Сумасшедшая Любовь

*** Медленно тянулись дни, сменяясь один за другим. Кира впервые ощутила, как же неспешно может течь время, и впервые ей не хотелось просыпаться которое утро подряд. Физически она быстро шла на поправку, но вот что касалось ее внутреннего состояния, то тут ей никто не был в силах помочь. Было больно, и эта боль не проходила, прочно обосновавшись в глубине души. Не успела она привыкнуть к осознанию, что станет мамой, как все кончилось. Она так хотела ребенка, так радовалась и так непростительно глупо позволила себе все испортить. И винить было совершенно некого, кроме самой себя. Ну, если только еще и Максима. В тот день она сказала себе, что до рождения малыша последний раз садится на мотоцикл. В тот день она совершенно не ожидала увидеть самого любимого и в то же время ненавистного ей мужчину. Она растерялась и разозлилась, она была обижена его поведением и отношением к ней и очень дорого поплатилась за свою импульсивность. Вот если бы только она не села тогда за руль, если бы попыталась выслушать Максима... И все "если бы", отчего каждая подобная мысль только разрывала душу. Какой толк теперь думать о том, как могло бы быть, если случилось все так, как случилось. И обратной дороги уже не было - ни для Киры, ни для Артема, ни для Макса. И после всего остались только ноющая тоска и боль, и чувство разочарования в самой себе. - Я принес твои любимые конфеты, - сказал ей Игорь, вытирая со щеки молчаливую слезинку. - Чай будешь? Как бы это было не парадоксально, но именно брат Максима оказался с ней рядом в самые тяжелые для Киры моменты. Не зависимо от его семейных уз, он всегда был и оставался ее другом и всячески старался поддерживать, подставляя сильное мужское плечо и жилетку, в которую можно было выплакаться. Также каждый день к ней в больницу приходила Ева и несколько раз посещали родители, с которыми она в последнее время не так часто встречалась из-за занятости обоих. Несколько раз приходил и Артем, закончив свои визиты на ноте развода, о котором холодно предложил сам. Так же сухо Кира просто согласилась, уже давно смирившись с потерей всего того, что их когда-то связывало. Приходил и Максим, только Кира не позволяла ему даже переступить порог своей палаты, потому что при виде него у нее начиналась истерика. Она так упорно пыталась справиться со своими эмоциями, но уже только один вид Макса рушил все ее старания. В результате, врачи просто ему запретили ее навещать. А потом к ней как-то зашел Алан и положил перед ней документы на увольнение из салона "Мото-стайл". - Что это? - спросила его тогда Кира, отказываясь понимать. - У Салона серьезные проблемы, и будет лучше, если ты никаким боком к нему сейчас относиться не будешь. - Какие проблемы? Я разве не могу об этом знать? Алан вздохнул, переждал, пока она успокоится и примет неожиданную новость, а потом произнес: - Кира, давай поговорим об этом как-нибудь позже. Просто доверься мне, ладно? Кира согласилась, а также тогда узнала от Алана, что Макс отписал ему свою долю Салона и уехал из города. После этого известия она не сумела сдержать очередного приступа слезливости. Но такова была женская натура, когда в самом ужасном состоянии ничто не устраивало. Кира все задавала себе вопрос: стоило ли так рьяно отталкивать Максима, чтобы так горько оплакивать его очередной отъезд? И стоило ли вообще о нем сейчас плакать? Она прогнала его, и он уехал - все элементарно, оставалось только с этим смириться, когда других вариантов уже не было. И Кира искренне верила, что если она не будет его видеть и знать, что он где-то рядом, то ей обязательно станет легче. После выписки из больницы она вернулась уже в пустую квартиру. Мотоцикл, который ей починили ребята за время поправки, оказался брошенным в гараже "Марса". А весь адреналин и позитив ей стали заменять активные поездки с Игорем и Евой на разного рода соревнования по фристайлу, байк-шоу и простые тусовки - летом и осенью еще под открытым небом, а зимой под крышами всевозможных помещений. Алан так и не сказал ей, какие