***
- Вызывали? - просил я, постучав и зайдя в кабинет. Сэр Уиллберг сидел за громоздким деревянным столом, подписывая многочисленные бумаги, светлой копной лежавшие на слегка поцарапанной временем поверхности. Он медленно поднял на меня глаза, кивнул на ноутбук, лежащий на журнальном столике, и продолжил заниматься своими делами. Насколько этот человек не был бы мне неприятен, я мог поблагодарить его хотя бы за то, что он не докучает разговорами без дела. Он не может просто встать и начать рассказывать что-то, ожидая реакции от сотрудников - все его монологи очень важны, и отпускаются только по серьезному делу. Ну, или если комп не включается. Хотя, наверное, хитрость просто в том, что он считает себя слишком значимой личностью, чтобы общаться с такими как я. Однако, мне глубоко фиолетово - главное, чтобы за работу я получал свою плату, а в остальном могу и потерпеть. Я присел на кожаный диван, чересчур аккуратно открыл крышку ноутбука, стараясь не поцарапать гладкую поверхность, ибо если поврежу, то буду всю жизнь расплачиваться. С моим неполными четырьмя сотнями в месяц не раскошелишься на технику начальству. Лэптоп тихо загудел, несколько индикаторов на панели загорелись, а через пару минут на экране появилась приветственная надпись. - Он... работает, - неуверенно сказал я, сопоставляя увиденное мной с тем о чем так долго рассказывал по телефону Уиллберг. - Я знаю, - сухо ответил он, занимаясь своими бумагами. Вы можете назвать меня недалеким идиотом, но я все еще упорно не видел причины, по которой меня в срочном порядке вызвали сюда. Может, он перепутал слово программист со словом техник и заставил прийти, чтобы я починил кофе-машину в приемной? С Полом было похожее пару лет назад, когда он пытался отремонтировать микроволновую печь в столовой; Уиллберг прокомментировал это просто, не желая слушать никакого рода возражений: «Ты ж программист». - Ко мне приезжает племянник, Майл, - сказал он, снимая свои очки в позолоченной оправе. Видимо, все же перепутал. - Это хорошо, - непонимающе кивнул я, словно мне было дело до того, кто и зачем к нему приезжает. Он поднял грузное тело из-за стола и направился к витрине. Пара минут - и на столе стоят два стакана, куда он опытной рукой наливает янтарный виски из пузатого графина. Я стараюсь не показывать интереса, но по привычке начинаю скручивать свои пальцы, слушая тихое пощелкивание суставов, которое так раздражает многих моих знакомых. Он действительно думает, что мне любопытно узнать о его семье? Хотя он прав, это довольно необычная тема... Но очень не в духе Уиллберга, что-то надо с этим делать. - Он хотел бы поработать здесь, но знаешь, - он жестом пригласил меня подойти и буквально впихнул в руку стакан с виски, - Такой неприспособленный к разному рода труду... Ему нужна помощь. Я продолжал непонимающе смотреть на него, ожидая. - Я хотел бы, чтобы он работал с тобой. Вот на этом месте я немного подзавис - если бы этот хмырь хотел, чтобы его племяшка корячился в техподдержке, то он бы просто его туда запихнул, но нет же, он решил обговорить это со мной... какого черта? Я отхлебнул содержимое стакана и сильно поморщился, выдыхая. - Вы уверены, что ему будет комфортно? - я решил увильнуть, что всегда срабатывало, - Как-никак работа там требует особых навыков, и... - Пятьсот. Пятьсот? - Простите? - Я подниму твою зарплату до пятисот фунтов, если обучишь его кое-чему в своем деле. Дополнительные полторы сотни за двенадцатичасовой надзор за школотой? Он шутит? Звучит неплохо, но в чем же подвох? Да и с каких пор он заключает такого рода сделки с сотрудниками? - Ничего особенного ты не должен делать... Просто выполнять свою работу, параллельно рассказывая все тонкости профессии. Думаю, ты сообразишь, - он повертел в руках стеклянную крышку от графина. Нет, здесь точно есть подвох. Это не может быть простой стажировкой тинейджера, совмещающего работу с учебой. Что-то с ним определенно не так, раз