Труби, Гавриил, труби!

       Судный день. А точнее, ночь. Нет, нет, никаких катастроф. Ни лавы, ни потопов, ни расколотой бездны. Ничего, чего так боялись люди. Просто темная ночь, с бесконечным количеством звезд на небе, на вечно спокойном небе. Эта вечность непоколебима и тот, кто будет не согласен с его решением, будет жестоко наказан. Судный день будет именно судом и ничем больше.        По планете прокатился звук горна. Труба Гавриила. Серафим* созывал всех на суд. Сероглазый еще раз оглядел ту поляну, над которой будет вершиться судьба людей. Убрал черную прядь за ухо и вострубил еще раз, от звука его трубы в могилах зашевелились мертвые… Но город по близости все так же крепко спал. Только рядом появился Люцифер. Обвинитель. Некогда его любимый брат. Не правда… Не некогда, а до сих пор.        Тогда, когда Люцифер падал с небес, он хотел пойти за ним. Но брат не позволил. Сказал, что Гавриил еще слишком маленький, что ему будет лучше здесь и что лучше ему забыть его, свергнутого Ангела. Это было так давно, столько тысячелетий назад. И Гавриил убедил даже самого себя, что он никогда не любил Люцифера, что был всегда в первую очередь сыном Отца, а не братом падшего, что никогда не стремился вниз. Ему удалось окончательно себя в этом убедить, когда на свет появился Иисус, он поверил, что человечество не безнадежно, что Люцифер ошибался. Он был до определённой степени благодарен ему, что несмотря на то, что сам брат оступился, он не дал оступиться ему.        Люцифер одним движением руки собрал свои длинные светлые волосы в высокий хвост. Две пары серых глаз встретились. Падший подошел и как раньше потрепал по волосам своего младшего братишку.       - Здравствуй, Гавриил. Ты сильно изменился с последней нашей встречи, - Люцифер печально вздохнул. - Помнишь ли ты меня? Не таким, каким меня сейчас описывают, а таким, каким я был на самом деле.       - Зд...- Гавриил запнулся, - здравствуй, брат. Ты сам мне велел тебя забыть, и это неплохо получалось до сегодняшнего дня.        Люцифер еще раз тяжело вздохнул.       - Труби, Гавриил, труби… Хуже уже не будет. Человечество настолько крепко спит, что небо его не разбудит. Труби, Гавриил, труби. Труби, Гавриил, глухим. На радость своим небесам. Труби, Гавриил, другим, пока не оглохнешь сам.        Гавриил нахмурился. Гнев медленно начал захватывать его. Ему не хотелось верить, что человечество и правда безнадежно, что Люцифер прав, что иллюзия, которую он выстраивал так много тысяч лет, всего лишь иллюзия. Даже серафимы не хотели терять тверди под ногами. Он набрал в грудь побольше воздуха и вложил все силы. Старший брат не устоял на ногах и упал на колени, а небо, казалось, задрожало. Вот-вот, и лопнет первая сфера небес. Даже звезды начали меркнуть, но только мир до сих пор спал. И без того всегда бледный серафим сделался под цвет своих перьев.        Все это - это иллюзия, галлюцинация. Это крах его веры. Даже ангелам больно ее терять. Лучше бы он тогда ушел вместе с Люцифером. Из рук Гавриила выпал горн и упал с глухим стуком о землю. Падший Ангел опять тяжело вздохнул. Он до сих пор помнил, как это терять веру во все, и он не хотел, чтобы то же испытал его брат. Пускай он лучше слепо идет приказами отца, чем будет чувствовать ту зияющую дыру внутри. И Люцифер первый раз молился…       - Труби, Гавриил, Труби! Хуже уже не будет! Труби, Гавриил, Труби! Мир так крепко спит, что небо его не разбудит! Труби, Гавриил, глухим! На радость своим небесам! Труби, Гавриил, труби, пока не оглохнешь сам.        Поздно, он потерял веру. Теперь он такой же, как и Люцифер. Такой же, как и остальные серафимы. Последний серафим пал. Теперь люди обречены… Нет, не люди, а грешники. Грешники, которых не смог разбудить даже горн Гавриила… ____ Серафим* - 1 лик, 1 чин. Проще говоря ангелы, приближенные к Богу. Таким был и Люцифер.