Часть 8
2 марта 2014 г. в 15:28
Путь на другой конец города друзья легко преодолели на метро, которым воспользовались без особых затруднений и даже умудрились перекусить, сперев у заснувшего панка пакет с бутербродами, которые он, вероятно, вез в качестве обеда для большой компании.
***
Достигнув гостиницы, ребята столкнулись с новыми трудностями: проникнув в помещение через черный ход, они поднялись к номеру Ангуса, правда, открыть его не смогли… Но, не успели все расстроиться, как Купер вылетел через открытое окно на улицу и влетел в номер, который в тот момент, к всеобщему счастью как-раз проветривали и открыл его изнутри. Животные проникли в помещение, отыскали злополучную книгу, нашли на её страницах нужное заклинание, вычислили ошибку, сделанную Ангусом при его прочтении, и поняли, как вернуть все не свои места. Но тут они столкнулись с самой большой и обидной трудностью из всех, что только были возможны: никто не мог прочесть необходимый заговор. Сколько не силился Ларс произнести хоть что-то осмысленное, каждый раз выходило лишь жизнерадостное верещание «Полли-капризного мальчика». Элис слетал к своей дочери, пытаясь «достучаться» до нее, что «это — папа» и она должна ему помочь, но в ответ получил лишь: «Ну до чего настырная ворона! А ну пошла нахрен отсюда! *ля, чтобы я еще раз в этом факаном городе окна открывала — нахрен, нахрен!». Вернувшись к своим друзьям, Купер обнаружил, что Ларс умудрился отметить нужное заклинание в книге найденным на столе маркером, открыть который ему помог Ангус, стыдящийся того, что является «виновником торжества». Потом Джуниор, как самая милая собака из всех, взял книгу в зубы и побегал по гостинице, бесстрашно приставая к каждому человеку, в надежде на то, что его поймут правильно и согласятся прочесть отмеченное. Но псу, несущему открытую книжку, все безумно умилялись, но отбирать у собаки то, что она, словно священный Грааль несла в зубах, никто не отваживался и Эллефсон вернулся к своим друзьям по несчастью ни с чем. Ребята перепробовали, как им казалось, всё и потратили на это массу времени. Вследствие всего вышесказанного, у них просто опустились руки и, положив книгу обратно на столик, и предавшись чувству безысходности, ребята, покинув гостиницу, вышли на улицу.***
Всё казалось абсолютно бессмысленным: и люди, шагающие по тротуарам; и не слишком оживленное движение автомобилей на проезжей части; и обычные животные и птицы, гуляющие на улице, занимаясь своими примитивными каждодневными делами. В дрожь бросало при одной только мысли о том, что бывшим рокерам предстоит точно так же до конца своей жизни бродить «братьями меньшими» среди людей, каждый день борясь за существование; будучи бездомными с трудом добывать еду, и никогда больше не быть вместе с теми, кто тебе дорог: со своими друзьями и семьями. — Всё — дерьмо! — мрачно констатировал Мастейн и, не разбирая дороги, зашагал прочь. — Теперь нам придется всю жизнь провести в этих гребаных телах! И сдохнем мы где-то лет через пять-десять, ну или в лучшем случае… — в своей бурной меланхолии Дэйв совсем не заметил, что вышел на проезжую часть и на него неслась машина, которая, похоже, совсем не собиралась останавливаться перед простым рыжим котяркой. Тут Джеймс, который был ближе всех к Мастейну, схватил кота за шкирку зубами и вытащил, можно сказать, из-под колес, под которые попал сам, не успев отскочить в сторону. Машина даже не затормозила, а отлетевший в сторону Хэтфилд был тут же окружен друзьями и зеваками. — Джим, с тобой все в порядке? — задал удивительно тупой вопрос Дэйв, который чувствовал на себе тяжкий груз вины за случившееся. — Он подняться не может, по-твоему, с ним все может быть в норме? — нервозно сыронизировал Кеннет, наблюдая, как светло-шерстный пес тщетно пытается подняться на лапы. — Надо унести его подальше от посторонних взглядов. Джуниор, Гленн… — начал было раздавать указания Дэйв, которому сейчас любое действие казалось более полезным, чем бездействие. — Не надо, Дэйв, возможно, ему окажут помощь… — предположил Роб, на что получил резкое замечание рыжего кота: — Или усыпят, чтобы не мучился… Джуниор К.К. и Гленн тут же принялись быстро, но осторожно тащить слабо сопротивляющегося Джемса подальше от толпы людей.***
Тем временем в номере Ангуса Янга, уборщица, отличавшаяся веселым нравом, нашла на столе книжку с отмеченным в ней желтым маркером заклинанием. Женщина хохотнула, и произнеся: «Ну, какой же бред только не напечатают», прочла выделенное…***
Гленну Типтону, принявшему свой нормальный, человеческий облик, пришелся очень не по вкусу во рту привкус ткани рубашки Джеймса, за которую он все еще тащил беднягу зубами, стоя при этом на четвереньках. Встретившись взглядом с серыми глазами Кеннета, вместо карих глаз ретривера, Типтон выплюнул ткань изо рта и поднялся на ноги, отплевываясь. Его примеру последовали остальные, а Дэйв, первым же делом кинулся к ближайшему телефону, откуда позвонил в «скорую».***
— Слушай, Джеймс, прости меня. Я не хотел… я… — бормотал Мастейн, склонившись к больничной койке, на которой лежал Хэтфилд, словно вымаливая у него прощение. — Все в порядке Дэйв, — слабо ответил ему Джеймс, — ты ни в чем не виноват… к тому же нам давно пора простить друг друга за всё то, что было в прошлом… — Почему ты говоришь об этом сейчас? — с подозрением спросил лидер «Мегадет». — Да так… просто так дерьмово тогда получилось… — не закончив предложение, Джеймс потерял сознание. Даунинг позвал врача, который заверил ребят в том, что с Хэтфилдом всё в порядке. Мастейн вышел в коридор, где встретился с Ларсом, последовавшим за ним. Дэйв, стараясь избегать ударника, купил в автомате бутылку газировки и, открыв ее, сделал пару глотков, после чего отошел к окну, в которое принялся пристально разглядывать улицу. Сзади к парню подошел Ларс и тихо сказал: — Знаешь, а ведь он прав — с тобой тогда и правда, не хорошо получилось… и так жаль, что мы беседуем об этом теперь… — Забудь, Ларс, — отмахнулся Дэйв, после чего добавил, — с ним всё будет хорошо. А когда он поправится — устроим шикарную попойку за мировую. Угостив Ульриха газировкой, Мастейн вернулся в больничную палату. Джеймс, бледный, как простыни, на которых он лежал, был подключен к множеству всевозможных приборов и производил очень удручающее впечатление. «Словно в дешевом кино» — подумал Дэйв, стараясь отвлечься от терзающего его чувства вины, неопределенности и непередаваемого страха за жизнь своего, можно сказать, друга. — С ним все будет в порядке, — заверил Дэйва Джуниор, кладя руку ему на плечо и тревожно переводя взгляд на крайне нестабильную кардиограмму Джеймса. Хоть врач позванный Кеннетом и заверил ребят, что жизни Хэтфилда ничто не угрожает, страх упорно отказывался покидать их души, словно паразит, укоренившись в них, порождая дурные предчувствия.
