Phobias

      Его жизнь – его собственный ад. Мимолетное касание и он горит в Геенне огненной.       Чунхон устал от этого, но он не может избавиться от страха. Он боится касаний. И это его собственная тюрьма. Он оградил себя от людей, боясь, что дотронутся. Он боится, и этот страх его губит. Каждый раз он сгорает, тонет, ломается.       Пальцы всего лишь касаются запястья. Касания любимого человека… Чунхон даже не успел почувствовать, а сердце слишком сильно стучит, ломая ребра. Ломая что-то внутри.       Всего мгновение. Его возлюбленный не успевает почувствовать ничего, а Чунхона уже ломает. В голове чей-то крик, а сам он не может вымолвить и слова. Он только смотрит, безмолвно прося о спасении.       Он хочет ощутить шершавые, огрубевшие от игры на гитаре пальцы, но боится. Одно краткое касание жжет его, как огнем. Тело бросает в холод, и он задыхается. Голова лопается от безумного писка. Что-то внутри ломается.       Чунхон всегда носит перчатки. Телесного цвета, из тонкой телячьей кожи. Ему чужды любые касания. Даже любимого человека.       Из-за этого он всегда один. Даже полюбив, пусть взаимно, но он один. Он сам поместил себя в кокон, который не впускает никого. Он стал маленьким комочком, с длинными иголками.       Он любит улыбаться, но как может улыбаться человек, который не может терпеть касаний любимого человека. Как может жить человек, создавший себе тюрьму. Он хочет, но не может вырваться. Его страх душит, заставляет сходить с ума. Никаких касаний – иначе расчесывает кожу до крови.       Коросты почти не сходят с его молочно-белой кожи, и тот, чье сердце забрал Чунхон, хочет коснуться их губами. Но это невозможно. Коросты станут только больше, а Чунхон, и вовсе, не станет подпускать совсем близко. Вытянутая рука, меньше метра, но кажется больше бесконечных километров.       Поначалу, Чунхон просто хотел защитить свое личное пространство. А теперь, личное пространство его душит. А любимый человек заставляет его гореть в адском огне. Поцелуи остаются выжженными шрамами, остаются на щеках холодными каплями.       От себя не убежать. Нельзя прожить долгую жизнь в коконе. Его нужно разрушить, иначе она не оставит спасительного кислорода.