его желают отдать мне. Я слишком нелюдимый, малообщительный... И если бы у меня был психиатр, то он поставил бы мне диагноз, колеблющийся между паранойей и шизофренией. Хорошо, что я еще в своем уме, раз умело скрываюсь от всякого рода проверок, которые организуют для того, чтобы вычислять таких как я среди сотрудников; при всей моей любви к светлому, я не готов провести остаток жизни в палате обитой белым войлоком. - И что ты на это скажешь? - он посмотрел на меня странным взглядом - не тяжелым и серьезным, как это было всегда, а каким-то... просящим, что ли. Соглашусь - получу прибавку к жалованию, да и бесценный опыт работы с подрастающим поколением, который нахрен мне сдался. Не соглашусь... вдруг он меня просто выкинет отсюда? Уходить с пригретого места страшно не хотелось, поэтому я покорно кивнул. - Я буду рад поработать с вашим родственником, - я произнес, незаметно для себя сделав еще один глоток. Уголки его тонких губ немного приподнялись вверх, а взгляд сделался более спокойным. Это не могло не радовать. - Тогда договорились, - он протянул мне руку, - Начнешь сегодня же. Я собрал все силы, чтобы ответить на рукопожатие, после чего поставил стакан на стол и вышел из кабинета. Моя жизнь определенно катилась по наклонной.***
Я ненавижу перемены. Ненавижу любые перемены, которые касаются меня. Я ненавижу, когда мне приходится что-то менять в своей привычной жизни, например, как сейчас. Да, Лаура узнала о том, что сюда приезжает кто-то близкий начальству, и да, она заставила меня привести кабинет в порядок, а то я выгляжу "как свинья, посреди большой помойки". Так что теперь, собрав волю в кулак, я был вынужден не только вытирать пыль и мыть пол, но и избавляться от приятных мелочей, которые твердили о моем прошлом. Ну, как сказать о прошлом... О том, что было года два назад, может, три. У меня не было настоящего прошлого как у многих, поэтому отсутствовали милые фотографии семьи в рамочках, стоящие на письменном столе, детские рисунки, с накаляканными на них машинками и корабликами. Не было любимой кружки и свитера, которые так любили дарить матери своим детям на Рождество, когда мы еще учились в колледже. Офис - мой дом, и если на привычном рабочем месте не было частичек прошлого, то и в моей квартире их тоже нет. И никогда не будет. - Мэээтт, - протяжно зовет меня девушка, используя мою кличку. Я резко выхожу из оков мыслей о прошлом и перевожу взгляд на нее, внимательно слушая. - Это можно выкинуть? - она протягивает мне небольшой бархатный сверток. Оказывается, воспоминания были. - Нет… это, похоже, кабель, - говорю я первое, что приходит в голову, но девушка верит и отстает. Она отворачивается и продолжает тереть пятно внизу стены, которое никак не хочет отмываться, а я щупаю сверток и ощущаю мурашки, пробегающие по коже. Я делаю глубокий вдох, сильно зажмуриваюсь и кладу сверток куда-то на полку. У меня нет желания вспоминать прошлое, от этого будет только хуже. - Будь добр, следи за своей речью, - дает мне наставления девушка, будто бы не знает, что я очень трепетно отношусь к своим словам, - И не забудь обучать его тонкостям своей профессии, а не рубиться в приставку и пить пиво. - Будто тонкости моей профессии включают в себя что-то помимо пива и видеоигр, - девушка хмыкает, потому что это правда. - Но все равно старайся произвести хорошее впечатление. Я покорно киваю, за что получаю одобрительный взгляд Лауры. Она выходит из кабинета, а я остаюсь стоять около письменного стола, удивляясь наведенной нами чистоте.***
Я ждал два часа. Я устал. Может быть, он приедет позже? Ближе к полуночи, когда я буду резаться в очередную гаму или вообще завтра утром? Я долго думал, но решив, что мои мысли не приведут ни к чему стоящему, просто сел на свой любимый стул, облокотился на его потертую спинку и, нацепив наушники, включил набор песенок, помогающих мне расслабиться. Я могу долго ждать, а пока будет разумнее немного вздремнуть.