Чужой. До последнего вздоха

Некогда красивое лицо стало серым и каким-то чужим. Отрешенные карие глаза тусклым взглядом смотрели в пустоту, совершенно не замечая ничего вокруг. Он осторожно шагнул в палату, тихо прикрыв за собой дверь и пройдя, медленно присел на край кровати, чтобы снова не напугать ее. Вздрогнув, она медленно перевела на него взгляд, и лицо отразило больную улыбку. - Стасик! - Привет, Лен! – постарался улыбнуться он, но губы лишь странно кривились от нарастающей тревоги и чувств, которые до сих пор сидели в нем. Придвинувшись ближе, подполковник обнял ее, чувствуя, как бьется ее сердце, когда-то принадлежащее только ему, жившее только для него. Ровно как и его трепещущий кусок плоти, сейчас превратившийся в холодный камень, закрывший внутри все те чувства, которые когда-то мог испытываться грозный начальник СКМ, отгородившийся от новых которые безуспешно пытались прорваться внутрь, чтобы заставить забыть. - Ты рано вернулся, - безжизненно произнесла она фразу, которую подполковник слышал каждый раз, когда приходил в это место. - Работы мало было, - снова и снова отвечал он, чувствуя, как она все крепче прижимается к нему. - А я тебе ничего не приготовила. - Я не голоден. Не волнуйся, - Стас провел ладонью по ее волосам и сглотнул подступивший к горлу ком. Весь этот разговор повторялся изо дня в день, каждый раз возвращая его в то время, когда он был счастлив. Когда его делали счастливым абсолютно не деньги, а лишь она – вечно улыбающаяся капитан ФСБ, смеющаяся и любящая, дарящая ему всю нежность и тепло на которые способна только любимая женщина. Но ее уже давно не стало. Осталась лишь серая оболочка, пропитанная страхом и лекарствами, помнящая лишь отрывки из их жизни и этот разговор от которого Карпову просто хотелось взвыть от изнеможения. Он помнил каждую фразу произнесенную ею в тот последний счастливый день. Помнил, как умолял ее отказаться от задания, но она так уверяла своего милого Стасика, что все будет хорошо. И он отступился, совершенно тогда не подозревая, что этот маленький шаг назад, перерастет в тысячи километров, разделивших их. Он снова сглотнул, прекрасно зная, что она скажет в следующий момент и сердце снова стянулось колючей проволокой, заставляя до боли сжать зубы. - А я сегодня у врача была. - И что он сказал? – севшим голосом произнес Карпов. - Всего лишь четыре недели, но зато уже точно. Большего он не смог вынести. Осторожно отстранившись от нее, Стас взял ее лицо в свои ладони и, проведя большим пальцем по щеке, хрипло произнес: - Лен, тебе отдохнуть надо. - Ты прав, - протянула она, осторожно ложась на подушку, словно не замечая его. Он коснулся губами ее щеки, не вызвав никакой реакции и, так же тихо как и зашел, покинул комнату. Внутри буквально все переворачивалось и бушевало от нахлынувших воспоминаний, которые топили малые частички человечности, превращая его в монстра, к которому с опаской заходили в кабинет, которого в коридорах старались избегать, чтобы из-за лишнего сказанного слова не оказаться в списке тех, кто был «запомнен» в его блокноте. Подгоняемый злостью, обращенной к самому себе, Карпов пролетел территорию больницы настолько быстро, что даже не заметил знакомую фигурку, появившуюся из-за угла, которая сейчас стояла, смотря на отъезжающую машину подполковника с любопытством и недоумением, прокручивая в своей умной головке всевозможные варианты. *** Голова просто раскалывалась от всевозможных мыслей и воспоминаний, не давая сосредоточиться ни на чем, кроме серых противных чувств боли и отчаяния. Даже забыв взять ключ, Стас направился к своему кабинету, но наглые фразы и крики, донесшиеся из допросной, заставили