Горький Шоколад

*** Вместе с девочками Ева стояла в коридоре, подпирая стену и ожидая, когда ее вызовут в гримерку, в которой сейчас происходил осмотр помещения и личных вещей. Как им сказали, все было по причине поступления информации о том, что кто-то из танцовщиц промышляет наркотиками, и потому обязаны все проверить. За год с лишним работы в клубах она уже перестала чему-то удивляться. Потому Ева беззаботно разглядывала свой маникюр, жуя жвачку и слушая возмущения столпившихся подруг. Наконец, открылась дверь гримерки. - Ева, - бросил ей Стас, кивком головы давая понять, чтобы заходила к ним. Она устало вздохнула и прошла внутрь комнаты, пропуская мимо себя другую девушку. - Как звать? - спросил ее мент с порога. Он стоял посреди комнаты перед чистым столом, рядом с ним - местный участковый Виталий Крылов, двое понятых из зала, опер и еще какой-то полусонный и взъерошенный тип с квадратным чемоданчиком, похожий на эксперта. - Ева Владимировна Смирнова, - ответила она на вопрос. - Отлично, Ева, - произнес он, записывая что-то в документ, который держал на весу. - Меня зовут Игорь Викторович Вильницкий, следователь. Нам нужно проверить твои личные вещи, ты не против? - Да пожалуйста, мне нечего скрывать. - Тогда распишись. Он протянул ей протокол осмотра, где Ева поставила свою закорючку напротив своей фамилии. - Теперь показывай. Пройдя к своему шкафчику, Ева открыла его, достала оттуда две сумки, походную и дорожную, в которой хранила одежду, и положила на стол перед следователем. В дорожную сразу же сунул нос опер, начиная там бесцеремонно рыться, выуживая на свет ее концертное белье и прочие тряпки. Вторую сумку взял следак и вывалил на стол все содержимое. Ева опустила глаза, наблюдая, как он перебирает пальцами ее вещи, по очереди отшвыривая в сторону. Было неприятно и унизительно, но она терпела, понимая, что сейчас не тот вариант, когда можно показать характер. И тут ему под руку попался какой-то маленький пакетик с чем-то белым внутри, и рядом было еще таких несколько. Ева удивилась и напряглась, не узнавая предметы, но, начиная заторможенно догадываться о том, что же они все-таки из себя представляют. "Вот, черт!" - Любопытно. Значит, нечего скрывать? А-яй-яй, какая неаккуратность, - проговорил следак. - Антон, на-ка, - передавал он пакет взъерошенному типу, который уже открывал чемоданчик. По позвоночнику Евы пробежал холодок, и в горле забился пульс от постепенного осознания того, что сейчас происходит и какие от этого могут быть последствия. - Так, подождите, - сказала Ева, пытаясь оставаться спокойной и дышать ровнее. - Это вообще-то не мое. - И сумка уже тоже не твоя? - издевательски спросил следак. Ева выпустила возмущенный возглас, понимая, что ей нечего сказать против очевидного факта. "Но ведь это действительно так!" С замиранием сердца она следила за тем, как эксперт делает анализ содержимого пакетика. - Кокаин, похоже, - подытожил он. И следак злорадно добавил: - У тебя серьезные проблемы, Ева. - Но... я же сказала, что это не мое! - выкрикнула она в злости и страхе. - В отделе разберемся. Посиди пока. Виталь, собери, - махнул он рукой на ее вещи. - Станислав, зови следующую, проверим всех уже, и давайте резвее. Ева обняла себя руками, все еще не в состоянии поверить в такую подставу. Мир сузился до ощущения непонимания и злости. Какая же дрянь бросила в ее сумку эти наркотики? И ведь не отвертишься. Но что она, и кому сделала? От тяжелых мыслей и сильного волнения у нее разболелась голова. Потирая виски, Ева отошла в сторону, пропуская на свое место очередную девушку. Опустившись на первый попавшийся стул, она прикрыла рот ладонью. В