Смысл Рождества

- Сэр! Разрешите спросить, сэр! – обратился призрак к старшему по званию. - Спрашивай, рядовой. - Почему мы это делаем, сэр? - Ты недавно умер, верно? – догадался полицейский. - Так точно, сэр! Эрик Уоллес, погиб при совершении террористического акта семь месяцев назад. - Всего семь? Да ты ещё совсем зелёный, - усмехнулся лейтенант, разглядывая нежно-салатовое приведение в полицейской форме. Отряд солдат Уолкера летел по слабо освещенному тюремному коридору. Несмотря на то, что заключенные сидели в темных, вонючих, измазанных собственной плазмой камерах, все они, как один, улыбались. Соседи тихонько переговаривались между собой, не обращая внимания на угрожающий стук жезлов о решетки, и тем выше поднималось всеобщее настроение, чем чаще раздавалось очередное: - А ну цыц! Кто позволил веселиться? На дыбу захотели? - Начальник, что ты все “на дыбу”, да “на дыбу”? – отозвался из своей камеры призрак технологий. – Где ваша фантазия? Где новаторство? Технический прогресс? Знаешь, я на праздник вам новое орудие пыток изобрету. Назову его Технус-пытка девять тысяч. Думаю, десяти минут на него мне хватит. - Десять? Теряешь хватку, приятель. Раньше тебе минуты было много, - покачал головой Скалкер. – Стареешь. - Что? Я старею? ЭТО Я СТАРЕЮ?! – взвился Технус. – Технологии никогда не стареют, заруби это себе на носу, консервная банка! - Молчать! – рявкнул коп. – Призрачный договор вот-вот вступит в силу. Собираетесь устроить побоище в Рождество? Хотите быть, как этот? – он ткнул своей “волшебной палочкой“ в сторону двухместной камеры, где на лавочке сидел мужчина в длинном фиолетовом плаще с книгой в красно-зеленой обложке на коленях. Вдоль его решетки лежал целый ряд апельсинов. Очевидно, Уолкер не раз приходил поиздеваться над узником. Его прежнего йети-подобного соседа перевели в другую часть тюрьмы, ибо у него обнаружилась аллергия на цитрусовые. Конечно, если каждый день спасать своего сокамерника от этих жутких оранжевых плодов путем употребления их внутрь с кожурой. Призраки заметно поутихли. - Вот то-то же, - отряд прошел коридор, и лейтенант продолжил прерванный разговор. – Ответь-ка мне, солдат, что самое главное в Рождестве? - Веселье, елка, подарки… - неуверенно перечислил Эрик. - Не верно. Самое главное – это Рождественский договор. Все духи ровно на один день становятся лучшими друзьями, независимо от происхождения, заслуг, количества глаз под четвертым слева щупальцем и уровня ненависти друг к другу. А что самое главное в работе полиции? - Защищать закон и порядок, сэр! – моментально отчеканил рядовой. - Это тебе при приеме на работу вдолбили, - кивнул коп. – А на самом деле – в поимке преступников. Вот Уолкер и соединил приятное с Рождеством. - Простите, сэр, но я всё еще не понимаю… - Господи, каждый раз вам разжевывать приходится. Уолкер на Рождество выпускает всех заключенных на свободу в честь Договора, а двадцать шестого декабря устраивает за ними массовую охоту. Развлекается он так, понятно? Уоллес ничего не понял. Однако на раздраженный взгляд лейтенанта поспешил выдать: - Так точно, сэр!

