Особое лекарство

- Апчхи! – издала звонкий звук Амелия, нехотя заплевав Зелгадису лицо. – Ой, прости, - виновато проговорила девушка, натянув одеяло так, что теперь из-под него выглядывали одни только глаза. - Ничего, - обреченно вздохнул бедняга, устало вытираясь салфеткой. В конце концов, он сам пошел на поводу у принцессы, согласившись ее сопровождать! Все началось прошлым вечером, когда девушка, маскируясь, словно бывалый заговорщик с прогрессирующей паранойей, постучала в его дверь. Выслушав Амелию, Зелгадис немедленно отказался, попросил девушку не страдать ерундой и отправил ее спать. Но, увы, спать неугомонная принцесса не отправилась! Раз за разом она повторяла, что уверена в своей правоте, что это дело государственной важности, и они просто обязаны тайно вмешаться, пока не произошло непоправимое! В конце концов, Зел сделал единственное, что ему оставалось: сдался. Победоносно подпрыгнув, Амелия толкнула коротенькую, но очень пафосную речь и потащила друга в бухту за городом. Именно там, по сведениям, дошедшим до нее от очень надежного источника, сегодня высаживалась шайка работорговцев, собирающаяся пробраться в город и наведаться в сиротский приют. Добравшись до бухты, Зелгадис сначала немало удивился: оттуда и вправду доносились несколько хриплых мужских голосов. Насторожившись, он спрятался за большим валуном и осторожно выглянул, прислушиваясь… а через пару минут уже едва держался на ногах, сгибаясь пополам от хохота. Прибежав на звуки, десяток рыботорговцев долго не могли понять, что здесь происходит. Да, в общем, так и не смогли. В конце концов, покрутив пальцем у виска, мужики посоветовали «парочке» меньше употреблять и погрузили в телегу пару бочек свежевыловленной рыбы, которую повезли в сиротский приют как подарок детишкам. Амелия же, не выдержав позора, начала злиться, кричать, бегать-прыгыть… и в результате свалилась в холодную воду! К счастью там было не глубоко, да и больших камней на дне не валялось, так что девушка не ушиблась. Вот только немало промокла, а ночка была ой какая прохладная! Не спас положения ни костер, оперативно разведенный Зелгадисом, ни его плащ, накинутый на дрожащие от холода плечи, ни даже руки, обнявшие Амелию со спины и заботливо растирающие эти самые плечи. Вскоре принцесса валялась в постели, безнадежно пытаясь спастись от озноба под теплым одеялом. А Зелгадис, снедаемый чувством вины, поил ее куриным бульоном, малиновым чаем и травяными настойками. Амелия, обычно энергичная и взбаламученная, сейчас была совсем тихой и хрупкой. Закутываясь в одеяло, она дрожала мелкой дрожью, как замерзший котенок. И сейчас Зелгадису, как никогда, хотелось ее обнять, защитить и успокоить. - Да ты вся горишь, - вздохнул Зел, коснувшись губами горячего лба. Он и вправду собирался отстраниться, но почему-то не вышло. Рука как-то сама по себе дотронулась до взъерошенных черных волос, которые приятно защекотали грубую кожу. Забывшись, Зелгадис провел пальцами по макушке, заботливо убрал с лица выбившуюся прядь, и случайно поймал взгляд немного затуманенных, но таких теплых, родных глаз! Дрожащие от озноба тонкие руки ласково скользнули по его щекам и замерли, коснувшись жестких волос на затылке. Совсем немного, робко и нерешительно Амелия подалась вперед… и этого ему вполне хватило, чтобы потерять голову. Ее губ – пересохших, горячих, мягких – было так приятно касаться! Нежные, словно крылья бабочки, невообразимо сладкие и дурманящие сильнее самого крепкого вина! Хотелось шептать ее имя, но для этого нужно было бы разорвать поцелуй, а он никак не мог найти в себе для этого сил. Здесь и сейчас… нет, навсегда, эта девушка была его самым драгоценным сокровищем. - Амелия, - наконец прошептал Зелгадис в покрасневшие губы, которые едва заметно растянулись в улыбке. Девушка провалилась в сон почти сразу. А он, заботливо поправив одеяло, коснулся губами ее румяной щеки. Чтобы не случилось, он будет рядом – сегодня, завтра, каждый день.