это время эксперт запечатывал конверт, в который сложил собранные пакетики с наркотой. "Боже мой, что же теперь будет-то?.. Нужно позвонить Алану". Но телефон находился в ее сумке, которую держал при себе участковый. - Могу я позвонить? - спросила она. - Посиди пока, я же попросил, - рявкнул следак, недовольный тем, что его отвлекают. - Позже позвонишь. Ева сжала зубы, чтобы между ними не вырвались колкие фразы. "Уроды! Все вокруг одни уроды!" Наконец, последняя девушка вышла из комнаты. Менты скомандовали ей, Жанне и Стасу ехать с ними в отдел, дав пять минут на переодевание. - Почему-то я даже не удивлена, - услышала она голос Полины, когда Еву вывели под руку в коридор клуба. Она повернула к ней голову, находя удачный объект для вымещения своего негодования. - Это твоих рук дело, сука ты такая? - выпалила она, дернувшись к девушке. "Ну, сейчас я кому-то устрою..." - Ты что, бредишь? - Эй-эй, успокоились, - одернул их участковый, дергая Еву на себя. - А больше некому! У тебя одной есть на это мотивы, коза ты плешивая! - не сдержалась девушка, пытаясь дотянуться до Полины. - Да пошла ты! - отозвалась та, отталкивая от своего лица руки Евы. - Если у самой рыло в пуху, то нечего теперь на других сваливать. - Успокоилась, я сказал, - резко произнес участковый, выкручивая ей руки назад и разворачивая к себе спиной. От боли Ева ойкнула, покоряясь грубой мужской силе. - Сань, эту тоже в отдел, - сказал следак оперу, ткнув пальцем на Полину. - А я тут причем? - возмутилась девушка. - Вот в отделе и разберемся, - ответили ей. - Выходим. До отдела они ехали почти молча. Ева забилась в угол ментовского УАЗика, стараясь не встречаться глазами со Стасом, в которых видела осуждение и недовольство всей ситуацией. И она его прекрасно понимала. Кому нужны лишние проблемы? И кому понравится среди ночи, да еще в разгар рабочего процесса, ехать в отдел полиции, чтобы тебя допрашивали и мучили вопросами? Еве это уж точно не нравилось. Кому же она так насолила? Неужели, и правда, этой несносной Полине? На благо девушки, та сидела от нее через Крылова. Но кто бы это ни был, а становилось ясно - жестокость этого человека не ведала пределов. Впрочем, в той среде, в которой она жила и работала, можно было ждать чего угодно, и она это прекрасно знала. Радовало то, что у нее был свой Ангел-Хранитель на земле в лице любимого человека. - Ева, возьми, - окликнул ей Стас, протягивая свой телефон. - Это Алан. - Да, - сказала она в трубку, обрадовавшись его звонку как манне небесной. - Допрыгалась? - Не начинай, а? И так тошно. - Ответь мне честно - это твое или нет? - спросил он, едва не убивая этим вопросом. - Ты издеваешься? Знаешь, я могу и обидеться, что у тебя вообще возникли такие подозрения. Пусть кто угодно так думает, но только не ты. - Хорошо, я верю. Тогда слушай меня внимательно - лишнего ничего не плети, ни на кого не кидайся и не дерзи там никому без лишней надобности. Начнут давить - против себя показаний никаких не давай. Я скоро буду, и не переживай - все будет хорошо. - Ладно, поняла. Когда они добрались до места, их высадили и проводили в здание. - Надо же, какая встреча, - с ухмылкой произнес один мент, который попался им на пути. Он стоял у входа в кабинет, опираясь плечом о косяк двери. Ева прищурилась, узнавая в нем того Михаила, которому не так давно танцевала приватный танец. Но тогда он был обычным посетителем, а сейчас выглядел как натуральный мент, одетый по форме. - Привет, - бросила она ему, уже собираясь проходить мимо, как ее дернули за руку назад. - Миш, пусть она посидит пока у тебя, - сказал ему участковый. - Блин, да ты задолбал! - выпалила она на