Последний герой по-русски.

Глава 1. Нас не ждали, а мы приперлись! «Прошла любовь завяли помидоры» – мрачно подумалось мне, когда мой супруг, он же Вадик, он же Вадим В, он же Вадим Николаевич, перед тем как сбежать на любимую работу обыденно чмокнул меня в макушку перед выходом. Точнее, изначально он видимо собирался поцеловать меня в щеку или еще куда, но в спешке и запарке чмокнул куда попал, да и не попал он никуда! Воздух поцеловал супруг мой ненаглядный, так торопился, что наклониться ко мне сидящей за столом времени не было! Мрачно посмотрев на захлопнувшуюся за ним дверь, я побарабанила пальцами по столу. Сегодня, как и вчера, как и завтра, я никуда не иду, отпуск у меня елки-палки! ОТПУСК!!! Я еще три недели минимум никуда не пойду! Семь лет не была и вот на тебе! И главное не просила же, просто во время очередного совещания, когда все насущные вопросы были решены, и ничто не предвещало, как говорится, наш начальник отдела кадров вскользь заметила, что «Ольга Александровна до сих пор не написала заявления на отпуск, чем подводит бухгалтерию и сам отдел кадров». Тут же последовал приказ немедленно писать заявление, а через неделю меня попросту не выпустили из дому, заявив, что раз уж у меня отпуск то мне следует отдыхать! Первые пять дней я ничего не делала, только спала и ела! Ела и опять спала! Результат не замедлил отразиться во всей красе, исчезли темные круги под глазами, явно улучшился цвет лица, а еще прибавилось пять лишних килограмм! Жуткая догадка пронзила как стрела. Я вскочила с места и резвым кабанчиком метнулась в ванную комнату, отражение в зеркале заставило прослезиться. Я так и думала! Страшилище! Конечно, кто по доброй воле захочет целовать ТАКОЕ?! Проревевшись на полу в ванной, я позвонила, нет, не Женьке, брату! Надо отдать Николасу должное, прослушав две арии «Он меня не любит!» и «Я толстая корова!» из оперы «Все мужики козлы и сволочи!» он попытался меня успокоить. Заверив, что я самая любимая его сестра и вообще «Давай лучше сходим на футбол, а то ты как замуж вышла, так и все, самому ходить не интересно, и нам там уже прогулы ставят». Обычно матч – это панацея от всех проблем с раннего детства, но не в этом конкретном случае, ибо я попросту не влезла в любимую футболку с эмблемой команды, что вызвало новую волну истерики и повторное исполнение арии «Я толстая корова!» на бис, только уже в ультразвуке. Брату пришлось признать поражение и спешно ретироваться, сославшись на срочные дела. Я же честно осталась ждать обеденного перерыва у Женьки, сидя все там же на бортике ванны и гипнотизируя время на электронных часах. Позвонила я в 11:59. Женька, как и Николя, выслушала меня, молча, и предложила встретиться в кафе возле ее работы. - Значит так, хватит реветь! – Жестко заметила подруга, окинув меня критическим взглядом, как только я, появилась в кафе. – Уныние – смертный грех! Я так понимаю, ты мать в отпуске? Я усиленно закивала, шумно отхлебывая Женькин кофе. - Значит, нечего дома сидеть поедешь отдыхать? - Море, пальмы, пляж, коктейли? – Скривившись, спросила я, не люблю покидать пределы Родины. - Почти. Грядки, дача, сосед дядя Вася и самогон! – Улыбнулась подружка. Я же поперхнулась кофе. – Возвращение в лоно природы, ближе к земле, так сказать. А то ты, что-то совсем мать расклеилась. Вон на первом канала «Последний герой» снимают на необитаемом острове, херня! Пусть в деревне в глухой российской выжить попробуют! Без интернета, без света, отопления дровами, медицина и школа в соседнем районе! У меня как раз домик от бабки достался! Собирай манатки Леля, завтра ни свет, ни заря я тебя отвезу в деревню Березки! Остановить Женьку, когда у нее появляется идея просто нереально, легче грузовой локомотив на полном ходу тормознуть, поэтому я с «чюмаданом» в одной руке и с переноской в которой грозно шипел не привыкший к такому обращению Яша, стояла перед распахнутой дверью добротного деревянного дома. В деревеньке, где явно, никогда не слышали о центральном отоплении, вакцинации от гриппа и желтухи, а также до сих пор ходят звонить с сельсовет, ибо сотовая связь ловит только в одном месте, а именно на холме за деревней ближе к лесу, причем залезть надо на самую высокую елку. - Мама, где я? – Тихо ужаснулась я, наблюдая как деятельная и активная Женька, носится по домику то с веником, то с ведром, то со шваброй в этой «попе мира», чтоб не сказать еще хуже. - Что стала как не родная? На, вытряхни! – Мне