проблемы возникли у Салона. Не знал об этом даже никто из персонала. Было только ясно, что случилось что-то серьезное, с чем так и не смогли справиться. Через два месяца после ее аварии "Мото-стайл" прекратил свое существование, а Артем уехал из города и по слухам собирался открывать новое дело. Участь Салона, в который она вложила немало сил, Киру серьезно расстроила, но долго без работы она не сидела. Игорь помог ей устроиться администратором в очень хорошее место к своей тете, а именно в уютное кафе "Шоколадная Фантазия", владелицей которого была замечательная женщина, Валентина Игнатовна... и мать Максима. Как оказалось, та была в курсе всех основных событий, которые происходят в жизни ее сына, и знала о том, что случилось с ним и Кирой. Но при этом эта женщина ни разу не полезла к ней с какими-то расспросами или со своим мнением, и у них быстро сложились теплые отношения. Несмотря на такой активный образ жизни, Кира еще долго приходила в себя. Она с головой окунулась в жизнь Игоря, даже не сразу сообразив, что для нее стал значить этот мужчина. Он стал ее самым большим спасательным кругом. Она нуждалась в нем каждый день, но лишь как в друге и опоре. И при этом Кирой долго отметалось в сторону его отношение к ней, когда такой дружбы ему стремительно становилось мало. Принять очевидное Кира смогла только спустя несколько месяцев, когда весна уже вступила в свои права. Тогда Игорь впервые ее поцеловал, по-настоящему, глубоко и требовательно. И Кира не смогла устоять, потом долго сокрушаясь и ругая себя за то, что рушит такую необходимую ей дружбу. Но после этого поцелуя Игоря как подменили. Всегда учтивый и сдержанный, он стал проявлять свою мужскую инициативу к ней уже не как к подруге, а как к женщине. Кира и сама не поняла, как оказалась со своим лучшим другом в одной постели, и их отношения резко переросли в нечто большее. А на открытии мото-сезона, когда на заброшенном футбольном поле столичного пригорода было организовано байк-шоу с участием фристайлеров, в момент выступления Игоря Кира увидела на огромном табло несколько важных слов: "Я люблю тебя, Кира. Выходи за меня..." И она сказала "да"... *** Сидя на веранде, Макс курил сигарету под жарким июньским солнцем, которое уже клонило к закату. Сегодня его одиночество разделял аудио-плеер, в котором играла любимая альтернативная музыка. Он наслаждался началом законных выходных, лениво думая о том, куда бы пойти в этот пятничный вечер после трудовой недели. С началом зимы он стал работал в строительной фирме отца, каждый день координируя поставки различных материалов и сырья. Работа была несложной, но занимала достаточно времени, чтобы не позволять ему закапываться в своих мыслях. С момента его приезда в Сочи прошел почти год - вроде бы и не много, а вроде бы и не мало, но еще не было и дня, чтобы он не думал о Кире. Макс надеялся, что это пройдет, но все оставалось по-прежнему, подстегивая его вернуться, особенно с наступлением лета, когда расстояние до Киры измерялось в смешных километрах по трассе на любимой скорости за двести. Ему стоило лишь сесть на мотоцикл и выехать на дорогу в направлении столицы. Только что-то останавливало, и он никак не мог понять что именно - страх, неуверенность, чувство вины, что-то еще? Господи, как он себя винил и как любил Киру, известно было лишь Алану и отцу, которые поддержали его в трудные минуты. А ведь он так и не успел ей сказать о том, как ее любит. Она просто не дала ему этого шанса, и он не смел ее за это осуждать, запоздало все осознав сам. С момента аварии Киры его жизнь поменялась, так как поменялись его взгляды на эту жизнь. Все вокруг него стало выглядеть бессмысленным. К своим двадцати девяти годам он не добился ничего, кроме потерь, которые казались катастрофически огромными. Он впервые задумался о детях и о семье, поздно сумев понять, каким же был идиотом в своих взглядах и поступках. Он всегда считал, что брак - это узы, которые убивают свободу и личность. Но только без любимой женщины никакая свобода ему оказалась не нужна. И, тем