Cerca Trova

- Что со мной происходит?! - срываясь, кричала Анна. Ей было очень плохо от осознания этого факта. Старушка промолчала и начала наводить чай. Поставив кружку перед девушкой, сказала: - Пей. Успокойся. Что ты помнишь?.. - Ничего. - Совсем-совсем ничего? - Совсем-совсем ничего... Аня обессиленно опустилась на стул. Подняла руки. Руки как руки. Ничего особенного, но только сейчас она поняла, как они ей важны и как она им должна. Попыталась сложить ладони. Получилось. Но чувствуя их тепло, слыша, как со стуком льется по ним кровь, не понимала: почему ее упорно никто не видит?.. - Ты большая грешница?.. Этот вопрос погрузил в размышления. Обычно девушка ничего такого не делала, была себе пай-девочкой и никому не мешала. Но на людях становилась тонко чувствующей слабости стервой. Если начинали задирать, ей было не жаль острот для обидчика. И только самые близкие знали, какой Аня может быть мягкой и ласковой. Но однажды... Один человек проник ей в душу, вытерев перед этим ноги и не мусоря там, вовсе нет. Он начал заботливо обставлять домик ее души, убирая пыль грустных воспоминаний и залечивая царапины былых ран. Ему пришлось долго трудиться над тем, чтобы этот домик наконец показал свое великолепие и разнообразие. И только тогда смогла ему довериться... Чувства как будто напоминали, но они не способны были хранить факты. Сначала безмерная любовь, потом горькое разочарование и боль, боль, боль. Надо бы вспомнить, но не хватало сил. - Не помню. Может быть, - подумав, сказала Анна, - раз я в таком состоянии. - Какой сейчас год? Ну, это совсем глупый вопрос. Девушка уверенно ответила: - Сейчас две тысячи двадцатый год. Отпила немного чая из кружки. Он оказался приятно пахнущим и таким согревающим. Снова вспомнила, что всего лишь дух, и представила картину: кружка волшебным образом поднимается, наклоняется, часть чая куда-то исчезает... Старушка была так спокойна и мила. Неужели ей уже довелось видеть нечто подобное?.. - Сейчас не такой год. Быть того не может. Ушла. Возвратившись, принесла календарик - старый и потрепанный. - Моя дорогая... - она говорила крайне обеспокоенно. - Что?.. - так же спросила Анна. - Моя дорогая... - в голосе сквозила неуверенность, - сейчас только тысяча четырехсотый год.

***

- Как?! Я за, - считая, говорила девушка, - шестьсот двадцать лет назад? - Может быть. Она не понимала. Действительно, а как?.. Все свидетельствовало о том, что сейчас - это время Древней Руси. И земледелие, и одежда, и траволечение. А впереди сидела некто иная, как знахарка. - Я знаю, как вернуть тебе плоть и кровь. Кровь прилила к вискам и начала бешено стучать. Аня поняла, что ее глаза горят со счастливой надеждой. Но ничего не могла с этим поделать. - Но для этого ты должна ответить на вопрос: есть ли на тебе большие грехи?.. - Я не помню. - Ты должна знать, или я не смогу ответить, сколь успешным будет твое излечение. - Излечение? - Ты же хочешь стать человеком? - Очень!.. - Тогда говори как на исповеди. - Я ничего не помню. - Правда? - Правда. Старушка глубоко вздохнула и сказала: - Тогда все зависит от тебя. - Как? - Или я лечу тебя или нет, - резко сказала она. - Но помни: если на тебе большие грехи, то душа разлетится на куски и никогда более не соберется воедино. - Лечите меня! - твердо сказала Анна. - Ты уверена, что хочешь этого? - Да. Старушка снова вздохнула и предупредила: - Если что, ты знала, на что идешь.