Крылья
10 июня 2014 г. в 20:59
После описываемых ранее событий прошло около трех месяцев, и наступил сентябрь. Захарра сидела на крыше Змиулана и любовалась закатным небом, которое казалось ей кровавым. Осенний вечер был пока еще теплым и солнечным.
POV Захарры
Ветер трепет каштановые прядки. Тихое шуршание ткани платья убаюкивает. Сознание скованно болью, мысли даются с трудом. В ушах стоят слова эфера-отречения. Боль... Нет ни единой раны, ни одной капельки крови, даже царапины нет, а ощущения такие, словно со спины сняли кожу, прижгли раскаленным железом и вдобавок полили серной кислотой. Я знала, что так будет. Знала, на что шла. И от чего отказываюсь.
Мои крылья... Черные, но почти прозрачные, словно дымка вуали. Мягкие и невесомые, но в то же время могут перерезать даже лист железа. Белый узор по краю, кажется, помню до мельчайших завитков – столько раз рассматривала его в отражении. Тонкие и хрупкие, но лишь на первый взгляд. Невероятно сильные, они позволяли взмывать выше облаков, никогда не подводя и даря ни с чем несравнимое чувство полета. Я казалась себе похожей на какую-то экзотическую крупную бабочку, пугающую, но, однако, невероятно красивую.
Склянка выпадает из пальцев, отказывающихся слушаться, и, несколько раз обиженно звякнув, срывается вниз. До чего же высоко... Никогда не обращала на это внимания раньше. Теперь же мне следует быть внимательней и осторожней, чтобы не сорваться. Как назло голова начала предательски кружиться, но это не из-за высоты. Её я перестала бояться с детства. Откидываюсь назад, чтобы лечь, но едва касаюсь черепицы, спину пронзает новая волна утихшей было боли. Кажется, что она сведет меня с ума... Но это того стоит.
Я всегда удивлялась Нику. Он мог легко обходиться без крыльев, пойти пешком... А его летный коврик? Это же жалкая пародия на полет! Я, конечно, с уважением отношусь к мастерам и к тому, что они делают, к кропотливому труду, занявшему, наверно, не один год, чтобы у Данилы и Ника получился этот коврик, но летать на нем... Увольте. И пусть я покажусь привередой и зазнайкой – мне все равно. Нет, по-настоящему Ник не летал. Он не знает, каково это, когда тебя подхватывает поток ветра, и ты паришь. Когда от скорости свистит в ушах и перехватывает дыхание. А ощущение полной свободы, такой пьянящей, заставляющей кровь быстрее бежать по венам. Я не могла и представить свою жизнь без всего этого. Для меня летать было необходимо, словно дыхание. От воспоминаний становится чуточку легче, а волны пульсирующей боли постепенно утихают, погружая в дрему.
Выпив отвар и произнеся эфер, я сознательно лишила себя возможности полететь. Я лишилась крыльев – той самой половины себя, без которой я – не я. Теперь они будут у Лазарева. И он наконец-то сможет понять и оценить все то, что называется ПОЛЕТ. Ну а я же буду учиться быть бескрылой, обходиться чуть более скромными способностями и возможностями. Буду учиться понимать его. Хотя ведь не все еще потеряно. У меня есть моя верная лунопташка – Звездочка. Летать на ней – почти то же, что на своих крыльях. Почти. Но все же гораздо лучше, чем на коврике.
Вскоре Морфей распахнул свои объятья, и Захарра, терзаемая болью, разогретая и разомлевшая на солнышке, задремала. Сон был спокойным, о чем свидетельствовало тихое мерное посапывание, а улыбка говорила, что девушка стала видеть приятное видение, что обычно бывало редко.
