Укрощение Мегеры

Я очень хорошо помнила всё, что происходило в клубе, вот только не знала, как добралась домой. А, я и не добралась! Точнее, добралась, но не до своего дома, а до квартиры Чондэ. Я в позе эмбриона лежала на самом краю его кровати и щурилась от солнечных лучей, проникающих в комнату сквозь огромное окно. Из одежды на мне были только чёрная кружевная комбинация и серая рубаха, пахнущая кондиционером для белья. Наверное, это Чэнь-Чэнь меня переодел. И если у меня и появилось желание устроить истерику по этому поводу, то оно испарилось в тот же миг, когда я увидела друга, лежащего на полу. Он не спал, а только лениво зевал и копался в своём телефоне. На его шее красовалась здоровенная тёмно-фиолетовая гематома. Засос. — Доброе утро, — мужчина натянул служащую ему одеялом простыню так, чтобы не было видно засоса. — Это я тебя так? — у меня не было ни малейшего сомнения в личности человека, поставившего ему эту отметину. — Ты, конечно! Кто же ещё?! — хитро улыбнулся Чондэ. — Спасала меня, «яд» из ранки отсасывала! У многих людей есть свои «пьяные» привычки, а Дахи так любит медицину, что в состоянии алкогольного опьянения начинает спасать всех, кто не успеет вовремя спрятаться. Отсюда и искусственное дыхание О Сехуну, и отсасывание яда, и… клизма для Ву Ифаня, моего студенческого знакомого. Ким Чондэ до сих пор припоминает мне тот случай, когда я пыталась стянуть с бедолаги штаны с твёрдым намерением ввести воду через задний проход. Ифаня тогда спасло лишь то, что он был гораздо сильнее меня и успел вовремя удрать, иначе… Ой, даже думать об этом не хочу! Университет ещё долго содрогался от гомерического хохота моих однокурсников, а Фу Иван (в подпитии я постоянно даю людям какие-то странные прозвища) больше ни разу со мной не заговорил. И его нельзя в этом винить. — Ничего, до свадьбы заживёт, — ответила я, перебираясь к Чондэ на пол. — Лучше скажи, почему привёз к себе? — Не хотел оставлять тебя одну. Думал, ты эту ночь вообще не переживёшь! Кстати, если бы не моё вмешательство, ты бы прямо в клубе изнасиловала любимого сыночка главврача! — процедил Ким Чондэ. — Можешь не благодарить. Воспоминания о ночных приключениях посыпались как из рога изобилия, больно жаля постыдными подробностями. — Славно погуляли, — я схватилась за голову, страдая от жуткого похмелья. — Чэнь-Чэнь, а у тебя минералки не найдётся? — Не найдётся. В магазине поищи, — отрезал друг. — Не могу, сумку в клубе потеряла! — Ты потеряла, а я нашёл, — ворчал Чондэ, — и всю ночь с ней таскался. В коридоре она, короче! Мужчина злился, но я знала прекрасный способ его отвлечь. Щекотка! Чондэ смеялся, как умалишённый, уворачиваясь от моих холодных рук, проскользнувших под его майку. — Смотрю, вчерашние приключения Дахи совсем не волнуют. Не боишься, что Сехун донесёт папочке о твоём плохом поведении, доктор Ким? — Не боюсь, — фыркнула я, усаживаясь напротив взъерошенного Чондэ. — Правда? И почему же, моя бесстрашная малышка? — удивился друг. — Сехун этого не сделает, потому что бесстрашная малышка может донести главврачу о ЕГО плохом поведении. Ким Чондэ явно ждал каких-то подробностей, но я быстренько перескочила на другую тему: — Скажи, я тяжёлая? Я вспомнила, как друг взвалил меня на спину и нёс так от такси до квартиры. Лифт в доме Чондэ был скорее для красоты, чем для перемещения жильцов. — Ну, как тебе сказать… Словно мешок картошки пёр на своём горбу. — Придурок! Чондэ ничего не ответил, только достал телефон и тут же начал набирать сообщение. Оставив его наедине с любимым гаджетом, я удалилась в ванную приводить себя в порядок, чтобы сходить в магазин. Моё платье выглядело ужасно, а пахло и вовсе омерзительно, поэтому пришлось позаимствовать джинсы Чондэ, висящие на сушке. Я стояла перед зеркалом в мужской рубашке и длиннющих тёмно-синих джинсах и еле сдерживала смех. Куда я пойду в таком виде? Может, позвонить Дасом, чтобы она привезла одежду? От этого варианта я решительно отказалась, представляя, какой допрос мне устроит сестра. К тому же, она сейчас должна быть на работе. Дверной звонок заставил меня судорожно обхватить голову руками. Ох, как же громко! Нет, честно, у Кима не звонок, а раскаты грома какие-то! — Чондэ, открой уже эту чёртову дверь! — крикнула я, высунув голову из ванной комнаты. — Сама открой, я в туалете! — послышалось в ответ. Тяжёло вздохнув и ещё раз окинув взглядом свой наряд, я пошла к входной двери. Когда мне наконец-то удалось совладать с мудрёным замком, я увидела на пороге Лухана: — Привет, — он неуверенно улыбнулся, проходя в прихожую. — Привет, — рассеяно ответила я и зачем-то поклонилась. Кажется, позориться перед этим мужчиной уже вошло у меня в привычку. — Что ты здесь делаешь? — Это я его позвал, — спокойно заявил Чондэ, протягивая Лухану мою сумку и пакет с платьем. — Кто-то же должен отвезти нашу принцессу домой!.. Точно, Лу, туфли тоже возьми, я ей свои кроссовки одолжу, а то глупо в таком прикиде и на шпильках… — Да всё равно в машине никто не увидит, — фыркнул Лухан, но туфли всё же взял. — Ну что, поехали? — Эммм… подожди меня в машине, пожалуйста, — попросила я. Как только шаги Лу стихли, я набросилась на Чондэ: — Какого чёрта ты вытворяешь? — А что, собственно, тебя не устраивает? — друг скрестил руки на груди и нахмурился. — Если бы не я, вы бы так и бегали друг от друга, как два идиота. Лучше бы спасибо сказала. — Спасибо? — взвизгнула я, но, почувствовав острую головную боль, всё же сбавила тон. — Что-то не помню, чтобы просила тебя вмешиваться, купидон доморощенный! — Я просто хотел помочь тебе! — Помочь? Да, я такая жалкая, что уже без посторонней помощи ничего сделать не могу. Реву целый день белугой, а ты у нас добренький самаритянин, так выходит? — Дахи, прекрати… — Прекращу. Вот только никак не могу взять в толк, ты что, карму себе зарабатываешь за мой счёт или как? Сколько ещё благодеяний тебе нужно для полного счастья? — Просто… — Просто оставь меня в покое, Ким Чондэ. Сама справлюсь. Мужчина пытался ещё что-то сказать, но я пулей выскочила из квартиры. Босиком. Да-да, очень умно с моей стороны. Если Лухан и удивился, когда я босиком запрыгнула в его машину, то виду не подал. Он подождал, пока я надену туфли и разберусь с ремнём безопасности, и только потом заговорил: — Ты злишься? — Нет, — пришлось соврать, потому что рядом с ним я не могла себе позволить быть разъярённой фурией. Перед Луханом всегда хотелось казаться лучше, чем ты есть на самом деле. — А я злюсь, — тихо сказал он. Я удивлённо посмотрела на мужчину. Он был как всегда спокоен и непоколебим, разве что пальцы, чересчур сильно сжимающие руль, выдавали его состояние. — Лу, я не понимаю… — Нет, это я тебя не понимаю, Дахи. Стоило рассказать о своих чувствах, как ты начала избегать меня! А сегодня мне пишет Чондэ и просит забрать тебя, потому что вы, видите ли, неслабо покутили!.. Лу продолжал стыдить меня, монотонно бубня себе под нос, а я умирала от головной боли. Вдобавок, у меня разболелся живот. Хотелось просто добраться до дома и тихо умереть. У меня не было сил спорить и что-то доказывать. Да и зачем? Всё же он прав, я запуталась сама и запутала других. — Почему ты не на работе? — устало спросила я, закрывая глаза. — Разве это сейчас важно? — вздохнул он. Мужчина заметил, что со мной что-то не так, только когда мы остановились у подъезда моего дома. — Дахи, тебе плохо? — спросил он, наблюдая за тем, как я достаю с заднего сидения сумку и пакет с платьем. — Видимо, мы с Чондэ на самом деле неслабо покутили! — быстренько попрощавшись с Лу, отправилась восвояси. Было так плохо, что я вызвала врача на дом, и тот очень быстро определил причину моего недомогания. Ветряная оспа. Проще говоря, ветрянка. В двадцать девять лет. Восхитительно! Больше всего меня волновало не то, что Дасом вновь переехала ко мне и четыре раза в день мазала меня с ног до головы зелёнкой, и даже не то, что болезнь выпала на отпуск, а состояние О Сехуна. Если после моего искусственного дыхания он подхватил ветрянку, я от стыда умру. Пришлось звонить на работу, делая вид, что беспокоюсь за здоровье интернов, с которыми проводила много времени перед тем, как уйти в отпуск. Медсестра Кан успокоила меня, сказав, что все интерны уже болели ветряной оспой, и пообещала внимательно следить за пациентами на предмет обнаружения симптомов этой заразной болезни. Когда Лухан узнал, что я заболела, он тут же вызвался меня навестить. Мужчина переболел ветрянкой ещё в университете, на первом курсе. Я тогда очень хотела ухаживать за ним, мазать каждый миллиметр фарфоровой кожи зелёнкой, касаться кончиками пальцев его лба, поправляя мокрую чёлку… Тогда я и представить не могла, что через несколько лет Лу будет напрашиваться ко мне в гости, а я отвечу ему отказом. Любить его издалека было одновременно мучительно больно и легко, но серьёзные отношения меня пугали. Всё же у Лухана своя семья, дочь, которой я никогда не смогу заменить мать… Нет, просто не могу. Не умею. Я и так по уши погрязла в собственных проблемах, чтобы ещё взваливать