того, вырывая из его руки свою. - Хватит меня дергать! И вообще, я сама в состоянии идти! Крылов недовольно сощурился на нее. Михаил тихо хохотнул и ответил: - Да без проблем. Пусть заходит, угощу чем-нибудь. - Шуруй давай, - зло бросил ей Крылов. Скрипя зубами, Ева гордо прошла мимо Михаила и остановилась у окна. - Чем провинилась? - спросил тот, закрывая дверь. - В моей сумке нашли наркотики. Мужчина присвистнул: - И много? - Я-то откуда знаю?! Они не мои. Подойдя к ней, он протянул ей раскрытую пачку сигарет. - Надо? - Да, пожалуй, - ответила она, вытягивая сигарету. - Спасибо. Теперь Михаил достал зажигалку и поднес огонек к ее лицу. Ева затянулась, мент сделал то же самое. - Значит, подстава? - спросил он, выпуская дым. - Да. Тот хмыкнул и ответил коротко: - Разберемся. Докурив сигарету, он вышел, предварительно закрыв дверь на ключ. И уже спустя пять минут вернулся, причем вместе с ее паспортом. - Садись к столу, мне доверили тебя опросить. Ева послушно села, испытывая какое-то облегчение от того, что именно с Михаилом ей придется общаться. Он хотя бы относился к ней по-человечески. Взяв бланк, он лениво переписал ее паспортные данные. Потом расспросил про места работы, а потом и про наркотики: ее они или нет, как оказались в ее сумке, а если не ее, то как туда попали? Ева только качала головой, не имея возможности информативно ответить на последние вопросы. Как она может что-то знать, если наркотики ей не принадлежат? - Ладно, не переживай ты так, - попытался Михаил ее подбодрить, накрывая руку своей шершавой и теплой ладонью. - Все решаемо. И Ева искренне на это надеялась. Причем надежды стало гораздо больше, когда в комнату вошел Алан в сопровождении следователя. Увидев любимого мужчину, который всегда ее во всем выручал, Ева поднялась со стула, едва удержавшись от желания подбежать к нему и кинуться на шею. - Закончили? - спросил следак. - Да, - ответил Михаил, бросив колючий взгляд на Алана. Алан одарил его тем же приветствием, а потом окатил Еву холодным недовольством. - Запроси на нее данные в наркологический диспансер, и это на исследование, - продолжал раздавать указания следак, бросая на стол конверт с наркотиками из ее сумки, после чего повернулся к Еве. - На этом пока все свободны, паспорт оставляем у нас, из города ни ногой. Она только смогла угукнуть, ощущая в теле неприятное оцепенение. К руке прикоснулись пальцы Алана. - Пошли. Вцепившись в его ладонь, как в спасательный круг, Ева поспешила за ним. *** Уставшая, взволнованная и молчаливая, Ева сидела рядом с ним на пассажирском сиденье. Она выглядела, как всклокоченный зверек. Светлые локоны были слегка растрепаны, но эта неряшливость была ей к лицу, как и выбор в простой одежде - синие джинсы, черная спортивная майка и такого же цвета туфли на шпильках. Скользнув по ней взглядом, Алан повернулся обратно к дороге. Зла не хватало высказать ей сейчас все то, что ему хотелось. Впрочем, в своих неприятностях не одна Ева была виновата. В первую очередь, именно ему стоило бы заставить или отговорить ее от выбора подобной работы. У нее ведь было прекрасное экономическое образование. Почему бы не пойти работать каким-нибудь... бухгалтером? Так нет же, ей приспичило крутить задницей вокруг шеста, и при этом как к сигнальному маяку притягивать на нее проблемы. Но проблема проблеме рознь, и нынешняя переходила все рамки его терпения. - Матери пока ничего не говори, ни своей, ни моей, нечего их расстраивать раньше времени, - сказал он ей, наконец. - И пока не разрешится ситуация, ты не работаешь. После еще под вопросом. И даже не пытайся со мной спорить. На его удивление Ева возражать не стала, а