Небо для двоих.

Тихонько докуривая сигарету, стремиться улететь в бездну, окунуться во всепоглощающую безызвестность. Где нет проблем и фальшивых эмоций, где нет лжи и беспрекословно исполняющих задание людей. Хотелось на минуту перенестись туда, где солнце встает рано, а луна освещает белоснежный пододеяльник до самого утра. На минуту оказываясь в чужой реальности, забываешь о существовании чего-либо, забываешь, что в руках у тебя пистолет, а на порванной штанине кровь еще недавно живого человека. Вдыхаешь сладкий дым, окунаешься в пространство, где метр за метром открываются новые двери. И каждым выдохом забывается все. Прячешь слезы, уже довольно много времени прошло, пора успокоиться, принять то, что есть, избавиться от груза, из которым нарастает напряжение. Смотришь на оружие и, прилаживая тяжелую, но довольно прохладную руку к разгоряченному лбу, вдыхаешь запах весны. Хотя на улице снег и январь не хочет уходить, только пронзительный холод и шелест шагов, как по небосклону. Смотришь в окно, ожидая его прихода, думаешь, что будет дальше, как сделаешь это. Использовать его так долго, а потом понять, что любишь. Поворачиваешься на сто восемьдесят и улыбаешься, смотря на рамку на стенке, где так счастливы, без миражей, без смысла, просто счастливы. Пространство накаляется, комната вмиг пустеет, остается лишь холод. Прижимает холоднее руки к груди, револьвер в руках медленно опускается на пол, а девушка, оседая вниз, захватывает стакан, вливает в тело алкоголь, успокаивая себя, зная, что не сможет. Дрожащими пальцами набирает такой знакомый телефон и слушает дленные гудки, ради пару слов. И привыкая к настойчивому звуку внутри, как по струнам, открывая, прорезая насквозь. Читаешь на дисплее сообщение, значащие буквы, которые пару дней назад были самими желанными, слова о любви, о восхищении преданностью, и красотой. Справилась с ролью – свободна. Убирайся. Перезаряжает пистолет и опираясь на стенку, выдыхает – готова, сейчас или никогда. Противна сама себе, не убирает руку из карманов брюк, только улыбка, меланхолично, быстро, резко, как сумасшедшая. В проеме появляется знакомая фигура и форма майора. Тихонько сзади и дуло прижимается к затылку, чувствует его сбитое дыхание, всматривается в зеркало, надеясь увидеть хоть проблеск того, что могут показать человеческие глаза. Тихонько поворачиваясь, нарвался только на глухой удар меж лопаток. Не привычно, столько раз играть со смертью и просто так попасть в руки Дьяволицы. - Кто ты? – Шепот на грани слышимости, незнаний голос прежде, и жажда услышать хоть слово с ее уст. Увидеть взгляд той, которая еще вчера была главной особой розыска, той, за которой так долго гонялись все опера Москвы. Дьяволицей. Той, которая пожирает все, Черная вдова, особа, которая оставляет в страхе еще не один район. - Это не важно. – Шепот, боится, что узнает, что узнает ее в этом чертовом амплуа. Ведь она не такая, просто мир жесток. Опускает пистолет и разворачивает брюнета лицом к себе, снимая маску и ожидая реакции, боится. Боится что отвергнет, что уничтожит как и обещал. Как только маска открыла участок лица, можно понять кто перед ним. Догадывался, что все не так просто как кажется на первый взгляд. Знал, что нельзя так наивно смотреть на любовь. Получается, он использованный? Как игрушка или вещь? Всматривается в глаза блондинки и старается вникнуть, понять что случилось. Не понимающий взгляд и ненависть. Всепоглощающая и редкая для человека. Накрыло волной, прикрыло дымкой взгляд, нечего не видно кроме лица. - Ты все правильно понял. Я – убийца. Это я держала этот чертов город в страхе. Я заставляла дрожать при одном упоминании о Дьяволице. Я убивала этих чертовых бизнесменов и отбирала их жизнь за крошечные деньги. А знаешь зачем? Да потому, что они просто зажравшиеся идиоты, которым плевать на людей и на все, что происходит вокруг! - Хотелось закрыть уши, отбросить все мысли и закричать, царапая стены и рвя волосы. Захлебнуться ненавистью и любовью. Застрелиться прямо на месте, заставить чувствовать себя боль. Прострелить колено, живот как в одном из сериалов, медленно, так чтобы за живое. Смотрит и