на себя чужие. Не хочу всю жизнь притворяться, что для меня не имеет значения, кто родил Лухану эту девочку. А если он когда-нибудь решит уйти, как это сделал Чонин, я просто умру. В целом болезнь протекала в довольно лёгкой форме, но сидеть дома было невыносимо скучно. Дасом постоянно ходила хмурая, потому как возиться со старшей сестрой явно не входило в её планы. Она очень сильно уставала на работе и, закончив с моей сыпью, заваливалась спать. Я же часами не могла уснуть, мучимая нестерпимым желанием чесаться-чесаться-чесаться. Даже успокоительное не помогало справиться с искушением потереться о край стола или об дверную ручку. Единственной отдушиной для меня стало общение с Чондэ по скайпу. Разумеется, мы помирились. Я не умела долго злиться на друга, так что мы болтали ночи напролёт, и это здорово отвлекало от надоедливой чесотки. Мне даже не было стыдно предстать перед ним с лицом, усыпанным огромными зелёными пятнами. Один раз Дасом решила приколоться и нарисовала мне зелёнкой на особенно болючем прыще муху. Даже крылышки пририсовала. Чондэ как увидал это, так чуть не лопнул от смеха. Обычно его довольно трудно заткнуть, он постоянно балаболит, но в последнее время мой друг стал очень часто засыпать прямо во время наших разговоров. В такие вечера я включала какую-нибудь тихую музыку и смотрела, как мужчина сопит. Вот такой он человек, даже через монитор компьютера умудряется дарить домашний уют и чувство защищённости. Спящий Ким Чондэ был похож на ангела. Так и не скажешь, что этот мужчина тот ещё тролль и любитель подколоть окружающих: — Прости, Чэнь-Чэнь, — прошептала я, проводя пальцами по монитору, — в последнее время у меня стало слишком много секретов от тебя. Но пойми, я должна научиться справляться с проблемами без твоей помощи. Я прервала звонок и закрыла крышку ноута. *** Чондэ сам не успел заметить, как Ким Дахи стала его религией — просочилась под кожу, запала в сердце и захватила мысли. Он сходил по ней с ума, а она влюбилась в его друга Лухана. Это было так несправедливо, ведь Ким Чондэ никогда бы не смог соперничать с таким парнем, как Лу. Безответная любовь оказалась весьма болезненной штукой. Парню хотелось встретить такую девушку, которая ответит на его чувства, сбережёт время, нервы и… сердце. Трусливо, зато безопасно. Отец постоянно говорил Чондэ, что лучше минуту побыть трусом, чем всю жизнь покойником, и сын весьма странно истолковал его слова. Он так и не решился признаться Дахи, только постоянно подкалывал её, стараясь привлечь внимание любимой девушки. Иногда ему даже казалось, что лёд в её сердце начинает таять, и Чондэ решался подойти ближе, но каждый раз бился лбом о ледяную корку. Да, замкнутость девчонки была патологической и непробиваемой. Хотя некоторые сдвиги всё же были. Когда же он узнал, что Лухану тоже нравится Дахи, то поставил перед другом выбор: либо дружба с ним, либо шуры-муры с Дахи. В чужой стране Ким стал для Ханя опорой и постоянной поддержкой, и Лу очень дорожил дружбой с ним, поэтому и выбрал Чондэ. Чондэ ненавидел себя за тот поступок, ненавидел Лухана за тот выбор, и, наконец, ненавидел Дахи за то, что она не замечала его чувств. Но намного хуже всего стало, когда в их жизнь вторгся этот козёл Ким Чонин. Как он смотрел на его девочку, как обнимал её… Невыносимо! И всё же Чондэ тогда нашёл силы, чтобы подойти к Чонину: — Хочешь совет? — Не хочу, но ты же все равно не отстанешь, так что валяй! — лениво протянул тот, скользя по Чондэ незаинтересованным взглядом. — Если хочешь избежать конфликтов с Дахи, тогда корми её ближе к концу свидания. Голодная, она всегда кроткая и абсолютно всем довольная, а как поест — сразу начинает выискивать, к чему бы придраться… Потом была свадьба. Свадьба его Дахи с этим самым Чонином. Тогда Чондэ думал, что невозможно ненавидеть сильнее, но, когда он увидел безжизненный взгляд любимых карих глаз… В тот день Чонин бросил Дахи. Растоптал её. Вот урод! Чондэ всегда желал ей только добра, но вмешиваться в жизнь подруги стало его дурной привычкой. А сейчас… сейчас он просто пытается исправить то, что когда-то натворил. Свести её с Луханом. Да, так будет правильно. Они заслужили счастье. Но, сидя на заднем сиденье такси, он уже не был так уверен в своей правоте. Дахи присасывалась к его шее, а Чондэ даже не пытался её остановить. Он только закрыл глаза и сосредоточился на касаниях её губ. Мужчина перевёлся на другое место работы, стал реже с ней общаться, но сбежать от чувств к Дахи было невозможно. Да и не хотелось.