***

“Рождество. Опять… Как же оно мне осточертело! Всё осточертело, даже эта проклятая книга! “ Поэт-Призрак с ненавистью уставился на обложку второй версии «Рождественского кошмара», как будто хотел прожечь в ней дырку. Да что там дырку, испепелить ко всем чертям! Но он вспомнил, чего ему стоило написать эту книгу, и вовремя одумался. - Начинаем отсчёт! – прогремел усиленный во много раз голос местного судьи, палача, адвоката, палача, тюремщика и ещё раз палача. - Один! - Запомните… - Два! - …ровно через сутки… - Три! - …вы вернётесь домой… - Четыре! - …в свою любимую тюрьму! - Пять! - Даже не думайте сбежать! - Шесть! - Не недооценивайте мою месть! - Семь! - Пути на волю нет совсем! - Восемь! - Бояться полиции просим… Что за?.. Уолкер вмиг оказался у клетки Призрачного Поэта, просунул руку сквозь решетку и схватил того за шкирку. - А тебе, сопляк, лучше вести себя потише, иначе прямо сейчас отправишься в зону страха! – прорычал тюремщик. - Но я ни при чём! Ты сам… - попытался оправдаться узник. В висячем положении он смахивал на тряпичную куклу с безвольно болтающимися конечностями. - ДВЕНАДЦАТЬ! Буллит нажал на большую красную кнопку на стене, и все двери в тюрьме распахнулись. Немедленно образовалась пробка. Заключенные рвались к выходу, к своим оставшимся на воле друзьям и семьям, на призрачные курорты, в другие города, в мир людей, в параллельные измерения – куда угодно, лишь бы от тюрьмы подальше. Они толкали друг друга, пролетали над головами, выползали между ног. Но через пару минут, наконец, вспомнили, что сегодня за день. - Дамы вперед, - галантно Джонни 13 пропустил вперед себя Китти, но тут же осознал, что это была ошибка. Дороги вперед не было. Проём загораживало огромное безногое чудище с четырьмя когтистыми руками и прессом Кинг Конга, покрытое густой красной шерстью. Остался только узкий проход рядом с головой чудовища, куда могла пролезть разве что небольшая собака. Время шло. Толпа дружно толкала монстра в спину, Скалкер всерьёз задумывался, не снять ли ему железный костюм, а Ящик думал о том, что его любимые коробочки, пожалуй, смогли бы выйти на свободу. Он начал пропихивать своих любимиц в отверстие, попутно осуждая сокамерников в том, что они слишком сильно толкаются и могут помять его крошек. В конце концов отверстие было забито картоном и оберточной бумагой. - Я сейчас уничтожу эту мартышку! – рассвирепел Вортекс, подняв наэлектризованные руки в сторону чудища. - Не положено! – протиснулся вперёд Уолкер. - Учти, если сделаешь сегодня хоть кому-нибудь зло, просидишь весь свой срок под спектральным барометром! - Да уменьшите же его кто-нибудь! – вышла из себя обычно невозмутимая Спектра. - Твоё желание – закон! – раздалось откуда-то сзади. Монстра окружила взявшаяся из неоткуда зеленая клубящаяся дымка. Проём освободился, и зеленая толпа полетела вперёд. Красный монстр размером с котенка отчаянно метался между ног бывших заключенных, пока его не подобрала Ланч Леди. - Ох, малыш, ты цел? Чудище вытаращило глаза на женщину (вот уж оно точно не ожидало, что кто-нибудь назовет его малышом) и неуверенно кивнуло. - Как же ты себя запустил! – запричитала она. – Вот что бывает, когда мало ешь. Худенький, маленький… Пойдем со мной, я тебя откормлю, на сбалансированную диету посажу. А не будешь правильно питаться, ОТВЕДАЕШЬ МОЕГО ГНЕВА!!! Котлетку? Испугавшийся было монстрик с радостным визгом набросился на протянутую доброй старушкой еду.