постепенно опускает руки по швам, под прицелом глаз, забывая о пистолете, наведенном с точностью в лоб. - Зачем ты пришла? Убить меня? – Сглатывая комок и стараясь подавить жгучую ненависть к человеку. Знает, что не забудет те месяцы, проведенные вместе, что не выбросит воспоминания в урну, что оставленные фото и сладкий запах ее духов навсегда врежутся в память, как бы ни хотелось сделать больно. Сквозь сжавшиеся зубы, переворачивая все в своей голове, ставя на место эмоции и опуская голову, собирается с духом. - Мне заказали тебя. Мне очень жаль. – Прижимает дуло к виску, держит, томит, рука дрожит под напором его глаз. Теряет всякую бдительность. Не замечать ухмылки, прорезавшей сердце, она, как запрограммирована – выполняет свое задание и плевать, что оно строит стену на ее душе и крест на жизни. - Мне все равно. Хочешь убить - убивай, препятствовать не стану, твое решение. – Нет страха, знает, что любит, что не сможет, просто сама боится и еще выход. Нечего не мешает ему нажать на кнопку вызова и через пару минут здесь будет отряд его бойцов, которые, не церемонясь, могут лишить жизни любого, у которого будет хоть единый шанс для побега. - Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Черт. – Опускает руку и бросает оружие, протягивает запястье и хватает руку, знает, что это последняя возможность прикоснуться к нему, и возможно, единая. Знает, что он не сможет отстоять, что ей светит высшая мера наказания, знает, что дальше так не сможет, слишком много жизней она погубила. Прижимает тело парня к себе, не отпускает, медленно опускается на корточки, ловя губами его вздох, целует, боясь спугнуть ту чертову капельку надежды витающую в воздухе. Сжимает руки в кулаки, ладошки покрываются холодом, сжимают и цепляются за плечи, боясь упасть куда-то вниз. Не значимое прикосновение, отрешенный взгляд в пустоту. Зарывается в волосы, прижимаясь к его телу, не прекращая поцелуй. Бросает колкий мираж/надежду на блондинку упиваясь точными движениями губ, очерчивая контур рта, проникая и играя с языком, как будто учит, как будто боится, что исчезнет. Читает в морском оттенке глаз только боль, она сама боялась потерять, боялась, что не сможет остановиться и не сможет противостоять тому, что нынче слишком владеет ее душой и телом – адреналином. Заигралась. Улыбается, смотря, как он медленно притягивает к себе, опуская на ворсистый ковер, между взглядами замечает капельку счастья, моментально погасающую при отстранении от его тела. Притягивает, целует вновь, не прекращая медленно расстегивать крошечные пуговку на его рубашке и медленно поглаживая область груди, наслаждаясь ощущениями. Дарит нежное прикосновение пальцами, подушечками по телу, наклоняясь ниже, очерчивая дорожку из теплых поцелуев вдоль шеи, наслаждаясь тем, как она шумно выдыхая, зажмуривает глаза, боясь даже прикоснуться к нему, не веря что реальность, что не сон. Не верит, что он может так искусно любить убийцу многих, ту, из-за которой было столько проблем и новых жертв. Читает в глазах любовь, не верит, бросает теплое прикосновение губ на плечи, проводя очертание каждое изгиба, привыкая к ее непосредственному контакту. Наслаждаясь, прижимаясь к брюнету, обвивает ногами торс, притягивая его еще ближе, заставляя зарыться в волосах и укутаться словно пеленой. Улыбка не сходит с губ, когда он, опираясь на локти, нависает над хрупкой фигуркой и, покрывая мелкими поцелуями лицо, спускается вниз, снимая тоненькую хлопчатобумажную майку, оставляя аккуратненький бюстгальтер без лямок на теле. Боясь спугнуть, прикасается губами к коже, заставляя вздрогнуть от контраста тепла. Руками проводит по контуру талии, опускаясь к ногам, гладкая как шелк кожа, покрывается мурашками от столь интимного контакта. Выгибаясь словно змея, поднимаясь с ковра, и прижимаясь к телу, ощущает руки, пробегающие пальцы на позвонке. Легкий щелчок и верхняя часть белья мягко падает вниз, заставляя хозяйку смутившись опустить голову и забывшись о всем, прижаться к парню, оцепляя руками плечи и руки. Вновь ощущая спиной теплую поверхность, прикрывает глаза, удерживаясь, чтобы не застонать. Легко проводит по бедру, опуская