***
Вообще-то, моя семья редко так бесцеремонно нарушает вечернюю тишину. Обычно каждый из них молча занимается своим делом: пишет, читает, готовит ужин, смотрит телевизор… Но только не сегодня. Не вечером тридцать первого декабря. Я знаю, что в ночь на первое января люди отмечают праздник, носящий странное название «Новый Год». Честно говоря, я никогда не понимал его смысла. Еще когда я жил при университете, мы с друзьями как-то обсуждали этот странный «человечий» обычай. Почему у людей новый год начинается именно первого января? Уже упомянутый раньше сосед с нижней полки, восьмилетний самец, пользующийся большим уважением у молодежи благодаря своим глубоким познаниям, предположил, что это связано с жизненным циклом развития человека. И мы, не имея других идей, удовольствовались этой гипотезой. Я вспомнил единственный Новый Год, который встречал в лаборатории. В тот день к нам пришло много новых людей, которых мы раньше не видели. С большого центрального стола убрали все микроскопы и чашки Петри и накрыли его белым полотном. Лаборантки расставляли на столе салаты, а юноши тщательно продезинфицированными скальпелями нарезали мясо. Подошел высокий бородатый мужчина в странном красном пальто с белым мехом и объемным мешком за плечами. Не сразу, но я узнал в нем нашего ректора, которого остальные почему-то называли «дедушка Мороз». Интересно, зачем люди напяливают на себя столько всего? Неужели им не трудно дышать? Я, например, меняю свою тонкую кожу каждые три-четыре дня, чтобы не испытывать нехватки кислорода из-за закупоривания пор. Как же они справляются с этой проблемой? Каждый посчитал своей обязанностью обнять ректора, поздравлявшего всех с Новым Годом. И началась пирушка! «Дед Мороз» вытащил из мешка кучу темно-зеленых бутылок. Быстро откупорив одну из них (при этом полки с контейнерами подпрыгнули от звука, с которым вылетела пробка), он стал разливать по бокалам странно пузырящуюся жидкость бледно-желтого цвета. Не знаю, я бы на их месте поостерегся это пить. Судя по всему, вода эта испортилась, причем давно. Однако никого это не смутило, и вскоре шум усилился. Разошлись они только под утро. Это был единственный день на моей памяти, когда лаборанты забыли провести ежедневный ритуал по измерению нашей массы. Сейчас же все было немного иначе. Взрослые накрывали на стол, дети возились с собакой. Что касается последней - на редкость бестолковое животное, по моему мнению. Только воздух зря сотрясает своим бесконечным лаем. А я, может быть, не люблю громких звуков. Я тишину люблю. Встану, как сейчас, на хвост в углу аквариума и размышляю… О, наконец-то бабушка угомонила эту мелкую черную вертихвостку! Как же мне надоело ее беспрестанное гавканье. Уши вянут. Конечно, фигурально выражаясь, ушной раковины-то у меня нет. Нет, люблю я все-таки бабушку. Все время норовит подкинуть мне лишний кусочек мясца, пока никто не видит. Она даже кормит меня со специальной деревянной палочки с заостренным концом. Накалывает кусочек и подносит мне прямо к носу. Удобно. Шашлык-машлык. Вот только иногда она не чувствует меры и пытается впихнуть в меня третий подряд ломтик, а у меня уже мясо обратно лезет. Мотаю головой, пытаясь отбиться от назойливой закуски, а бабушка умиляется: «Ишь, как добычу пугает… Хищник». Ничего не поделаешь, приходится есть… Но сейчас она занята: готовит нечто, называющееся «холодец». Как же они все-таки любят зиму! Холодец, дед Мороз… На самом деле, это блюдо напоминает мне влажные заспиртованные микропрепараты, каких было много у нас на кафедре – такое же прозрачное и склизкое. За окном раздался отдаленный грохот, и я увидел разноцветные рассыпающиеся в небе искры. Умудренный опытом прошлого года, я сразу понял, что это салют. Да, а тогда я действительно был в недоумении – раньше такие искры я видел лишь однажды, когда неопытный лаборант намудрил с розеткой и вывел из строя три микроскопа и два бинокуляра. Погруженный в воспоминания, я пропустил момент, когда мой контейнер подняли и перенесли в другую комнату. Как я понял из разговора, именно здесь семья будет встречать Новый Год. Однако я обрадовался так вовсе не потому, что тут больше диагональ экрана телевизора. Меня поставили рядом с аквариумом! Я быстро подплыл к стенке контейнера и немигающим взглядом уставился на заметавшихся рыб. Они были слишком большими, так что я в любом случае не смог бы их заглотить целиком, но попугать дурех все равно было приятно. Эти откормленные тушки не понимали, что нас разделяет стекло аквариума, воздушная прослойка и стенка моего контейнера, и судорожно шныряли из угла в угол, пытаясь скрыться от хищника, который