***

“Он хочет отправить меня в зону страха. Чем я заслужил такое к себе отношение? “ Хмурый Поэт-Призрак вышел на волю последним. Хотя “воля“ – это слишком громко сказано. Он просто летел, куда глаза глядят, и думал о своей участи. Зона страха – это нижний уровень тюрьмы, один из худших приговоров, которые может вынести Высший Правительственный Суд. Информация о том, какие заговоры наложены на этот уровень, была известна только Наблюдателям и всезнающему Клокворку, но что происходило там с узниками, знали все. Приведение, попавшее туда, начинало видеть все свои страхи, от самых незначительных до самых сокровенных. Редко кто отсиживал там весь свой срок, призраки не выдерживали и накладывали на себя лапы. А те, кто все же отсидел, сходили с ума настолько, что даже не могли осознать, что они на свободе. Врагу не пожелаешь там оказаться. Даже Дэнни-призраку Поэт этого не желал… Ну, может, немножко. Призрак сам не заметил, как оказался у своего крыльца. На праздник его точно никто не позовёт, поэтому он решил провести этот день просто: дома, в тишине, за хорошей книгой. Поэт знал, что пытаться скрыться от Уолкера бесполезно – каждый житель этого мира с радостью выдаст местоположение писателя начальнику тюрьмы. Он вздохнул, отворил дверь и переступил порог дома. И сразу понял, что что-то не так. Дом был идеально чист. Ни соринки, ни пылинки, ни одного обломка. Год назад толпа разъяренных призраков разгромила жилище в пух и прах, использовав в качестве оружия всё, что попалось под руку, причем это было желанием самого хозяина. А теперь – ничего. Даже кнопки с клавиатуры любимого компьютера он не нашел. Зато посередине комнаты за стареньким ноутбуком Призрачного Поэта парил незнакомый призрак. Низенький, толстенький, салатового цвета. Одет в синюю мантию выпускника и шапку с кисточкой. Мантия была ему длинновата, она полностью закрывала ноги (при условии, что таковые имелись). Завершали пейзаж большие очки-аквариумы, которые пришелец не уставал поправлять. - Это ещё что? Что ты делаешь в моём доме?!? – гаркнул Поэт. От неожиданности “выпускник“ свалился на пол вместе с компьютером. И прямо так, лежа на полу и почти не шевелясь, негромко пробормотал: - Э-э-это мой дом, в-в-в-вообще-то. - Что?! Нахальный призрак! Убирайся отсюда! - Н-н-никуда я н-не по-пойду, - чуть тверже произнес пришелец, поднимаясь. – Эт-тот дом прин-н-надлежит мне, я й-й-его купил! - У кого? – требовательно навис над ним Призрачный Поэт. - У П-П-Перекупщика. О-он сказал, что хоз-зяина казнили… “Перекупщик-Перекупщик… Где же я это слышал… Перекупщик… Ну конечно! “ В тюрьме Призрачной Зоны заняться было особо нечем, поэтому узники делились информацией. Рассказывали истории из своей загробной жизни, спрашивали друг друга, “за что сидим“, травили байки. Одна из наиболее популярных тем – обсуждение преступников столь хитрых и изворотливых, что до сих пор не попались в лапы Уолкеру. Краем острого уха Поэт слышал, что Перекупщик прославился тем, что может купить и продать практически всё и кому угодно. - Тебя обманули. Этот дом принадлежал и всё ещё принадлежит мне. - Вам? – поразился пришелец. – Неужели это п-п-правда? Вы – Призрачный Поэт? Поэт кивнул, недоумевая, почему призрак так на него смотрит. В глазах зеленого заискрилось чуть ли не обожание. На несколько секунд он застыл с открытым ртом, а потом будто кто-то нажал кнопку “Вкл“. - Это действительно Вы! – воскликнул он. – Я не могу поверить! Сам Призрачный Поэт! – призрак схватил Поэта за руку и энергично затряс. – Я – Ворми, сэр, книжный червь! Я ваш самый большой поклонник! Я читал все ваши книги! “Книжный балл“, “Фанкерпёс“, “Рождественский кошмар 2“… Кстати, а почему сразу “2“? Я всюду искал первую часть, но не нашёл. Да ладно, это не имеет значения! Такая честь познакомиться с Вами! Это потрясающе, изумительно, грандиозновеликолепнороскошноволшебнобожественноослепит… - Ты прекратишь меня трясти? - О, да, да, сэр, извините, - Ворми, наконец, отпустил руку своего кумира, продолжая осматривать его с головы до ног и не веря своему счастью. - Гм… Спасибо, конечно, - на лице Поэта, растирающего руку, даже мелькнула улыбка. – Приятно, когда кто-то ценит твоё творчество… - Я очень ценю, сэр! – обрадовался червяк. – Вы самый потрясающийудивительныйумопомрачительный… -…но, как я уже сказал, - Призрак на всякий случай зажал фанату рот рукой, - тебя обманули. Этот дом принадлежит мне, и ты здесь не живешь. - Не живу? – только сейчас до Ворми дошел смысл этих слов, и он грустно поник. – Не живу… Н-но я же вс-се деньги на него отдал… Мн-не не куда идти… - Ничем помочь не могу, - пожал плечами Поэт, потихоньку оттесняя пришельца в сторону двери. – Сегодня Рождество, попросись в любой дом погостить, тебя примут с распростертыми объятиями. - Всего на од-дну ночь… - прошептал книжный червь. – Меня прим-мут на одну н-н-ночь, а д-двадцать шестого декабря снова выш-вышвырнут. Н-н-никому не нуж-жен такой за-зануда, как я… Ворми чуть не плакал. Поэт смотрел на это зрелище, смотрел… и сдался. - Двадцать шестого возвращайся. Я всё равно вряд ли сюда ещё попаду. Но ты должен будешь присматривать за книгами, чтобы они всегда были, как новенькие! Эта библиотека – моя гордость! Справишься? Всхлипнувший было червь вновь повеселел. - Так точно, сэр! – шутливо отдал честь он. – Спасибоспасибоспасибо Вам!.. Но, сэр, почему Вы сюда не попадёте? - Меня обвинили в нарушении Рождественского Договора, - нехотя ответил Поэт. – Ты читал мою поэму, знаешь, почему. - Знаю. Неблагодарный Дэнни-призрак Вас оклеветал! – выпалил Ворми. – Но это же несправедливо! Вас не могут осуждать за то, что Вы научили мальчика радоваться Рождеству! - Уолкер всё может, - невесело усмехнулся Призрачный Поэт. – В том числе отправить меня в зону страха. - В ЗОНУ СТРАХА?! – ошалел червь. – Но туда же попадают только самые отпетые негодяи и убийцы! - Ну всё, - Призраку была неприятна эта тема, к тому же он уже дотолкал своего фаната до выхода. – Иди, найди себе компанию, повеселись. Вернёшься завтра. - Сэр! – воскликнул червь, но дверь закрылась перед его носом.