только тихо спросила: - Ты думаешь, ситуация разрешится? - Да. По-другому не будет. - Хорошо, - согласилась она и, тяжело вздохнув, отвернулась к окну. Алан стиснул зубы. Эта покорность была ей несвойственна, выдавая всю степень подавленного состояния. И это понятно - причины для волнений были самые основательные. Как и причины для того, чтобы ее сейчас поддержать. Остановившись на светофоре, он протянул к ней руку и сжал ее ладонь в своей. - Успокойся. Все уладим. На ее лице появилась улыбка, только немного грустная, и все-таки - улыбка. В ответ она крепко сжала его руку и с явной неохотой отпустила, когда ему нужно было переключать скорость. К тому времени, как они подъехали к дому Евы, уже светало. Алан вышел из машины вместе с ней и проводил на этаж. Оставлять ее одну в таком состоянии не хотелось до последнего. Перед дверью он обнял ее, прижал к себе и поцеловал в висок. И, словно сбрасывая напряжение, Ева тяжело вздохнула, уткнувшись ему в шею, и обняла руками. - Не думай ни о чем и выспись до обеда, хорошо? - произнес он. - Завтра трудный день. Ева кивнула, так и продолжая прижиматься. Алан не стал ее отталкивать, хоть и злился до сих пор. Он только обнял ее крепче, делясь с ней своим теплом. И тут Ева попросила: - Останься сегодня у меня. Обещаю, сегодня не будет никаких приставаний. - Ты хоть представляешь утреннюю реакцию твоей матери? Что ты ей собираешься говорить? - Не знаю, как раз утром что-нибудь и придумаем. - Сомневаюсь, что она поймет все так, как ты ей скажешь, и уверен, начнет переживать. Ева снова вздохнула, поворачивая голову и упираясь лицом ему в ключицу, и ее мягкие губы коснулись кожи. От этого простого ощущения по телу прокатилась приятная волна легкой дрожи. "Черт бы побрал это все..." - ругался про себя Алан, обдумывая другие варианты. - Ладно, давай сделаем так, - решился он все-таки предложить. - Иди домой, возьми все необходимое на утро: зубную щетку, одежду, или что там еще. Оставь матери записку и бегом сюда. Услышав его слова, Ева слегка воодушевилась. - И куда ты меня повезешь? - спросила она с улыбкой. - За Кудыкины горы, - ответил он ей, подталкивая к двери. - Давай бегом, иначе второй раз предлагать не буду. Второй раз ему предлагать и не пришлось. Уже через несколько секунд Ева забегала в квартиру, и вернулась быстрее, чем он успел докурить сигарету. Оба, вымотанные и уставшие, они зашли в его квартиру, которая состояла из трех комнат: спальни, гостиной и нечто вроде кабинета или комнаты мужского отдыха. - У тебя десять минут на душ, и спать, - сказал он Еве еще у порога. - Есть, мой командир, - промямлила уже сонная девушка в перерыве между зевом. Скинув туфли, Ева пошла в ванную, начиная раздеваться на ходу. Сначала сняла футболку, повесив ее на ручку двери, потом джинсы, стянув их по вытянутым ножкам, при этом наклонившись так низко и вызывающе, что Алану мгновенно захотелось пристроиться к той части тела, которую она выставила ему на обозрение. Эти издержки ее профессии выглядели чертовски сексуальными даже в пять часов утра после адского дня. Но стоит всего лишь подойти ближе и отодвинуть в сторону тоненький кусочек ажурной ткани... и Рай обеспечен. Алана бросила в жар, который пришлось выдохнуть. "Она что, издевается? - нахмурился он. - Обещала "никаких приставаний", да только и не пристает, просто выглядит так, будто я уже обязан ее трахнуть, если не хочу умереть от нехватки секса. Ева, блин..." С этого момента Алан начал серьезнее задумываться о правильности своего поступка - не погорячился ли он, пригласив Еву к себе? Кошмарно тяжелый день оставлял свои отпечатки. Не хватало еще, чтобы Ева попросила у