его остановиться. - Борзеет? – усмехнулся Карпов, заходя в комнату, где Агапов безуспешно навис над задержанным. - Ага, - устало кивнул следователь. - Выйди. - А ты еще кто? – с наглой физиономией усмехнулся парень. - Конь в пальто! И прежде чем за Андреем успела закрыться дверь, парень повалился на пол от мощного удара в челюсть. Он бил в исступлении, даже не отдавая отчет своим действиям, превращая лицо парня в большую кровавую рану. Крики и мольбы задержанного словно пролетали мимо его ушей до тех пор, пока не хлопнула дверь, являя на пороге Андрея Агапова, который ошарашено замер при виде такой картины. - Ну что? – гаркнул Карпов, еще раз засадив ботинком под ребра парня. - Да, да, я все понял! – закивал тот, прикрывая голову руками. Стас усмехнулся и, взглянув на Андрея, кивнул: - Ну что, клиент на все готов. - Спасибо, Стас, - ошарашено произнес следователь. - Обращайся если что, - кинул напоследок Карпов и вышел в коридор. Вспомнив про ключи от кабинета, подполковник с довольно ухмылкой двинулся в дежурку и, подойдя к окну поста, протянул раскрытую ладонь. - Олег, ключи мне дай. Сглотнув от вида ладони, перепачканной кровью, Олег медленно перевел взгляд на Карпова и спросил, протягивая ключи: - Стас, а что случилось? - Да нормуль все, - улыбнулся тот, забирая средства открытия дверей. - Башка болела, а щас прошла! Он развернулся и твердым шагом направился к себе. Стерев полотенцем следы разборок и, выпив стакан воды, чтобы окончательно успокоить взорвавшийся вулкан, Стас принялся разбирать горы бумаг, лежащих на столе и требующих оформления. Но не прошло и десяти минут, как в кабинет вошел Юра. Разместившись за столом и удостоившись взгляда начальника, опер подался чуть вперед и доложил: - В общем с новой забегаловкой мы все уладили. По сумме договорились. - Ну и славненько! - По поводу маньяка… вот, все отчеты, - Юра протянул папку с документами, - Глухарёв оформляет в суд. И еще… - Еще чего? - Филатова, в отделе про тебя расспрашивает, аккуратненько так... - Филатова?! – нахмурившись, переспросил Стас. - Под меня копает? Да я ее с потрохами съем. – вскинул он брови. - Она здесь? - Да, только что у дежурки видел. - Сюда мне ее позови! Юра кивнул и быстро ретировался исполнять приказ начальника, поэтому через минуту Маша уже стояла у другого конца стола, ловя на себе странный взгляд мужчины. - Филатова, а ты че в отделе делаешь? – наигранно дружелюбно, поинтересовался Карпов. - У тебя же выходной. - Да я на минуточку, по делу… - слегка улыбнулась Маша. - По делу?! – его лицо неожиданно приняло свой обычный вид, глаза сверкнули, а голос заставил провалиться сквозь землю. - Слабо в лицо сказать? - Что сказать? – буквально выдохнула Маша, нервно сглотнув. - Что под меня копаешь! – он медленно поднялся из кресла и двинулся на девушку, которая, попятившись назад, уперлась в закрытую дверь. - Слова о том, что меня не надо бояться, ты восприняла слишком буквально! А я ведь могу и отказаться от своих слов… Зачем роешь там где не надо? Слить меня захотела? Его глаза широко распахнулись, а лицо приблизилось на столько, что Маша ощущала его дыхание. - Нет. Я… Я просто хотела узнать о той женщине-чекистке. О том деле и… - Ну и как, узнала? – едко поинтересовался Стас, сверля ее холодным взглядом. - Нет. - Поэтому ты решила копать под меня? - Вы не так поняли, Станислав Михайлович! Просто я…просто… - А не просто?! Поняв, что от ответа не уйти, Маша тяжело выдохнула и, опустив глаза, тихо произнесла: - Я видела вас у больницы… - она резко замолчала, обдумывая свои слова, и, вскинув взгляд на него, продолжила. - Вы ведь хорошо ее знали? Ведь так? Я просто хотела узнать… узнать почему