Рождественская история

Когда лидер «Декеров», самопровозглашенный бог кибер-пространства и самый юный агент секретной разведывательной службы был совсем маленьким, за месяц до Рождества мама сажала его к себе на колени, доставала пачку хрустящей рисовой бумаги, рассыпала по столу цветные фломастеры и говорила: — Ну что, Мэтью, давай писать письмо Санта-Клаусу. Маленький Мэтью был не очень-то рад: писал он грязно, писал он, будем честными, неряшливо, прямо как курица лапой, и этим, видимо, объяснялся тот факт, что он год за годом просил у Санты то личный самолет, то Пикачу, то способность летать как у Супермена, однако поутру находил под елкой игровые приставки, ноутбуки и билеты в Диснейленд. Лишь однажды, когда у четы Миллеров гостила двоюродная тетка, женщина деловая и суровая, Санта решил проявить оригинальность и положил на новенькую PlayStation 3 учебник «Программирование для самых маленьких». Не стоит упрекать семью в неравнодушии к ребенку: супруги Миллер любили сына, однако были безнадежно потеряны в мире котировок, акций и биржевых фондов, и едва замечали то, что творилось за пределами рынка ценных бумаг. Поэтому стоит ли удивляться Мэтту, который, уехав учиться в престижный американский колледж для юных энштейнов, тут же бросил занятия, ушел с головой в виртуальную реальность, связался с преступным миром и, в общем, отплатил родителям равноценной монетой. С тех пор прошло семь лет, ни много ни мало. За это время Мэтт успел наворотить дел столько, что хватило бы на двадцать лет строгого режима, спрятаться от правосудия под крылышком Ее Величества, посмотреть все выпуски телешоу про Ночного Клинка, получить два высших, выяснить, что ментоловый блеск для губ все-таки идет ему больше, чем ярко-фиолетовая помада, а также набраться ума-разума. Теперь ему, конечно, и в голову бы не пришло писать Санте на рисовой бумаге. В двадцать один год он был уверен, что Санта-Клаус обязан идти в ногу со временем, а потому давно уже принимает пожелания по электронной почте. «…хочу две дакимакуру-подушки: одну с изображением Кровавой Баронессы, другую — с Марион», — напечатал Мэтт, прежде чем перечитать письмо с самого начала. А перечитав, продолжил: И третью — с Ночным Клинком». Если бы кто-то из членов команды заглянул, осторожно подкравшись сзади, Мэтту через плечо, то прочитал бы на экране целый список фигурок, комиксов, особых изданий и арт-буков, посвященных шоу про истребителя вампиров Ночного Клинка. Однако Мэтт был совершенно один в полутьме корабельного трюма, и никто не видел, как он, поколебавшись, добавил в письмо еще одну строчку: «И по штуке всего, что просит Кинзи, тоже очень хочу». И подписал: «Твой фанат, Мэтт Миллер». Он клацнул по кнопке «Отправить», препоручая послание SMTP-протоколу, почтовым серверам и воле судьбы, искренне надеясь на то, что оно просочится сквозь анти-спам фильтр и окажется там, где и должно: у Санта-Клауса в папке «Входящие».

