Дивная школа

Школа наша бедная тяжело переживала период страстной любви к "Властелину Колец" и "Хоббиту" вместе взятым. Началось все недели за две до премьеры в России "Пустоши Смауга", когда знакомые, а иной раз и совершенно незнакомые школьники собирались на своеобразные "вечера памяти", посвященные трилогии "Властелина" и первой части "Хоббита". В основном повальное увлечение относилось к фильмам, но нашлись уникумы, которые и книжку прочитали, да еще и не один раз, а вдобавок принялись зубрить вместо английского эльфийский. Учительница сего потерявшего престиж предмета была возмущена до предела. Некоторые особенно настырные любители книг цитировали из них отрывки и декламировали тексты песен вместо стихов Пушкина на литературе. Против подобного поведения учительница не слишком возражала, но настаивала на сдаче заданных стихотворений. На ее резонный вопрос, когда же мы, черт нас подери, ответим ей все долги, она получала куда менее резонный, но зато очень предсказуемый ответ: "Когда-нибудь мы выучим Пушкина, но только не сегодня!". В отличие от незамужних учительниц английского и литературы, замужней математичке пришлось куда сложнее. Каждый раз при виде обручального кольца на ее правой руке мы с сиплым шепотом тянули к нему руки, восклицая: "Моя прелесть!". Впрочем, много у нас в школе наблюдалось замужних учительниц, просто математичка особенно вредная была и никому не нравилась, вот к ней наши новоявленные Голлумы и приставали. Однажды на уроке географии учительница, в очередной раз отказавшаяся изучать географию Средиземья, обмолвилась о том, что в состав России входит Республика Мордовия. Мы единогласно признали это место Мордором местного значения и приняли его за точку отсчета. Страшно представить, во что превратилась контурная карта, нечаянно попавшая в наши руки. Школу к премьере мы украшали куда старательнее, чем к Новому Году. Для всемирно признанного праздника только пару гирлянд по классам развесили, да нарядили в форму Деда Мороза скелет из кабинета биологии, что, в общей сложности, заняло часа полтора, а над украшениями к премьере мы провозились почти неделю. С внутренней стороны кабинки в женском туалете на втором этаже на нас строго взирало четко прорисованное Око Саурона. Над ним красовалась эпохальная надпись: "Я все вижу!", жирная и крупная, чтобы даже слепой разглядел. Ниже виднелась приписка, сделанная уже наспех каким-то восторженным поклонником: "Ну и извращенец!". После подобные изображения появились и в остальных женских туалетах (как насчет мужских - не знаю, не проверяла). Школьное радио ежепеременно возвещало о чьем-нибудь страстном желании купить или продать Кольцо Всевластья. Но самое страшное началось после премьеры "Хоббита". Наша учительница химии, а по совместительству директор (которая, вопреки стереотипам, была совсем не такая уж и страшная) за пафосную манеру выражаться, непрошибаемую серьезность и светлые волосы начала зваться в народе не иначе, как Трандуилом, а ее секретаршу, молоденькую Инну Петровну, которая по счастливому совпадению тоже оказалась блондинкой, нарекли Леголасом. Инна Петровна не возражала, а даже немного гордилась сим сравнением: для нас она всегда была "хорошая" и "свой парень". Она тоже почтила своим присутствием премьеру "Хоббита" и на следующий день веселила почтеннейшую публику замечаниями вроде: "Где ж все мой Тауриэль шляется?". Но потом пришла директриса, и все веселье закончилось. На следующий день мы испортили ее портрет на стене, венчавший вход в столовую (помолитесь, дети, на дивный образ директрисы перед едой). На фотографии красовались теперь веткообразная корона и надпись: "Трандуила Николаевна, где ваш лось?". Директриса юмора не поняла и заставила сделать все обратно, как было. Был у нас еще школьный слесарь, который выполнял также работу водопроводчика и электрика. Честный гастарбайтер, ни слова по-русски не понимал. Как они с директрисой объяснялись, ума не приложу, наверное, через "Яндекс.Переводчик". Был он росту невысокого и виду немытого, к тому же совершенно не возражал, когда мы называли его Торином и приветливо здоровались с ним по утрам. Славный был человек, хоть и считала его гномом вся наша дружная братия. Девочки наши замаялись писать фанфики про ОЖП, и они переключились на Тауриэль. Слава богу, их творчество не зашло дальше устного народного. Бедная эльфийка пейринговалась чуть ли не со всеми мальчиками нашей школы в зависимости от того, кто именно доставал конкретных девочек. Я, вдохновившись этим кошмаром, который, слава богу, не начал захватывать Фикбук, засела за эпопею с "Неслучайными случайностями". Один гений из какого-то класса создал на физике формулу расчёта количества того, сколько раз Толкин перевернулся в гробу от второй части "Хоббита". Благодаря горе нелогичных и по природе своей абсурдных расчётов, мы выяснили, что это полезное упражнение великий Профессор проделал восемь целых шестьдесят семь сотых раза. Но вот пришел момент, когда наша офанатевшая старшая школа немножко угомонилась и присмотрелась к более младшим собратьям. И о, ужас, когда мой класс остановил во время дежурства бегавшего второклассника, и он послал нас на ich ka kher ai dor gnur, мы осознали, что слегка перестарались во всех смыслах этого слова. Дети, безусловно, были довольны. Между собой вся старшая школа называла их орочатами. Почему-то после того, как "Хоббиту" перемыли все имевшиеся и не имевшиеся кости, школа опять вернулась к старому доброму "Властелину". Девятые и десятые классы, объединившись под шефством одиннадцатого, начали весьма своеобразные ролевые игры. Каждый имел право назвать для себя любого персонажа, но к концу дня выявлялись все "победившие" в конкуренции десятков одинаковых персонажей ученики, определяемые посредством фехтования на указках. Следующий раунд начался уже после того, как был объявлен лучшим Арагорном недели президент школьного оргкомитета, слывший до сих пор самым нормальным человеком в нашем обыкновенном дурдоме. Началось все с того, что какой-то чокнутый старшеклассник вздумал спеть во время проведения урока музыки в четвертом классе знаменитые "Частушки-толкиенушки". Я не знаю в лицо того гения, который спел это детям, но те радостно обучили этой песенке обитателей всех этажей и даже, наверное, крыс в подвале. Периодически кто-нибудь начинал петь эту песню, а остальные подхватывали знакомый и простой мотив. Учителя в ужасе разбегались и прятались от нас в учительской. Со временем репертуар несколько расширился, и учителя уже не стонали от мучительного однообразия. С тех пор, как школа сошла с ума, в нее стало интересно ходить. Если вся эта эпопея когда-нибудь закончится, буду прогуливать каждый день. И ничего со мной Трандуила Николаевна не сделает, у нее, бедненькой, даже лося приличного нет...