***

Дэнни Фентон сидел в гостиной и выслушивал очередную перепалку родителей по поводу существования Санты. Спор затянулся, потому что никто их не останавливал. Дэнни дал себе слово в Рождество не ныть и не злиться, поэтому он мужественно молчал. “Хоть бы Эмбер какая объявилась… Ах да, у приведений же выходной, “ – сонно подумал мальчик-призрак. Крики Джека и Мэдди стали для него настолько привычным звуком, что он перестал на них реагировать. -Дэнни! Дэнни, сынок! – потормошила парня мать. - А? Что? – решив спросонья, что прозвучала боевая тревога, он резко вскочил на ноги. – Хочу быть при… - и застыл с поднятыми вверх руками и распахнутыми глазами, поняв, что опасности нет. - Призрак? Сынок, ты почуял призрака? – Фентон-старший схватился за дух-базуку и активно принялся рассматривать комнату через прицел. - Успокойтесь оба! - остудила охотничий пыл Мэдди и отобрала у Джека оружие. – Дэнни, скажи своему отцу, что в прошлом году никакого Санты в городе не было! - Не было, - подтвердил мальчик. - Ну вот видишь! – торжествующе обернулась женщина к мужу. – Дети разносили подарки вместе с призраками, Санта тут не при чём! - Конечно, потому что дети восстанавливали то, что разрушили! – невозмутимо отбил выпад Джек. – А до этого подарки под ёлки положил именно Санта! Кто же это ещё мог быть, если не он? Дэнни вздохнул. Этот спор всё больше напоминал теннис. Родители раз за разом отбивали мяч, не желая проигрывать. Кажется, партия будет вечной. - Пссст! Дэнни, сюда! Пока родители отвлеклись, мальчик-призрак тихо прокрался на лестницу, где его ждала сестра. - Что такое, Джесс? - Тут один… молодой человек хочет с тобой познакомиться. - Молодой человек… - повторил Дэнни, отметив про себя, что в дом никто не мог зайти незамеченным им, Джеком или Мэдди. - Вернее, червь. Он представился, как книжный червь. Брат недоуменно посмотрел на сестру, но та лишь пожала плечами – иди, мол, посмотри сам. И Дэнни пошел за Джесс в свою комнату. Рядом с книжными полками парня-призрака висел зеленый гость в синей мантии и шапке с кисточкой и рассматривал книги. К своему разочарованию, он не нашел для себя ничего интересного. Основную часть полок занимали книги о космосе. - Хочешь ста-стать астронавтом? – спросил дух только что вошедшего хозяина комнаты. – Похвально, н-но где же л-ли-литература? Знаешь, ка-классика, проза… поэмы? – он злобно зыркнул на Дэнни. - Э… Шкаф с литературой на первом этаже. Если хочешь, могу принести тебе что-нибудь, - решил проявить гостеприимство Дэнни. В конце концов, в прошлом году призраки радушно приняли его на своё пиршество. - Я Ворми, - не обращая на слова мальчика внимания, представился он. – А вот ты, - червяк ткнул пухленьким пальчиком в Дэнни, - у-убийца! - ЧТО?! – выпалили Фентоны-младшие.