~ ~ ~

Не секрет, что космические оперы, не к ночи они будь помянуты, взрастили целое поколение смелых мечтателей, готовых ступать туда, куда не ступала еще нога представителя гомо сапиенс. Однако любой человек в своем уме, проживший на настоящем космическом корабле хотя бы месяц, скажет вам, что радость исследования новых горизонтов и предвкушение героических свершений меркнут перед лицом действительно важных, насущных проблем. Кто виноват в том, что сломался единственный на корабле душ? Что делать, если на экипаж из девяти человек приходится шесть коек и один засаленный клетчатый диван из «Икеи»? И как, наконец, заставить этот идиотский репликатор работать, черт его раздери? — Ага! — воскликнул Пирс после того, как потратил добрый час своей жизни на это порождение инопланетного разума. — Я понял! И после того, как команда в предвкушении собралась вокруг него, пояснил: — Я понял: проще самому связать носочки, чем заставить эту дерьмовину их сделать. — Полагаю, что ты уже реплицировал пряжу и спицы, — холодно заметила Кинзи. Она сидела в кресле-«яйце», скрестив ноги, расположив на коленях ноутбук, и похожа была на взъерошенного цыпленка. — Ааа, ты права. — Пирс растерянно почесал в затылке. — Я как-то не подумал. — Это часто с тобой бывает. — Кинзи, милая, хорошая Кинзи, ты уверена, что не знаешь, как справиться с этой штукой? — Я компьютерный специалист, — девушка сверкнула очками, — а не сотрудник «Торчвуда». — Но все же сошла на землю и принялась ковыряться в настройках репликатора в надежде хоть немного приблизить конечный продукт к ожидаемому результату. Она еще помнила тот ужасный день, когда Аша заказала поджаристый кусок говядины, а получила живого, здорового, бодливого теленка, который мешал всем спать и сжевал черновики новой книги Бена Кинга. Все это было в высшей степени унизительно и неловко, ведь герои космических опер должны были смело ступать туда, куда не ступала еще нога гомо сапиенс, а не стоять в очереди в туалет поутру; спасать инопланетных принцесс, а не Мэтта Миллера, которого бычок загнал на самый верх пирамиды из ящиков с боеприпасами. Ну а повелителям Галактики, вестимо, полагалось сидеть на троне, полном неизъяснимого зла, а не валяться на диване, закинув ноги на бильярдный стол и почитывая комикс «Ночной Клинок против Хищника». — Пирс, — позвала повелительница Галактики, закладывая комикс пальцем, — на хрена, скажи, тебе сдались носочки? — Ноги мерзнут? — предположил Джонни. — В космосе охуеть как холодно. — Да вы стебетесь, чуваки, — Пирс сдвинул щегольскую шляпу на затылок. — Или за календарем не следите, не знаю, что хуже. Сегодня ж двадцатое декабря. Скоро Рождество! Куда мы будем сыпать конфеты? Элизабет хмыкнула и снова перевела взгляд на яркие картинки. Рождество волновало ее примерно в той же степени, что температура пыли на Марсе и количество жизней профессора Генки, короче говоря — гораздо меньше, чем то, каким образом Ночной Клинок выберется с подводной лодки с ножом в спине, если до конца выпуска осталось всего две страницы. — Все, — отрезала Кинзи, хлопнув крышкой, — сдаюсь. Я сделала все, что могла, но репликатор все равно отказывается вести себя как следует. Я давно подозревала, что нам достался корабль, который собирались сдать в утиль. Отныне, если кто-то из вас попросит завтрак, а получит вирус Эбола, это совершенно точно будет не. Моя. Вина. — Вот блин, — расстроился Пирс. — Десять умнейших человек на корабле, и никто не знает, что с этой штуковиной делать. — Кит Дэвид знает, — Кинзи отряхнула руки и снова устроилась в кресле. — Но никому не говорит. По-моему, все еще дуется после того, как босс призналась, что не смотрела ни один из фильмов с его участием. — …Да твою ж ты мать! — Элизабет со злостью хлопнула комиксом об пол. — «Продолжение в следующем выпуске»! Каково, а! — И, увидев ухмылку Пирса, неохотно пояснила: — У нас нет следующего