не менее, он уехал, оставив Киру в покое, как она и попросила. А сейчас сидел и думал, считать ли свой поступок проявлением слабости или трусости? Но как можно было поступить иначе, когда любимая женщина слезно умоляла уйти из ее жизни? Он не смог это вынести, и именно в этом была главная причина его отъезда. Он переписал свою долю салона на Алана и уехал, что впервые далось ему непросто. Он не хотел уезжать, он хотел быть с Кирой и разделись с ней боль потери их общего крохотного существа, которое могло бы уже к настоящему моменту появиться на свет. Он мог бы быть папой - эта мысль сводила с ума и помогала осознать, как бы он был этому рад. А в результате оставалось сожалеть о том, что слово "семья" для него слишком поздно приобрело совершенно иной смысл. - Что высиживаешь? - спросил его отец, занимая место в соседнем плетеном кресле. - Сам не знаю, - ответил ему Максим, снимая наушники. - Мне на днях твоя мать звонила. Максим нахмурился, заметив, что отец хочет сказать ему что-то важное, иначе не было смысла акцентировать внимание на редких, но случающихся звонках его родителей друг другу, которые до сих пор поддерживали отношения. - И? - спросил он. - Она просила тебе не говорить, но я с ней не согласен, как видишь. Думаю, ты должен знать, что твой брат Игорь завтра женится. Макс насторожился, не понимая, почему так поздно узнает об этом важном событии. - Не понял, и почему же это для меня должно быть секретом? - спросил он, чувствуя, как в нем просыпается злость. - Потому что он женится на той девочке, с которой ты приезжал прошлым летом, - закончил отец, внимательно следя за реакцией сына. Макс усмехнулся, пытаясь сделать вид, что его это совершенно не тревожит, когда у самого внутри все перевернулось, и с такой болью, словно до этого в душу насыпали острые осколки битого стекла. Он потянулся за сигаретой и прикурил, уже наплевав на то, как его выдают руки, которые затряслись от всплеска эмоций. "Кира выходит замуж, за Игоря... Какого хрена?" Это показалось ему двойным предательством - любимая женщина и брат. "Ну ладно еще Игорь, но Кира! Нет, а брат! Как они могут так со мной поступить? И когда только успели, мать их..." Максим встал, перестав находить себе место, и зашагал по веранде, потирая мокрые ладони о джинсы. - М-да, наверное, мать была права, - подытожил теперь отец. - Почему мне об этом раньше никто не сказал!? - выпалил Макс, едва не выплюнув сигарету. - А был смысл, как думаешь? Ты бы смог тогда что-то изменить? Или тебе бы стало от этого легче? - Да какая разница, я должен об этом знать, черт возьми! - выкрикнул он, делая шаг в сторону и запуская пальцы в волосы. - Надо же, я уже и не думал, что мой сын способен так кого-то полюбить. - Пап, мне сейчас не до этого, ладно? - Прости, я, кажется, действительно поторопился с этой новостью. - А ничего, что Игорь мой брат? Он не хотел бы меня пригласить на свою собственную свадьбу? - начал заводиться Максим. - Ах, ну конечно, как он может меня пригласить, если женится на девушке, которую я люблю! Нет, я мог бы понять, если бы промолчала Кира, но Игорь... - Максим, прекрати, уже ничего не изменишь. Ты оставил ее, и с тех пор прошел уже почти год, так, что изменилось сейчас? Ты же не многое знал о том, что с ней происходит, и с таким же успехом она могла выйти замуж в любое другое время. - Но не за брата. Причем заметь, что промолчали все, даже Алан. И, черт! Я вообще-то подумывал вернуться. - Когда? - Когда-нибудь, - буркнул Макс, прикуривая новую сигарету. - Она слишком красивая девушка, и, полагаю, к тому же достаточно интересная, чтобы ждать тебя одного всю свою оставшуюся жизнь. - О, спасибо, пап, а то-то я этого раньше не замечал. - Видимо, не замечал, раз все еще здесь. - Что ты хочешь этим сказать? Что мне стоит вмешаться? - Разве я это сказал? Нет, Максим, я думаю, что вмешиваться уже поздно, но в дальнейшем, я надеюсь, ты не упустишь своего шанса. - Да черта-с два я упущу его и сейчас, - выпалил Макс, затушил окурок и решительно отправился собираться в дорогу.