раза в три, а то и в четыре меньше них. «Бу!», - булькнул я, растопырив лапы, довольный усилившимся переполохом. Нет, все-таки Новый Год не такой уж и плохой праздник! Занятый аквариумом, я не заметил, как вся семья уселась за накрытым столом. К действительности меня вернул знакомый звук вылетевшей пробки. «Началось…» - обреченно подумал я. На экране телевизора мелькали цветные картинки, и я некоторое время наблюдал за их ярким калейдоскопом. Вдруг веселый гомон за столом заглушил тяжелый «Бум! Бум! Бум!». «Куратора бьют», - услышал я краем уха. Я не понял, что они этим хотели сказать, зато вспомнил нашего куратора. Хороший был мужик… Все вышли из-за стола и направились к елке, заранее установленной посреди комнаты и наряженной. Еще один странный обычай, объяснения которому в свое время не смог найти даже мой образованный сосед. Вскоре они вернулись к столу, груженные кучей коробок, и стали их распаковывать, аккуратно снимая оберточную бумагу. Я снова заскучал. Все подарки были уже рассмотрены и сложены кучкой, люди опять уселись за стол, а пугать рыбок надоело. Я уже приготовился к долгому ожиданию, как вдруг на диванчик рядом с аквариумом мягко запрыгнула уже известная вам кошка. На этот раз у нее был выбор, и она сочла рыбок более привлекательной добычей. Пользуясь тем, что увлеченным разговорами хозяевам не до нас, она все ближе и ближе подбиралась к стеклянной стенке. Рыбки испуганно заметались, а кошачьи глаза не отрывались от потенциального обеда. В конце концов, каждый имеет право на праздничный стол! Несколько дней назад у аквариума сломалась крышка, так что его обитателей больше не защищал надежный пластиковый потолок. Этим и воспользовалась кошка. Забравшись на спинку дивана, она, передернувшись, окунула лапу в воду и попыталась схватить добычу. Но рыба сбилась у дальнего угла аквариума, и длины кошачьей лапы явно не хватало. Когтистой охотнице приходилось тянуться за ускользающей жертвой, опасно переступая на краю спинки. Внезапно кошка оступилась и с шумным «плюх!» рухнула в аквариум. Уже через доли секунды мимо моего контейнера феерически пронеслась белая комета и взлетела на шкаф. И если за космической кометой следует шлейф из газа и пыли, то за этой, живой, несся хвост водяных брызг. Все повскакивали из-за стола. Кошка, сидя на шкафу, недовольно отряхивалась, не обращая внимания на многочисленных зрителей. Бешено метавшиеся рыбы постепенно успокаивались, а я… Я думал о том, что Новый Год, несмотря на всю свою несуразность, возможно, не такой уж и плохой праздник…Часть 1
4 февраля 2014 г. в 11:53
Боже, как хорошо! Тело нежилось под редкими лучами яркого зимнего солнца. Я пребывал в приятной полудреме, лениво наблюдая за суетой членов своей семьи. Глаза закрывались, и я почти провалился в сон, как вдруг почувствовал странные колебания в окружающей меня среде. Нехотя открыв глаза, я бросил взгляд на снующих рядом людей, пытаясь понять причину беспокойства. Ах, как неудачно! Весь обзор загородил пушистый бок кошки, устроившейся на тумбочке прямо перед стенкой моего контейнера… Стоп! Попробую начать по-другому…
Привет всем! Я тритон. Точнее, представитель великого и могучего рода Pleurodeles, то бишь Ребристых тритонов. Ну, а еще точнее – Pleurodele waltl, иглистый тритон, один из самых крупных среди своих сородичей. А зовут меня Тритон Лабораторный №4. Так назвала меня моя хозяйка. Ничего себе имечко, правда? Зато как звучит! Лично мне очень нравится.
Ну да ладно, мы тут не о моих вкусовых предпочтениях говорить собрались. Так, о чем это я? Ах да. Родился я два года назад в лаборатории кафедры эмбриологии биофака МГУ.
Почему практиканты держат в лаборатории тритонов, спросите вы? Неужели они так любят хвостатых амфибий? Ан нет, дорогие мои. Вынужден вас разочаровать. Просто эти дяди и тети в белых халатах любят проводить всякие эксперименты. Зачем? Вот уж не знаю. Заняться нечем, наверное. Причем здесь тритоны? А кто же, кроме нас, будет играть роль подопытных кроликов (извините за нечаянный каламбур)?
Не, сначала-то все было не так уж и плохо. Кормят исправно, свежим мясом, воду почти каждый день меняют, каждому по личному прозрачному контейнеру выделили… Скучновато, правда. Поболтать не с кем, заняться нечем, а наворачивать круги надоедает примерно на восемнадцатой минуте (да, специально засекал, благо, часы прямо на противоположной стенке висят). Единственное развлечение – лаборанты. Ходят туда-сюда, оборудование перетаскивают, а чаще целыми часами, не отрываясь, смотрят в окуляр микроскопа. Или бинокуляра. Это тоже оптический прибор, на мой взгляд, нечто среднее между обычным микроскопом и лупой.