в голову прилетело два пыльных половика. Я оглушительно чихнула и выронила переноску с Яшей, та от удара открылась и бедная кошатина, завывая дурным голосом, рванула в кусты, с хрустом ломая ветки. Словно там не мелкий пушной зверек, а как минимум мамонт сквозь лес продирается, хотя зная характер Яши, скорее шерстистый носорог. Тяжко вздохнув и предчувствуя «страшную месть» мохнатой скотинки я смирилась с судьбой и переступила порог дома. Пора знакомиться со своими временными владениями. Почти до самого захода солнца (благо суббота и Женьке никуда не надо) мы с ней на пару драили две комнатки, из которых дом и состоял. Одна большая служила и передней, и столовой, и гостиной, многофункциональная, в общем-то, комната. По середине стоял большой стол и четыре стула, в угу помещалась классическая русская печь и лавка вдоль стены, недалеко от печки лежала связка дров, деревянный вымытый пол мы застелили выбитыми половиками. - Дед Матвей принес. Я ему телеграмму давала, что мы приедем. – Деловито пояснила Женька. – Точнее я сама собиралась жилище проверить, а раз тут такая возможность тебя пристроить, то почему бы и нет? Пошли, покажу, как печку топить. - Разве тут холодно? – Искренне удивилась я, глядя в распахнутое окно на теплые солнечные лучики, весело прыгающие между веток деревьев. Октябрь был на удивление теплый и ясный, настоящая золотая осень. - Пока солнце светит, то тепло, конечно. – Мудро заметила подруга. – Тем более что недалеко речка, оттуда вечером прохладой тянет. В общем, отставить разговорчики, иди сюда! Я послушно поскакала на мастер-класс по укрощению печи. Глава 2. Знакомство. Жека перед отъездом познакомила меня с соседями, Клавдией Ивановной, толстой дородной бабой, неопределенного среднего возраста, которая тут же приказала мне звать ее тетка Клава, и тем самым дедом Матвеем, подвижным сухим старичком, который наверно и Ленина живьем видел и Гитлера по Берлину гонял. - Не пропадет, присмотрим. – Дружно покивали мои новоявленные соседи в след отъезжающей Женькиной машине. - Пойдем, детка, я тебе хозяйство покажу. Женька, небось, егоза этакая, только дом показала и умелась в этот ваш Город? И что вы там находите, духота, воздух грязный, все болячки от вашего Городу. – Сокрушалась тетка Клава, споро шагая по дорожке меж кустами шиповника, который оплетал изгородь. Забором это плетение из тоненьких веток назвать можно было с трудом, я поежилась. «Так, Леля, немедленно прекрати панику разводить! Кому ты нужна тут?» попыталась взбодрить сама себя, получилось хреново. Вадик, к которому я вчера робко поскреблась в кабинет, что бы рассказать, куда и к кому я еду только отмахнулся. Мол, езжай куда хочешь, только не трогай меня и не мешай. Хозяйство оказалось не настолько большим но и не маленьким. Небольшой садик и дом впереди участка, сзади сразу за домом две хозпостройки, в одной имелась куча всевозможных веток, сучков и деревяшек и поленница с уже наколотыми дровами, топор был воткнут в огромный пень тут же рядом. Во второй был склад всевозможного хозинвентаря: тяпки, грабли, вилы и куча неопознанных мною приспособлений явно огородно-садового назначения. Сразу за этими двумя постройками был погреб, в котором по свидетельству тетки Клавы имелись закрутки и соления, которые еще бабка Матрена Павловна делала. На мой робкий вопрос, а не истек ли у них срок годности, Клавдия Ивановна искренне удивилась и посмотрела на меня как на умом обиженную барышню. - Ты что! – Возмущенно засопела она. – Бабка всего год как померла, а эти закатки да соленья еще года два храниться могут. Так как продукт без всяких этих ваших консервов ядовитых и генов там нехороших, не знаю, как правильно говорить! Так что ты кушай не сомневайся! Во какая худенькая! - Кто тощая? Я?!? – Тут уже мне пришлось искренне удивляться. - А кто я что ли? Тебя бы ни один наш парень не взял в жены, а ну как больная чем? Детей здоровых не родишь. – Авторитетно заявила тетка Клава и видно решила, что позволила немного лишнего заметила. – Ну, ты не переживай, откормим на природе то. Будешь первая дивчина на деревне! - Угу… - Я поняла, что переспорить эту бабу просто невозможно. Она была из той боевой обоймы, которая и коня на скаку завалит и горящую избу одним плевком потушит. Вот я малодушно и решила, не сопротивляться. Целее буду. – А там что? С лева на участке виднелось добротное кирпичное строение на него я, и указала говорливой тетке. - Это баня! Всего