***
Дом Дину понравился. Всем. Тем, как скрипели его затёртые ступени, тем, что по самые окна тонул в нестриженой траве… Тем, что стоял там, куда не добраться соседям-доброхотам с их вечными вопросами… Тем, что в последний раз убирались в нём тогда, когда сам Дин ещё и не родился… И просто тем, что был «охотничьим». Охотничий домик. Маленький, грязный охотничий домик, никому сейчас не нужный, кроме них. Охотничий домик для одного охотника и двух его помощников – тоже будущих охотников… Что может быть правильней? Какой дом подойдет им лучше? Верно, никакой. Сэм, по макушку в траве, обходил дом по периметру, что-то бормоча себе под нос, а Дин думал, что, пожалуй, впервые в своей жизни ждёт не возвращения отца, а его отъезда… Старый дом, подступающий к нему лес, пруд неподалёку… Они звали играть. И предлагали тысячи игр на любой вкус. – Ты слушаешь, сын? Дин торопливо кивнул. Он слушал. Ветер в листьях. Голоса птиц. Шуршание травы под шагами Сэмми… И команды отца, конечно. Те, что и так уже давно заучил накрепко. Смотреть в оба. Увидев чужака, звонить. Увидев опасность, – стрелять, а потом звонить… Помнить о соли на окнах и под дверью… И новые приказы Дин тоже слушал – те, что раньше не было нужды давать: не разжигать костёр, не соваться в лес и не купаться в пруду. – Тут есть пруд, - веско заметил из травы Сэм. – А я-то и не догадался!.. – И мосток, – добавил Сэм так, будто это всё решало. Дом определённо понравился и Сэму. И даже то, что отец уж как-то слишком неуверенно обещал вернуться к утру, младшего не расстроило. *** У большой воды Сэм не бывал ни разу. Когда-то – Дин и сам с трудом мог вспомнить когда, – они останавливались на пару дней у Великих Озёр. Но Сэм был слишком мал. Да и дело было поздней осенью… Слякоть, дожди. Отец так и не пустил их близко к воде… Так и вышло, что Сэмми – к своим шести – пруды, озера и реки видел разве что из окна машины, на дорожных картах, да по ТВ, а потому рвался к пруду так, будто надеялся найти клад на его берегу. – Дин… Дин! Посмотрим только, – в очередной раз попросил брат, и Дин сдался. Дом – от полупустой поленницы до крыши – уже был обследован и признан годным, что к игре, что к обороне, что к игре в эту самую оборону… В лес было не зайти – уж слишком однозначен был отцовский запрет… А вот в пруду нельзя было только купаться: бродить рядом, кажется, разрешалось. И Дин сдался, хоть и был уверен, что самому ему у воды делать нечего. Пруд и впрямь разочаровал: вода как вода, – илистая, мутная. Берега – в осоке. Серый от времени и грязи старый мосток, с которого даже и не порыбачишь – слишком уж мелко… Еще и какие-то крошечные мошки тут же атаковали лицо… Разве что Сэм – распластавшийся на мостке, радостно вглядываясь в своё отражение, – разбавлял скучную картину. – Идём. – Я здесь останусь. Можно? Дин собирался отказать, но портить такой день спором не хотелось. Мосток был крепким (даром что старше их с Сэмом вместе взятых), и, если смотреть с него, можно было увидеть дно: глубины и по колено нет… А значит, и вздумай Сэм навернуться с мостка – разве что промокнет и извозится в грязи… – Оставайся. Но только на берегу. И к воде не… Сэм закусил губу, буркнул что-то вроде «а смысл-то тогда?», но всё же нехотя кивнул и тут же уточнил: – А если я на мостке… у самого-самого берега?..***
