка. В конце концов, Мурашова в своем праве, не маленькая, сама разберется. Рабочий день медленно, но верно подходит к концу, и тот факт, что обошлось без ЧП, не может не радовать. Багира останавливается у кофейного аппарата всего на пару минут — купить шоколадку, поцеловать на прощание Бизона и с довольной улыбкой отметить, что Вася с Женей заходят в лифт вместе. Но и этих пары минут хватает их новой сотруднице из аналитического отдела. — Маргарита Степановна, а, правда, что Вы с Иваном Михайловичем… Тут уж впору закатить глаза и истерически расхохотаться. Интересно, на ней что, клеймо имеется? Почему никто не интересуется ее романом, например, с Бизоном или с Приговым? Почему Батя-то? С языка уже готово слететь привычное «боевые товарищи», но… — Именно. И уже давно. Неправда. Да что там неправда, откровенная ложь, но почему тогда на душе так спокойно, а в груди растекается приятное тепло? И какое же удовольствие наблюдать за разочарованным лицом мнимой соперницы. — Простите… я просто думала, что устав… — Да плевала я на устав, — тихо, еле слышным шепотом. Застывший за углом Булатов довольно улыбается и едва не потирает руки. Эта новенькая всего за три дня успела собрать сплетни обо всех сотрудниках КТЦ не хуже бывалого КГБшника, интересно, с какой скоростью она разнесет весть о том, что у контр-адмирала действительно роман с кап-три Кошкиной? И кстати, сильно ли удивится Рита, если сегодня вечером обнаружит его на пороге своей квартиры? А что? Имеет право, они же не просто боевые товарищи, у них роман.