него сейчас любви и ласки. "Так, спокойно, держим себя в руках. Это Ева..." - думал Алан, к своему ужасу понимая, что сей факт уже не действует на него отталкивающе. Он действует уже совсем наоборот. И от злости на такое неожиданное обстоятельство Алан стиснул зубы, соглашаясь с самим собой. "Да, черт возьми, это Ева". - Принесешь полотенце? - попросила девушка, которая совершенно не догадывалась о его мыслях. "И слава Богу". - Сейчас принесу, - пробурчал он. Достав первое попавшееся полотенце из шкафа, Алан подошел к ванной комнате и решительно открыл дверь. Эта комната была достаточно просторной, чтобы вмещать широкую ванную и душевую кабинку, в которой Ева уже включала воду, естественно, не потрудившись закрыть за собой дверцу. - Дверцу закрой, - буркнул он, вешая полотенце на свободную вешалку. - А то потом воду будешь собирать по всему полу. - Ой, не будь занудой, - услышал он в ответ, когда уже собирался закрыть дверь. Но только сразу замер, когда она окликнула его по имени: - Алан! - Что? - спросил он, упираясь взглядом в пол. - Если захочешь присоединиться, я не буду против. Он грязно ругнулся, заталкивая обратно в себя распутного зверя, которому хотелось не просто к ней присоединиться, а еще и показать, что бывает за такие нескромные предложения. - Так, Ева, - не выдержал он, заходя обратно внутрь и устремляя взгляд на обнаженную девушку в своей собственной душевой. - Я сказал - душ и спать. И не доводи меня, иначе я подумаю, что ты пользуешься ситуацией и отправлю тебя на улицу. Сказав все, что хотел, Алан вышел, резко закрыв за собой дверь. Он ступил на лоджию, вдохнул свежий утренний воздух и прикурил сигарету, пытаясь успокоиться и проморгать образ аппетитного женского тела. Черт, он даже не думал, что такие привычные мелочи будут его сейчас так заводить. Он каждый день видит обнаженную плоть: груди, попы, бедра, которыми впору уже пресытиться. Да так почти и было касательно всех, кроме одной женщины. И тут ему вспоминалась хорошая фраза, которая показалась ответом на его влечение: "запретный плод сладок", а значит - чем недоступнее, тем желаннее. Еще со времен Адама и Евы повелось, что человеку свойственно хотеть того, что для него под запретом. И вот же какой выходил парадокс - он сам загнал себя в ловушку тех потребностей, которые сейчас начинал испытывать. - Браво, Алан, - вяло поздравил он сам себя, вдыхая дым с вишневым привкусом. - Лучшего подвоха для себя не придумаешь. Ева вышла минут через десять, укутанная в его банный халат. К этому времени он уже успел расстелить для нее кровать в своей спальне. - Спать, - напомнил он девушке, указывая пальцем на постель. - Да ложусь уже, ложусь. Ты в гостиной? - Да. - Слушай, давай не будем предаваться абсурду, - не выдержала теперь Ева, явно злясь. - Мы взрослые люди, у меня был отвратительный день с намеком на такое же отвратительное будущее. Я просто хочу, чтобы ты был рядом. И я не собираюсь - Боже упаси! - тебя сейчас домогаться. Ты можешь не быть засранцем хоть одну ночь и просто прийти и лечь рядом? - гаркнула она на последнем слове. Молча и терпеливо выслушав ее короткую тираду, Алан ответил сквозь зубы: - Я рядом. И не тяни время, нам вставать через пару часов. Как раз уже сегодня был день рождения его матери, которое они собрались отмечать на даче, где нужно было быть в районе обеда. И это обстоятельство подгоняло его, когда он принимал душ. Еще одна сигарета, чашка чая, который приготовила Ева, и Алан рухнул лицом на свою кровать, позволив своей соблазнительной и непутевой соседке пригреться у него под боком. И как бы ни было, а усталость быстро взяла верх над прочими его потребностями.