Сэм вернулся к дому спустя каких-то десять минут: Дин только осмотрелся, даже на крышу-то залезть не успел. Чуть задыхаясь от бега, сверкая глазами то ли от испуга, то ли от азарта, Сэм скороговоркой прокричал: – Там кто-то есть в пруду!.. – и схватил Дина за руку, явно куда-то намереваясь тащить старшего брата: подальше от опасности, поближе ли (показать то, что увидел), Сэм, видимо, и сам ещё не решил. – Кто? – быстро спросил Дин, подталкивая Сэма в сторону дома. – Не знаю. Но глаза у него большие! – Сэм тут же выпучил глаза, изображая. – И кожа… серая?.. Я только глаза запомнил. Дин нахмурился. – Иди в дом. Думать о том, что в пруду обитает нечто, не хотелось. Верить в это не хотелось. Верить хотелось в другое: в то, что отец бы не оставил их одних рядом с тварью, в то, что отец наверняка проверил и дом, и пруд… – Пойду посмотрю, что за рыба тебя напугала… – Я тоже пойду, – упрямо выдохнул из-за его спины Сэм. – И это была не рыба… – А кто же ещё? Водоплавающий Санта? Сиди дома, я сказал. – А зачем сидеть, если это – рыба?***
Оружие Дин брать не стал – вооружился палкой из поленницы: и в монстра, живущего в пруду, Дин не слишком верил, да и Сэма пугать не собирался. Ружье в руках – знак опасности, палка в руках – вроде как просто игра. К тому моменту, как Дин дошёл до пруда, сбивая своей импровизированной битой верхушки травы, он уже был абсолютно убежден: Сэм зря поднял панику. В наплывающих сумерках тёмная вода пруда казалась еще темнее. От легкого ветра по ней шла рябь. Шуршала осока. Колыхалась ряска… Придумать, что нечто странное живёт в мутной, неспокойной воде, почти поверить, а потом самому же и испугаться? Да проще простого!.. Дин взглянул на своё отражение – искаженное, но определённо его. Из пруда на Дина смотрел он сам: раздосадованный и в то же время удовлетворённый – напрасно на этот раз он «встал в ружьё», вот и хорошо. – В тебе и рыбы-то, спорим, нет! – упрекнул Дин пруд. И многозначительно добавил: – Но вот Сэмми тебя боится. Что делать будем? Пруд пристыжено промолчал, не предлагая вариантов. Но ответ Дин всё же получил. – Я не боюсь! – донеслось из-за спины. Сэм стоял рядом, едва ли в трёх шагах, держа в готовой к броску руке банку консервированного супа. Как Сэм додумался вооружиться супом, Дин, пожалуй, понимал. В поленнице не осталось палок – одни щепки, что никак не сошли бы за оружие… А два литра супа в жестянке – и впрямь весомый аргумент. Чем не граната?! И всё-таки не рассмеяться Дин не смог. – Не боишься? А суп принёс зачем? Проголодался? – ехидно уточнил он. Сэм обиженно засопел.***
В то, что в пруду не живёт злобное нечто, Сэм поверил не сразу. Уже почти стемнело, когда младший брат перестал спорить, настаивая, что знает, как выглядит его собственное отражение, даже искаженное игрой света и рябью на воде, и видел он определённо не себя… К тому моменту, как Сэм поверил, что его подвели глаза, Дин уже почти уверовал в обратное… Но всё же решил провернуть то, что придумал ещё в тот момент, когда увидел Сэма с банкой консервов наперевес. – Надо уметь смотреть в глаза своему страху, – повторяя слова отца, серьезно напутствовал Дин. – Иди к пруду, посмотри на воду… Я рядом. Ну, а будет совсем страшно… так ты улыбнись отражению!.. Сэм кивнул.***
Там, в темноте, на старом мостке, над заросшим обмелевшим прудом, два маленьких охотника улыбались своим отражениям. – Я не боюсь, - повторял тот, что поменьше, растягивая губы в улыбке. Отражение улыбалось в ответ. А злой Маниту* смотрел на детей с глубины и знал, что в этот раз он будет благосклонен к людям. Он жил много веков. Помнил времена, когда в него верили сотни и сотни индейцев… Страшились подходить к его обиталищу без приношений… кричали от страха и отчаянья, когда он утаскивал их под воду… кляли его… молили о пощаде… Но никогда – никогда за годы и столетья – ему еще не улыбались. ___________________ * Злые Маниту – в мифологии индейцев Северной Америки гигантские водяные змеи с короной из рогов на затылке. В отличие от большинства демонов, злые Маниту иногда проявляли благосклонность к людям.