Осеннее саке

Рикуо довольно развалился на деревянной скамейке, закинув руки за голову и закрывая глаза. Она была еще теплой, последние лучи солнца прогрели бруски, и теперь этот жар изливался на тело екая. Блаженство. Кроны деревьев, наполовину потерявших свои листья, тихо шумели, успокаивая и погружая в какое-то подобие сна. Не то дрема, не то бодрствование, и не поймешь. А Третий глава клана Нура понимать ничего не собирался. Он просто наслаждался прекрасной ночью, бледным светом полной луны, тихим шелестом природы и полузабытьем, в котором находилось сознание. Было невероятно приятно. Легкая тишина, не безмолвная, но лишенная гомона тысяч екаев, которые снова пировали в доме, наполняла собой все тело, делая его почти невесомым. Он специально сбежал из комнат, полных развеселой компанией. Никто из них даже не представлял себе причину возлияний. И, собственно, не надо было. Но сегодня у их предводителя не было нужного настроения. Только, наверное, для бутылки отличного саке, которое он обычно распивал, сидя на широкой ветке сакуры, поглаживая кончиками пальцев нежные лепестки маленьких цветов и смотря прямо в лицо луне. Увы, он не захватил с собой бутыль... - Господин! Рикуо резко распахнул глаза и рывком сел, вглядываясь в приближающуюся к нему знакомую фигурку. Шарф развевался за спиной, волосы стелились вслед за ним, и сразу повеяло холодком - ведь она Юки Онна. - Почему ты не в доме, Цурара? - спросил он. Девушка уже стояла рядом со скамьей и, загадочно улыбаясь, протягивала ему саке с чашкой. - Я видела, как вы уходили, господин. Но ничего не выпили. - А вдруг я решил сегодня остаться по возможности трезвым?.. Она рассмеялась тихо - словно бубенчиками по воздуху. Рикуо прикрыл глаза, наслаждаясь звуком ее кристально-чистого голоса. В облике екая он был более восприимчив к таким вещам. Чашечка с плещущимся в ней саке, отражающим серебристый лунный свет, идеально легла в руку. Он сжал прохладные гладкие бока пальцами и выпил, ощутив тепло уже внутри. А Цурара вдруг двинулась куда-то в сторону. Он с удивлением проследил ее путь и увидел, что она наклонилась и собрала ладонями кучу золотых и красных листьев, хруст которых можно было услышать даже на этой скамейке. Поднесла их к лицу и глубоко вдохнула запах. Улыбнулась, оборачиваясь к нему и бросая эту охапку в его сторону. - Чувствуете, господин? Такой запах прекрасный, душистый, настоящий, по-осеннему горьковатый! Она полностью вступила в свои права. И снова засмеялась, чуть щуря глаза от радости. Щеки у нее немного покраснели, и Рикуо понял, что она хватила лишка, пока он не следил. Но покорно следил за медленно кружащимися резными листьями, падающими на серый асфальт. Они казались последними призраками ушедшего лета, еще хранящими его запах. Ладонь сама вытянулась вперед, ловя последний лист, кажется, клена. Он так же поднес дрожащий остаток солнечного света и втянул носом воздух, почувствовав чуть горьковатый и сухой запах. Который вскружил голову не меньше, чем саке. Цурара подошла и осторожно присела рядом с Рикуо, расправив кимоно на коленках и заправив назойливую прядь за ухо. А потом, совершенно неожиданно для них обоих накренилась в сторону и легла головой на его плечо. И пусть она была прохладной, не такой теплой, как у обычных людей, это все равно было до безумия приятно. Она отобрала у него чашечку и снова наполнила ее из бутылки, разглядывая светлую рябь на поверхности саке. - Давайте вот так посидим, господин? - Конечно, - Рикуо улыбнулся уголками губ и принял чашечку обратно, снова растворяя алкоголь в себе. Кленовый лист мягко опустился на асфальт, под скамейку, минуя крепко сплетенные пальцы.