вниз брюки вместе с бельем, оставляя девушку полностью обнаженной, без средств защиты от него. Откидывает все вещи в угол комнаты и, накрывая хрупкое тело, медленно расстегивает ремень, придерживая руками ее руку, не отрываясь от глаз и взгляда. Сняв давно мешающие боксеры, медленно разводит колени Лизы в стороны, боясь потерять самообладание и просто потерять контроль над действиями. Нерешительно поддается бедрами вперед, ловя губами стон и крепко прижимая руки к полу. Переплетает руки и кладя голову на плечо, легко проникает внутрь, прижимаясь еще теснее и ловя глазами взгляд заслоненный пеленой желания. Обнимает за плечи, прижимая еще крепче еще ближе, не переставая двигаться в унисон его толчкам. Чувствует его тепло внутри, чувствует, что рядом не только физически и морально, но и духовно. Что он только ее. Царапая ногтями спину, и прижимаясь губами к плечу, шепча на ушко что-то невнятное, медленно выдыхает, стараясь поймать каждое движение, каждый вздох и попытку быть ближе. Улыбается, смотря как он, пытаясь совладать собой, прикрывает глаза и поглаживая талию прижимает к себе еще теснее, на столько позволяет данная ситуация. Улыбаться, чувствуя, как внутри растекается тепло, поглощая саму себя. Чувствует, что он рядом, что все, что случилось пару минут назад, не просто игра, а реальность. Плевать, что еще пару минут назад, она должна была его убить, что если она вернется без информации то от нее места живого не оставят, главное, это он, и то, что произошло. Слышит, как он выдыхая, откидывается на пол, прижимаясь телом к ней, как стягивая одеяло вниз, укрывает обоих, как тепло сжимает плечи, и покрывая поцелуями губы и щеки, шепчет, что любит. Верит ему, прижимается еще крепче, ждет пока уснет и проснется рядом с ним, как тихонько спуститься на кухню и улыбнувшись прижмется к его плечу, вдыхая запах нежность и любви. Как будет ждать его после работы, как бросит это чертовое занятие, и они уедут куда - подальше. Забудут все. Но реальность слишком жестока, проснувшись утром, она не увидит его рядом и на кухне тоже, вместо любимого человека, перед ней будет сидеть следователь, а майор Морозов, прижавшись к двери, будет давать показания, смотря как его любимая, усмехаясь, кивает головой, словно в бреду. Максим будет с надеждой ожидать на смягчительный приговор, думал, что только так они смогут построить все по новой, только так, отбыв срок, она сможет очистить себя от грязи и всех тех грехов, заработанных за свою жизнь. Никто и подумать не мог, как тяжело ему было, набирать номер отдела в три ночи и говорить о том, что Дьяволица у него в доме. Смотреть, как она тихонько посапывает не думая, даже о том, что будет дальше. Искажая реальность, он прижался к ней, и, поцеловав в шею, удалился, оставляя девушку один на один. Он надеялся на чудо. Его, увы, не произошло. Через два месяца Елизавета Виноградова была признана виновной и приговорена к высшей мере наказания. Через неделю ее казнили. А еще через неделю экспертиза, проведенная после смерти, показала, что ровно через девять месяцев она могла бы стать мамой. Родители, по просьбе самой подсудимой, так и не узнали место захоронения дочери, так, по ее мнению, было лучше для всех. Максим Морозов достиг звания подполковника за раскрытое дело, но через год ушел с поста, поселившись где-то на самом конце городе. Через пять лет скончался, не дожив до сорока двух лет. В предсмертной записке, сделанной незадолго до смерти, он просил прощение у всех, включая близких и просто знакомых, но больше всего просил простить его маленькую девочку, которую он так и не сумел спасти. Из-за которой боль преследует всю жизнь. Пару строк были написанные размыто, словно их намочили жидкостью, но разборчиво было написано только одно имя "Лиза", повторяющееся в каждом предложении. Слово "Дьяволица" исчезло из лица жизни города, жизнь кипела, люди стремились развиваться, мало, кого волновало то, что произошло несколько лет назад. Они строили свою историю, новую, современную как тогда казалось. Через пару лет, смертную казнь сменили на пожизненное заключение.

Многие не успели.

Многие просто не имели шанса все исправить.