Самое интересное, что в бинокуляр они чаще всего разглядывали именно нас, тритонов. Я долго не мог понять, что же эти чудаки пытались найти, пока мне не растолковал мой новый сосед, умудренный жизнью тритон с нижней полки.
Оказывается, они изучали ре-ге-не-ра-ци-ю. Сложное слово, так сразу и не выговоришь. Точнее, не пробулькаешь. Регенерация – это способность отращивать откушенные хищником лапы и хвосты. И у нас, тритонов, эта способность развита особенно хорошо. Я сразу понял, что это весьма полезная штука. А «человеки», как их называл мой новый знакомый, так не умели. Но очень хотели научиться. И для этого (сейчас будет немного противно, но вы потерпите) они отрезали лапки тритонам, а потом наблюдали за отросткой… отращиванием… отростом… Ну, вы поняли. Именно для этого нас и засовывали под бинокуляр. А когда несчастные конечности отрастали, вновь проводился «эксперимент»... И вновь. И вновь.
Нет, все не так ужасно, как вам кажется. Процедура длится секунд десять. «Чик» и все. Даже боли почти не ощущается. У амфибий нервная система не сильно развита. Да и кормили нас тогда в два раза сытнее, ведь «организм нуждается в питательных веществах для восстановления утраченных структур».
Да-да, не удивляйтесь, за те полтора года, что я прожил на кафедре, я нахватался кучу умных словечек и теперь без труда смогу прочесть целую лекцию по эпиморфозу, морфаллаксису и мигрирующим клеткам эпидермиса. А чего вы хотите? Если полсотни раз прослушать рассказы научного руководителя о механизмах регенерации, волей-неволей что-нибудь да запомнишь. Хм. Опять я потерял нить повествования.
Так вот, когда мне исполнилось полтора года, я был вынужден покинуть с десятком других «счастливцев» ставшую почти родной лабораторию и отправиться под Звенигород, где проходила летняя школа. Как я понял, проходила она для тех фанатиков, кто не мог прожить без лаборатории даже в погожие летние деньки. Честно скажу, мне там не очень понравилось. Точнее, очень не понравилось. Ребятам, которые с нами возились, явно не хватало опыта. В общем, окончания этих жутких двадцати дней я ждал, как манны небесной.
Ничто не может длиться вечно, вот и эти несчастные три недели наконец-то подошли к логическому завершению. И тут-то меня и поджидал сюрприз. Вместо того, чтобы вернуться на свою кафедру, я попал к одной из девочек, писавшей проект по моим многострадальным конечностям. Как говорится, бойтесь своих желаний – они могут исполниться.
Однако все оказалось не так уж и плохо. Я стал единоличным хозяином пластикового контейнера, который оказался в два с половиной раза больше предыдущего, и чудной керамической коряжки с дуплами. Последнее было мне в новинку – в лаборатории мы не привыкли к предметам «мебели» в своих аскетических «кельях». Питание превзошло все самые мои смелые мечты. И самое главное – больше никто не лез ко мне с целью обрубить мои бедные лапки. Правда, пару раз моя новая хозяйка изъявляла такое желание, но ее родичи были категорически против. Хорошие люди, мне они сразу понравились.
«Все, что ни делается - все к лучшему», - так, кажется, говаривал… Как же его звали? Нет, не помню. Неважно, суть в том, что этот кто-то оказался прав. Вот поэтому я сейчас наворачиваю круги по моей прозрачной квартире - пытаюсь увидеть, что происходит в «большом мире», как я его называю.
И мне мешает противная кошка, заслонившая всю картину! И почему ей захотелось выловить меня из аквариума именно сейчас! Пусть идет в другую комнату и охотится на настоящих рыбок. А я ей не добыча! Не обращая внимания на недовольные струйки пузырьков, вырывающихся из моего рта, эта наглая морда протянула свою лапу и, слегка коснувшись воды, сразу же ее отдернула. Ага, не нравится! Значит, хочешь отведать тритоньего мясца? Тогда давай, суй свою когтистую царапку. Вот только делать я этого не советую.
У всех представителей нашего рода есть одна неприятная особенность – в случае опасности у нас по бокам выступают острые концы ребер, покрытые ядовитым веществом. Не смертельно, но глотку жечь будет долго. Недаром же нас называют иглистыми тритонами.
Не знаю, может, кошачья лапа вняла моим предупреждениям, в чем я, правда, сомневаюсь, а скорее всего, вода просто показалась ей слишком мокрой. В любом случае, ее хозяйка отвернулась от моего скромного обиталища и, грациозно скользнув вниз, отправилась по своим кошачьим делам. А я наконец-то смог обозреть место происшествия.
Что ж, ничего особенного не произошло. Просто собака, еще один обитатель этого дома, разбила очередную елочную игрушку, и теперь они судорожно пытаются собрать осколки, все до единого, и при этом не пораниться.