она не смогла… - на секунду прикрыв глаза, Маша покачала головой и словно с мольбой во взгляде уставилась на подполковника. - Я не хочу провести остаток жизни там… От ее голоса и брошенной фразы, в голове словно что-то помутилось. Он отошел на шаг назад и устало потерев лоб, глухо произнес: - Выпить хочешь? *** Темнота квартиры словно поглощала все таящиеся в ней секреты, скрывая их от лишних глаз. И лишь лампа над кухонной мойкой, тускло освещала стены, разгоняя все страхи и темноту, создавая атмосферу спокойствия и задумчивости. Маша уже несколько часов сидела за столом его кухни, наблюдая как последние лучи холодного осеннего солнца скрываются за горизонтом, погружая город в темные краски. Он сидел напротив, навалившись руками на стол и лишь изредка кидал на нее взгляд, в очередной раз подливая в бокал вино. Вздохнув, девушка отвернулась от окна, задумчиво уставившись на подполковника, который не проронил ни единого слова с того момента, как она пересекла порог его квартиры. Одинокий, побитый жизнью волк, сейчас он совершенно не вселял страх в молоденькую старлейку, а пробуждал какую-то необъяснимую жалость, которая читалась во взгляде ее больших красивых глаз. Сделав небольшой глоток вина, Маша отодвинула бокал и уже хотела подняться, решив, что не будет никакого разговора, но его низкий глухой голос, заставил остановиться. - Она была женой одного человека, которого уже нет, - заговорил Карпов, вертя стоящий перед ним бокал и рассматривая плещущуюся в нем жидкость. - Он умер? – тихо поинтересовалась Маша, взглянув в его лицо. - Можно сказать и так, - усмехнулся он и, поднявшись из-за стола, отошел к окну, повернувшись к девушке спиной. - Перед внедрением в банду, она узнала, что ждет ребенка. Он отговаривал ее, но она настояла на своем. А после всего, что произошло… Он резко замолчал, но его дальнейшие объяснения не потребовались. - Я поняла, - кивнула Маша и тоже поднявшись из-за стола, подошла к Стасу, вставая рядом с ним. - Но почему? Они любили друг друга? - Да. - Если у нее рядом был любимый человек… - девушка повернулась к нему, наваливаясь плечом на стену. - Они вместе могли выдержать все. Я знаю это по себе… Если бы не Вера и Лиза в тот момент… А сейчас вы… Почему тогда… - Потому что он не смог. Потому что винил только ее… - он резко развернулся к ней, а голос начал повышать тон, - …не себя, а ее. Потому что внутри всегда был эгоистом! Думающим только о себе эгоистом! Маша смотрела в его широко раскрытые блестящие глаза и ловила себя на мысли, что не может отвести от него взгляда. Все мысли, сидящие в ее голове до этого момента, неожиданно улетучились, оставляя лишь образ подполковника, который стоял совсем близко и тяжело дышал, пронизывая девушку взглядом. Ее рука непроизвольно поднялась к его лицу, коснувшись ладонью его щеки, не вызвав никаких перемен в эмоциях мужчины. Даже когда ее губы легонько прикоснулись к его губам, подполковник продолжал стоять словно окаменевшая статуя. - Простите, - севшим голосом проговорила Маша, отстраняясь от начальника и поджимая губы. – Я, пожалуй, пойду. Извините меня, Станислав Михайлович! – кинула на прощание девушка и скрылась в коридоре, где вскоре хлопнула входная дверь. Он лишь потушил на кухне свет и, вернувшись к окну, прижался лбом к холодному стеклу, по которому стекали капли начинающегося дождя. Вернувшаяся боль гулко отозвалась в голове, заставив пальцы с силой вцепиться в подоконник. Взгляд выхватил фигурку, выскочившую из подъезда, которая перескакивая через лужи, вскоре скрылась за поворотом. И он устало прикрыл глаза, полностью погружая себя в темноту квартиры, которая уже давно стала единственным успокоением.