Брат Иуда

Профессор Вордсворт отложил книгу. Все-таки в древние и тёмные времена была написана история о собачьем сердце, профессоре Преображенском и псе Шарике. Неужели кто-то и в самом деле мог поверить в то, что пересадка человеческого сердца в тело собаки возможна? Вот уж реально бред! Дремучи же были предки. Уильям выбил трубку. Уже вторую ночь он не спал, работая над новым проектом. Периодически, он также думал о том, что возможно стоило бы сделать программу Треса Икуса менее жесткой, позволяя вариативность, но… Профессор не заметил, как сон сморил его над чертежами…       — Какое счастье иметь новые руки, профессор Преобра… Вордсворт! Я счастлив, что вы приняли меня работать в свою лабораторию. Сегодня мы сможем подарить свободу нашему товарищу Тресу Икусу. Сколько можно мучиться бедняге? Своей личности у него нет абсолютно.       — Друг мой, Бормент... де Ватто. Вполне вероятно, что личности может не возникнуть. Ведь насколько ты помнишь, Стрелок нестабилен. Профессор и Танцующий с мечом стояли над столом, подобным операционному, на котором лежал Трес с раскрытой грудной клеткой и снятой частью черепа. Насколько Вордсворт помнил, Гюг никогда не был его помощником, но тут все казалось таким естественным и натуральным, что Профессор даже не усомнился в том, что Гюг разбирается в технике не хуже его самого.       — Нет! Не пущу! Идет операция. — голос Кейт Скотт было сложно не признать. — Нет, Пётр Орсини. Я не позволю вам мешать им!       — Да что случилось-то? — Профессор подошел к двери и прислушался. За дверями свирепствовала голограмма, а голос Петра срывался на причитания. Вордсворт выглянул в коридор. Там на скамье у дверей сидел Рыцарь Разрушения, который уже рыдал в голос, обхватив скример, а Кейт протягивала ему чай.       — Успокойтесь, брат Пётр! Все рано или поздно умирают! Выпейте лучше чая, этот успокоительный сбор я сама составила. Очень помогает.       — Э… А кто умер-то? — поинтересовался Вордсворт, и Пётр, услышав его голос, подскочил со скамьи, выбив чай из рук Кейт.       — Профессор, умоляю вас, помогите! Помогите нам. Брат Иуда… Он погиб! Лучший наш боец… «Какой еще брат Иуда? Отродясь в Бюро Инквизиции никого с подобным именем не было» — подумал Вордсворт, но вслух сказал:       — Успокойтесь, голубчик, и поясните, что вы при этом хотите от меня?       — Профессор, вы же решили Треса распрограммировать? Не могли бы вы провести эксперимент…       — Какой еще эксперимент? — из дверей высунулся Гюг. — Профессор, поосторожней с инквизиторами!       — Да иди ты!- Пётр замахал в сторону де Ватто. — Не с тобой говорю. Брат Иуда сегодня погиб в схватке с мафусаилами, но вчера мы в порядке дисциплины записали электронную матрицу с каждого работающего в Бюро. Так вот, у вашего Треса программа, сейчас вы его распрограммируете. А может он не обретет личность? Однако есть матрица брата Иуды. Зачем погибать такому потенциалу? Ваш киборг, наша матрица и будет супербоец!       — Хм. — Профессор задумался. – Попробовать конечно можно.       — Нет, не стоит и пробовать. – возмутился Гюг, — мы решили дать ему свободу, а не делать клоном какого-то брата Иуды!       — Не какого-то, а лучшего из лучших!       — Но у вас свой киборг есть!       — Брат Варфоломей у нас итак являет собой образец. И он, кстати,в отличие от Стрелка, никогда не подвергался жесткому программированию.       — Нет, Стрелка я вам в Бюро не отдам, и не найдетесь!       — Меня будет радовать сам факт того, что Иуда как бы жив.       — Однако и имячко у вашего инквизитора было.       — Мы не смотрим на имена, мы смотрим на дела!       — Хорошо, давайте вашу матрицу и посмотрим, что получится. Всё это время Кейт занималась собиранием фарфоровых осколков, ворча, что истерички мужского пола ей невыносимы.