***

Когда полупризрак дослушал рассказ Ворми, ему стало не по себе. Целый год он был абсолютно уверен, что поступил правильно, уничтожив компьютер Поэта и усадив его за решётку. Теперь же непоколебимая скала уверенности дрогнула. - Но Дэнни, - вмешалась в раздумья парня Джесс, - этот призрак чуть не лишил Рождества целый город и пытался разрушить твою репутацию! И он нарушил тот Договор, о котором ты рассказывал. Думаю, будет правильно, если за нарушение призрачных законов его будут судить призраки, а не мы. - Уолкер посадил меня в тюрьму на тысячу лет за то, что я хранил контрабанду из человеческого мира, - вспомнил Дэнни. – Я к тому, что с наказаниями он иногда перебарщивает. Не уверен, что он не получит больший срок, чем заслуживает. Подросток уставился в пол, а Ворми – на него. Он не сводил с героя Парка Дружбы взгляда всё время своего рассказа, следя за всеми изменениями на его лице и в его поведении. Червяк надеялся, что не ошибся в мальчике. Он надеялся, что Поэт не ошибся в Дэнни. - Ты считаешь себя па-положительным героем? – вдруг спросил Ворми. - Что? – поднял голову Дэнни. - В “Ро-рождественском кошмаре“. Т-ты уничтожаешь са-самую ценную вещь н-ни в чём не повинного п-п-призрака. После чего на-насмехаешься над его творчеством. Взрыва-ваешь все игрушки и е-ели. И отправляешь призрака, пода-дарившего тебе дух Рождества, в тюрьму. Ты – положительный герой? И тут совесть парня впервые за год вспомнила не про то, как он ругался с родителями, не про грустные лица горожан, потерявших свои подарки, а про серого призрака в длинном фиолетовом плаще, пораженно смотрящего Дэнни в лицо при словах: “И хоть я твою книжечку не нарочно взорвал, совесть меня совсем не мучает.“ - Уолкер! – Дэнни вломился на ежегодную призрачную вечеринку и прошел между своими врагами, кивая, улыбаясь и посылая пожелания весёлого Рождества во все стороны. Наконец он добрался до чаши с пуншем, у которой тюремщик обсуждал с Технусом возможности нового, современного орудия пыток. – Уолкер… Да, тебя тоже с Рождеством… Нет, спасибо, индейку не хочу… Уолкер, надо поговорить.

***

Поэт-Призрак видел кошмар. Он пытался собрать свою книгу из того миллиона кусочков, на который её разорвал этот чёртов Дэнни-призрак. Но кусочки разлетались, перемешивались и смеялись над ним. Клей по консистенции напоминал мыло. Поэт попытался схватить один особо юркий кусочек, но тут ему на голову вылилась холодная вода. - Просыпайтесь, сэр! – радостно сказал Ворми в ответ на разъяренный вопль. – Праздник в самом разгаре, все ждут Вас! - Какой ещё праздник? – проворчал Поэт, попытавшись вытереться своим насквозь промокшим шарфом. - Как – какой? Пир в честь Рождества, конечно! Пойдёмте-пойдёмте, Вы и так почти половину проспали! Недоумевающий Призрак всё же позволил увлечь себя за собой. Через несколько минут его взору предстала картина, которую он никогда раньше не видел: огромный зал, украшенный гирляндами, мишурой и омелой, был заполнен высокими пушистыми елями, столами с рождественскими яствами и призраками, поздравлявшими ЕГО с Рождеством. Поэта столько лет никто не поздравлял с этим праздником, что до прошлого года он даже не знал, что призраки всё еще празднуют все вместе. Откуда-то из толпы вынырнул Дэнни-призрак. Тот самый Дэнни-призрак. Тот, который уничтожил его шедевр. Тот, который засадил его за решетку. И тот, который держал в руках маленькую коробочку, перевязанную фиолетовым бантом. - Это… В общем, это от всех нас. Счастливого Рождества! Поэт посмотрел сначала на мальчика, потом на подарок. Затем снова на мальчика и снова на подарок. - Эта коробка может хранить своё содержимое вечно, - с гордостью сообщил Поэту Ящик. – Но ты всё же открой сейчас. Поэт аккуратно принял подарок и открыл его. Внутри оказался золотой паркер. - Ну как, Вам нравится? Нравитсянравитсянравится? – прямо-таки подпрыгивал от возбуждения Ворми. – Это я выбирал! Чтобы Вы им книги подписывали! Как Вам? Впервые, если не считать момент, когда он не подобрал рифму к слову “цитрус“, у Поэта не было слов. На глазах выступили слёзы. - Да, и ещё, - вышел вперёд Уолкер, - тебя будут судить повторно. На этот раз я учту все факты и факторы. Думаю, тыщонку-другую лет мы тебе скинем, - он улыбнулся и подмигнул ошарашенному писателю. - К-как? – прошептал Призрачный Поэт Ворми. – Это ты устроил? - Не я, а мы все, - книжный червь обвёл рукой зал. - Но как? – всё ещё недоумевал Призрак. - Рождество ведь, сэр. Самый подходящий день для того, чтобы забывать обиды и доставлять всем радость. Всем без исключений, - улыбнулся червь.