выпуска. — Эй, босс, — ухмылка Пирса стала еще шире, — а вот если бы у нас работал репликатор… В кают-компании повисла тишина: все знали, что босс очень не любит, когда ей пытаются гнусно, топорно манипулировать. В любого, кто пытался это сделать, обычно летели громы и молнии, а также брошюры из серии «Домашний психолог»: «Как добиваться желаемого на работе» и «Десять способов изящно вертеть вашим начальством». Однако сегодня, похоже, пронесло. — Так, — сказала Элизабет, поднимаясь. — Объявить тревогу первой степени, всем оставаться на своих местах и не паниковать. Я пошла за Китом. Кит Дэвид, единственный человек, которому удалось наладить контакт с шайтан-машиной, сидел в центре рубки, попивая ароматный «Эрл Грей» и глядя перед собой затуманенным взором. Это казалось бы, пожалуй, даже романтичным, однако их корабль был пристыкован к дредноуту империи Зин, как рыба-прилипала к огромной черепахе, поэтому за лобовым стеклом раскинулось не звездное полотно, а днище чужого космолета. — Элизабет! — встрепенулся Кит, заслышав у себя за спиной шаги. — Я решил, наконец, как хочу назвать наш корабль. — И как же? — В последнюю неделю Элизабет и правда собирала варианты различных названий для их посудинки. В ее коллекции уже были «Нейромансер», «Нормандия», «Тр-тр Митя», «Гэтмобиль» и «что угодно, только не “Гэтмобиль”». Кит выдержал торжественную паузу. — «Энтерпрайз Ди». Звучит, а? — Пикардуйте-ка лучше в кают-компанию подобру-поздорову, — посоветовала ему Элизабет. — Там ребята сейчас без вашего присмотра Годзиллу синтезируют вместо рождественской елки. А насчет «Энтерпрайза» я подумаю. Когда Кит Дэвид, вздохнув, ушел по ступенькам вниз, оставив после себя тающий запах бергамота и ванили, Элизабет вольготно расположилась в кресле пилота и привычно закинула ноги на приборную доску. Делать это, возможно, не следовало: панель вспыхнула рыжим, затем зеленым, потом вывела на экран статистику расходов холодной воды и туалетной бумаги за неделю и, наконец, высветила список исходящей корреспонденции. Принявшаяся от нечего делать щелкать по клавишам Элизабет скоро выяснила, что члены ее команды либо массово впали в детство, либо так никогда его и не покидали: она еще могла поверить в то, что Мэтт, наивное дитя, пишет Санта-Клаусу письма, но чтобы Джонни… Из кают-компании донеслись радостные возгласы: это Пирс, наконец, с помощью Кита синтезировал шерсть и спицы, позабыв о том, что можно заказать сразу целые носки. Судя по восторженным крикам, появление елки — настоящей, пахнущей смолой елки, украшенной гирляндой, увенчанной остроконечной звездой — было не за горами. Когда-то родители говорили маленькой Элизабет, что читать чужие письма нехорошо. Родители мало понимали в жизни; Элизабет никогда не удалось бы вскарабкаться по жизненной лестнице до босса «Святых» и президента Соединенных Штатов, если бы она не научилась со вкусом нарушать все родительские заповеди, начиная с самой главной — «Не убий». Она открыла первое из писем к Санта-Клаусу, не моргнув и глазом. В конце концов, что за Рождество без сюрпризов.

~ ~ ~

Следующие дни пролетели в приятных предпраздничных хлопотах. Пирс, не желая отступаться от задуманного, вязал именные носочки (когда Элизабет застала его за этим занятием в последний раз, Пирс как раз дошел до буквы «а» в имени «Джонни»). Кинзи в свободное от работы время синтезировала елочные игрушки. Аша развлекалась тем, что сформировала отряд из элитных бойцов Зин и учила их маршировать, отдавать честь, отжиматься, а также хором петь «Мы желаем вам счастливого Рождества». Элизабет, в общем, тоже не теряла времени даром: когда по корабельным часам наступала полночь, а члены экипажа отправлялись на боковую, она прокрадывалась в кают-компанию и проводила несколько часов у репликатора, а потом отсыпалась до полудня. Подарки до поры до времени она прятала в трюме. Шаг это был рискованный — Мэтт Миллер, в конце концов, мог рано или поздно поднять голову от экрана и обнаружить, что половина его помещения заставлена загадочными праздничными коробками, и на некоторых, между прочим, написано его имя. Однако Мэтт в ту пору трудился за компьютером денно и нощно, ел между делом, спал как убитый и, казалось, не замечал ни странного оживления товарищей по команде, ни даже того, что босс пропадает где-то ночами, вместо того чтобы предаваться с ним разврату на клетчатом диванчике из «Икеи». Последнему факту экипаж был, к слову, несказанно рад. Босс, которая в жизни не держала даже гитару в руках, играла на юном Мэтте, как на музыкальном инструменте, извлекая из него такие полные страсти и томления стоны, что CID в очередной раз приглашал юную Шонди на свидание, Аша жаловалась на отсутствие беруш, а Джонни требовал бросить все и умотать на Эротикон-6, где, согласно путеводителю по Галактике, жила шлюха, чьи эрогенные зоны начинались аж в четырех милях от ее тела. Саму Элизабет это ни капли не смущало, и на просьбы прекратить ночные концерты она только пожимала плечами, словно это не ее бедра несли на себе печать голубой помады мистера Миллера. Когда экипаж решил подойти к проблеме с другой стороны и попросил Бена Кинга провести с Мэттом воспитательную беседу, хакер попросту спрятался за ноутбуком и отказался что-либо признавать. — Не знаю, что вы там слышали, — быстро сказал он. — Мы с боссом просто обнимались. — Обнимались, держи карман шире, — фыркнул Бен Кинг. — Мне бы в мои годы секс иметь хоть вполовину такой страстный, как у вас двоих — кхм! Так или иначе, в ночь перед Рождеством команда выспалась на славу, а поутру обнаружила, что вся кают-компания заставлена подарками, обернутыми в разноцветную бумагу. В коробке с подписью «Джонни Гэт» скрывался гранатомет. Аша получила целый мешок пахучих индийских специй. Кинзи, нимало не смущаясь, перебрала все секс-игрушки, что оказались в ее коробке, а потом полезла к Элизабет обниматься. Бен Кинг щеголял в новом шарфе и репетировал речь, с которой будет представлять свой бестселлер империи Зин. Мэтт сидел на полу в обрывках бумаги и увлеченно листал подаренный ему артбук, а потому не заметил даже, как Элизабет хлопнула его по плечу. — Последнюю коробку — не при всех, — предостерегла она, прежде чем отойти к бильярдному столу. Там Пирс дымил первосортными кубинскими сигарами, а Кит Дэвид наливал всем желающим глинтвейн. — Босс «Святых», президент США, императрица Зин, — поддел Пирс, шлепая Элизабет в стакан ломтик лимона. Он получил на Рождество полный набор звукозаписывающей техники и был очень этим доволен. — Теперь Санта-Клаус, а? Что дальше, Зубная Фея? — А почему бы и нет, — фыркнула Элизабет. — Буду класть Мэтту под подушку по конфете каждый раз, когда у него будет выпадать молочный зуб. Босс оглянулась посмотреть, не слышит ли ее Миллер, но тот не услышал, и неудивительно: его вниманием завладело коллекционное издание сериала «Ночной Клинок — убийца вампиров». — Он иногда такой ребенок, что мне кажется порой: трахать его, должно быть, незаконно. — Такова жизнь, — философски ответил Пирс. — И лучшие вещи в ней всегда вне закона. Убийства там, знаешь, наркотики, шлюхи, публичное сожжение Джастина Бибера на костре из его же пластинок… Земли, правда, теперь нет, так что какая кому разница? М-да… Он поболтал вино в кружке, задумчиво глядя себе под ноги. — Слушай, хм, по поводу Мэтта. Я, видишь ли, давно хотел спросить… Оно, конечно, все очень неловко… Я вот, помню, как-то раз… — О чем спросить-то? — нетерпеливо перебила Элизабет. Пирс оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушивает, а потом наклонился к уху Элизабет и прошипел: — ТнзвшНчКлнквпстл? — Что-что? — У Элизабет слипались глаза после бессонной ночи, а от глинтвейна кружило голову. — Ты называешь Мэтта впстлНчнКлнк? — Твою мать, да говори же ты разборчивее! — Ты