***

      — Хочу вас порадовать, брат Пётр, все прошло успешно. Мы загрузили матрицу брата Иуды. Однако хочу вас предупредить, матрица это не клон личности. Она лишь очерчивает потенциал, склонности, но не передаёт воспоминания человека. Пока это невозможно. Так что это Трес с потенциалом брата Иуды, но никак не брат Иуда.       — Я знаю, — вздохнул инквизитор. — И все же я рад, что таланты брата Иуды не пропадут даром. Таланты брата Иуды обозначились в тот же вечер. Когда профессор Вордсворт и его ассистент Гюг де Ватто вернулись с аудиенции с его преосвященством, и им предстала очень неожиданная картина. В кабинете Вордсворта в любимом кресле Профессора сидел вдрызг пьяный Трес Икус.       — Я пыталась его остановить, но не смогла. — сообщила Кейт. — Ведёт себя возмутительно!       — Где же он так набрался? — поинтересовался Гюг.       — Да вестимо, где! Вытащил ту бутылку коньяка, что Профессору Катерина Сфорца на день рождения подарила. И вот тебе пожалуйста. — сказала голограмма. — Напрограммировали, чёрт вас всех дери. Тьфу. И зачем вообще это нужно было? Нормальный парень был, а сейчас… алкаш.       — Тихо там, а то в пытальню отведу. — пробурчал Трес. — У меня там есть специальные дамские наручники.       — Вот, и это я весь вечер слушаю. — пожаловалась Кейт Скотт.       — Может Орсини перепутал? — предположил Профессор — Как-то на лучшего из лучших это мало похоже.       — Если вы, еретики, еще что тявкнете в мой адрес… Гюг вскипел.       — Да, как ты смеешь так говорить с Профессором, ты… Кейт, зажми уши. Естественно, Кейт прикрыла уши лишь для вида.       — Гюг, не стоит. — но было уже поздно. Гюг и Трес сцепились прямо в кабинете, и Профессор счел, что Кейт стоит увести от греха подальше, дабы не травмировать ее женскую психику видом пьяного киборга дерущегося с разъяренным де Ватто. На следующее утро киборг появился с лицом, не предвещающим ничего хорошего.       — Я тут подумал, ты значит Уильям Уолтер Вордсворт, этот – Гюг де Ватто, она – Кейт Скотт, а я просто Стрелок?       — Вообще-то ты Трес Икус НС-IIIX.— пояснил Профессор.       — Но я не собираюсь носить такое дурацкое имя! С сегодняшнего дня прошу обращаться ко мне как к Гаю Юлию Цезарю! Кейт Скотт уронила поднос с чаем, Профессор поперхнулся, а Гюг де Ватто предложил врезать по морде наглому киборгу, даже не объясняя, за что именно.       — Подожди, Трес… или Гай тебя Цезарь… Чем тебе твоё настоящее имя не угодило?       — Не человеческое оно и не передает состояние моей души, мои желания, мои цели…       — Мало того, что он алкоголик, так он ещё алкоголик с манией величия! — процедил сквозь зубы Танцующий с мечом.       — Слушай, а я все вчерашнее помню. Так что лучше по улицам в одиночку не гуляй. — ухмыльнулся Трес Цезарь.       — А куда собирается наш Гай Юлий Цезарь? – поинтересовалась Кейт, в очередной раз собирая осколки фарфора с пола.       — На работу, женщина, на работу. — ответил киборг. — В Бюро Инквизиции, где есть камеры с дамскими наручниками.       — Вы знаете, Профессор, я конечно много чего повидала на своем веку, но жить бок о бок с подобным Цезарем я, наверно, не смогу. — сообщила голограмма, когда Трес ушел.       — Пожалуй, я и сам с таким Тресом в одном помещении не захочу жить, — согласился Вордсворт — а о том, чтобы подобный Цезарь охранял Сфорцу, и речи быть не может!       — Я вот сразу был против разных матриц. Одно имя чего стоит. Иуда! Вы только вслушайтесь!       — Да, Гюг, ты прав. Хорошего человека так не назовут.       — А инквизитора?       — Инквизитора может и назовут.       — Нет. — прервала их разговор Кейт Скотт. — Я думаю, просто инквизиторы не знали о том каков брат Иуда был в быту. Только и всего. Схожу проведаю хомячков Паолы Соковски.       — Это было бы кстати. — заметил Вордсворт. — может Паола знает больше брата Петра. А вечером пришел пьяный Гай Юлий Цезарь, который Трес Икус, и с ним было какое-то юное бледное создание женского пола.       — Етит твою мать, Профессор. — киборг оперся о стенку, — Я думал, что ты, будучи человеком интеллигентным, уйдешь и мешать нам с сестрой Люсиндой не будешь.       — Нет, я ему точно врежу. — пообещал Гюг, завернув рукава рубашки.       — Подождите, подождите. — Профессор встал между киборгом и де Ватто. — вы о девушке забыли. Перепуганная Люсинда забилась в угол.       — Сестра, ну, вы же на территории Ватикана. Святое место! Как можно идти с первым встречным инквизитором в незнакомый дом? Люсинда всхлипнула.       — Так он угрожал пыточной.       — Вот сволочь!       — Еще раз оскорбишь меня, еретик… Вордсворт успел вытолкнуть Люсинду в двери.       — Знаете, что я думаю, вы должны обратиться к сестре Паоле и пожаловаться на действия этого… Треса Икуса… Гая Юлия Цезаря… инквизитора, в общем. Думаю, что она, как женщина, вас поймет. И не откладывайте это в долгий ящик. Кейт Скотт вернулась только на следующее утро.       — Вы знаете, беседовали мы, значит, с Паолой о хомячках. Я уже собралась уходить. Как появляется одна монашка, вся в слезах, и рассказывает чудовищную историю о том, что Трес Икус склонял ее к интиму путем угроз.       — Эх, Кейт, не Трес Икус это, а Гай Юлий Цезарь, а вернее брат Иуда, которого нам так нахваливал Орсини.       — Неважно, Паола, была впечатлена. Она таких вещей не любит. Так что…