называешь Мэтта в постели Ночным Клинком?! — ляпнул Пирс, ошалев от собственной наглости. В кают-компании повисла удивленная тишина. Элизабет подняла голову, готовая дать отпор любому, кому покажутся смешными ролевые игры в охотника на вампиров и сексапильную Кровавую Баронессу, однако внимание команды было приковано вовсе не к их с Пирсом разговору, а к последнему подарку, который Мэтт, не вняв предостережениям, все-таки стал разворачивать при всех. Сообразив, что наделал, он попытался захлопнуть коробку, но поздно: полетели в стороны клочки оберточной бумаги, треснул картон, и всем стало ясно, что Мэтт Миллер был в ушедшем году очень хорошим мальчиком — или плохим, это как посмотреть. Из дилдо разных цветов и размеров можно было составить целый арсенал, ничуть не уступавший коллекции оружия, которой по праву гордился Джонни. Таинственный скульптор вдохновлялся не только банальными, приевшимися уже человеческими формами телесного цвета, но обращался за вдохновением к альтернативной анатомии и, если судить по некоторым экземплярам, хентайному аниме о чувственных тентаклях. В одном уголке пряталась фиолетовая БДСМ-маска в компании кляпа и наручников, в другом лежала, свернувшись тугими кольцами, плетка. Эту коллекцию дополняли два страпона, а также большой тюбик со смазкой («гостеприимная», уверяла яркая этикетка). Были в коробке, конечно, и другие сокровища, но и без того стало ясно: Санта-Клаус подошел к просьбе Мэтта со всей ответственностью и действительно подарил ему по штуке всего, что просила себе Кинзи — и даже больше. Кит Дэвид прочистил горло. Его взгляд метался от кляпа к плетке, будто Кит все не мог решить, какой из этих предметов больше оскорбляет его консервативное воспитание. — Думаю, что выскажу вопрос, который волнует сейчас всех: ожидать ли нам в ближайшие ночи тишины или, ммм, еще больше шума? — По счастью, первое, — быстро сказала Кинзи. — Босс, мы собрались и решили подарить вам отдельную каюту на третьем ярусе с нормальной кроватью и звукоизоляцией. С Рождеством, босс! Отличный, кстати, пояс верности, Мэтт. Мэтт вспыхнул и попытался было запихнуть игрушку в карман, только чтобы вспомнить: у комбинезонов на корабле нет карманов. — Выпьем? — невозмутимо предложил Джонни. Человеку, который познакомился с боссом еще в зеленые двадцать лет, гонял с ней по встречке, хоронил заживо конкурентов и наводил ужас на Стилуотер, не к лицу было смущаться при виде каких-то погремушек. Через час подарки вынесли, и кают-компания снова обрела пристойный вид. Мэтт залпом выпил стакан виски с колой, отошел и пережитого и признался, что сделал в подарок боссу симуляцию на двоих по мотивам первого сезона «Ночного Клинка», и без намеков стало ясно, что себе он отвел роль охотника на вампиров, а Элизабет — сексапильной Кровавой Баронессы. (Кинзи, услышав разговор краем уха, хмыкнула и тут же предложила проверить сначала симуляцию на наличие всяческих сюрпризов.) Аша и Джонни соревновались в метании ножей в физиономию Зиньяка, которую Шонди наспех нарисовала на стене карандашом для глаз. Элизабет лежала на диване, уплывая в страну снов под мурлыканье Пирса, еще не оставившего надежды на музыкальную карьеру, и лишь одна мысль не давала ей покоя. — Пирс, — позвала она, не открывая глаз. — Весь внимание, босс. — Нет. — Что — нет? — Ответ на твой вопрос: нет. Я не называла Мэтта Ночным Клинком; с другой стороны, у нас не было и постели… Хорошую идею ты мне подал, Пирс. Сегодня же назову. — Всегда пожалуйста, босс. Элизабет не ответила: перед ее взором сменялись эротические картины, одна смелее другой, и голоса из мира реального уже не могли ее потревожить. — Свяжу, — сонно пробормотала она. — И отшлепаю, — добавила, вспомнив, как Мэтт превратил ее в унитаз, когда ей вздумалось пригласить Джонни в реалити-шоу профессора Генки. — А потом обязательно назову Ночным Клинком. FIN декабрь 2013