***

Утром киборга и след простыл, а в полдень к Профессору пришли Пётр Орсини и и Паола Соковски.       — Вот, читайте. — брат Пётр положил на стол Вордсворта листок бумаги, исписанный мелким почерком. Профессор одел очки, и, взяв листок, тут же его отложил.       — Я что-то не понял. Это что, кляуза? — брезгливо поморщился Вордсворт. Паола кивнула.       — Да. На вас, Профессор! И написана она Тресом Икусом, он передал ее нам самолично сегодня в Бюро Инквизиции.       — Дожили.       — Это еще не всё, точно такая же бумага написана и на нас с Паолой, и передана выше. – сказал Рыцарь Разрушения. — Вот уж действительно Иуда!       — Ну, и что будем делать, господа? Вот он, ваш лучший инквизитор во всей красе. Мы, значит, расхлебываем последствия его личной жизни и веселого времяпровождения, а вас он вообще решил подсидеть, если не ошибаюсь?       — Именно. Скотина, какая скотина! А я так верил в него. — Пётр стукнул по столу, да так сильно, что в комнату заглянула Кейт, решившая, что опять что-то разбито.       — Иуда недолго прожил после предательства. От Цезаря тоже в свое время устали. Думаю, и нашего героя ждет подобная участь. Вы ведь не будете против, если я уберу матрицу брата Иуды из интеллектуальной системы Стрелка?       — Вы можете её даже потом уничтожить. — сказала сестра Паола.       — Как скажете. — ответил Вордсворт и закурил. – Надо только, чтобы этот гад нас к себе подпустил, а то ввиду последних событий он вряд ли поверит в наши благие намерения.       — Мы что-нибудь придумаем. — пообещал Пётр, — Вы только завтра будьте готовы.       — Мы-то будем! Вечером опять был погром, сопровождающийся лозунгами о том, что нужно крушить мафусаилов, еретиков и их приспешников. Утром Трес Икус ушел в Бюро, а уже через час его доставил брат Варфоломей.       — Знаете, Профессор лучше верните Тресу ту программу, которая была у него раньше. Это и есть его настоящая личность, а эти все матрицы и прочее. Неправильно это.       — Но как вы его отключили? — поразился Вордсворт.       — Это легко, если ты сам киборг. — ответил Дуо. — Я надеюсь на вас.       — Конечно, конечно. — кивнул Уильям, — Гюг, привезли нашего Цезаря, возвращаем себе Треса! Спустя час Трес был возвращен в состояние жесткого программирования.       — Ну, Трес, ты что-нибудь помнишь из вчерашнего дня?       — Ответ отрицательный.       — Это хорошо, Трес. А теперь ответь мне на вопрос: кто такой Гай Юлий Цезарь?       — Гай Юлий Цезарь — древнеримский государственный и политический деятель, диктатор, полководец, писатель. Своим завоеванием Галлии…       — Спасибо, достаточно.       — Да, Профессор, это наш Стрелок, а никакой не брат Иуда… — сказал Гюг.       — Наверно киборги должны быть киборгами, а люди людьми. — вздохнул Вордсворт...       ...и смахнул чашку со стола. Пробудившись от звука разбиваемой чашки, Профессор помотал головой, разгоняя остатки сна. Затем он боязливо отодвинул книгу Булгакова. Никакой художественной литературы! Только чертежи! Только работа! Приснится же такое! Это он только «Собачье сердце» прочел, а ведь хотел покуситься на «Мастера и Маргариту». …В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Папы Великого вышел инквизитор Пётр Орсини… Не сегодня! Хватило брата Иуды в виде Треса Икуса! Тема снятия жесткой программы у киборга наверно больше не будет стоять на повестке дня. Вордсворт вздохнул и стал собирать осколки разбитой чайной чашки.