годков так три-четыре назад поставили. Но это дед Матвей покажет и расскажет, завтра уже. Пошли на огород покажу, где что растет, а то темнеет! Мы прошли немного в перед, и перед моими глазами предстали бескрайние просторы! Нет, ребята, я серьезно, бескрайние! То есть реально, деревенская улица в пять домов, забор, мой дом, ну то есть Женькин дом, два сарая, погреб, баня, небольшой участок возделанной земли типа – огород. Дальше же бескрайний изумрудный луг с морем полевых цветов, синяя искрящаяся на ярком солнце лента реки, а за рекой вековой золотой лес, насколько хватало глаз и ни одного забора, нигде! То есть вышел за дом и иди, куда твои глаза глядят! Солнце уже клонилось к закату и оранжевый диск, играя, касался кромки лесных вершин, окрашивая их в багровые тона. - Боже мой! – Вырвалось у меня, я наверно выглядела как полная дура, уставившись на эту красоту во все глаза, и не могла наглядеться. Вот она, казалось ее можно потрогать, это же наша колыбель, мы все вышли отсюда и благополучно забыли об этом. - Так чай не Франция, какая. – Гордо подтвердила тетка Клавка и по-доброму улыбнулась, глядя на мое ошарашенное лицо. – Смотрю, детка и тебя проняло? Да, велика сила русского духа, безмерна его щедрость, но и на прочность он тебя испытает, попомни мои слова, тяжко дается превращение из городянки в деревенскую березку, но если придешься по сердцу дому, и лугу, и реке, и лесу, то покажет он тебе свои богатства несметные свою красоту неописуемую! Пошли, - она подтолкнула меня легонько в сторону. – Покажу огород, и что на нем растет. Огород был уже почти убран, из овощей на нем произрастала одна морковка, свекла борщовая, да черная редька. - Лук, чеснок, картошка да капуста уже убраны в чулане находятся. Сам чулан сзади дома твоего, пошли, покажу. – Мы прошли назад и действительно, я увидела небольшую дверцу в чулан. Сам чулан был не большой и всего ничего припасов. Но я решила, что мне прожить хватит! Не буду сбегать сразу, не попробовав пожить в этакой красоте, тетка Клавка ушла, а я до самого заката любовалась видом на лес и реку. Глава 3. Укрощение строптивых. То, что дом меня не любит я поняла буквально на следующий день! Нет, вот я клянусь, это деревянное чудовище делало все мне назло! Половицы скрипели, когда я спала, прогибались, когда я пыталась аккуратно пристроить на стол чашку с чаем и я непременно его проливала, ставни резко захлопывались при полном отсутствии какого-либо ветра и могли больно ударить меня по лбу, а полка с чашками и тарелками обвалилась. Как апофеоз, потухла печь и разжигаться не хотела ни за какие коврижки, только дымила и чадила в избу! Пересидев ночь, которая была свежа, но не холодна под одеялом я только рассвело, рванула за помощью к соседке. - Он меня не любит. – Пожаловалась я тетке Клавке, когда уже сидела на лавке в ее светлой большой избе и хомячила очередной пирожок с капустой прямо из печки. Пирожок волшебно пах и был огненно-горячим. Я с удовольствием его жевала, мне было вкусно и уютно, как в детстве в деревне у бабушки, куда нас с Колькой отправляли каждое лето. Потом бабушка умерла, дом продали, а я забыла о том, что существуют дома и такие вот деревни на следующие пятнадцать лет. - Кто? – Любопытно спросила тетка Клавка, даже скалку, которой до этого раскатывала тесто, отложила. - Дом. – Грустно пояснила я и стащила с расписного блюда очередной пирожок, на этот раз с картошкой. – Он меня выживает. - Э, милая. Так это ж домовой тебя гонит! Надо с Хозяином дружить! Что ж это я тебя не предупредила, ой голова садовая! – Схватилась за голову баба. – Домовой у бабки Матрены вздорный малость и своенравный, но не злопамятный и страсть как любит подарки. Сейчас, - тетка Клавка метнулась в соседнюю дверь, а через минуту появилась с плошкой парного молока и горшочком какой-то каши. – Оставь ему под печкой подарок вечером да попросись, повинись, пообещай, что исправно за домом и хозяйством будешь смотреть, чистить и убирать, помощи по хозяйству попроси, он и смилостивиться. Напутствовав меня такими словами, тетка Клавка выставила меня из дому, наказав немедленно идти мириться с домовым. Я чувствовала себя полной дурой. Честное слово, что-то часто я стала себя идиоткой ощущать! Нет, ну скажите мне, взрослая замужняя девка стоит средь бела дня посреди улицы с подношениями для неопознанного духа из старых бабушкиных сказок. Ну что за бред! Я уже совсем было решила подарки эти выкинуть потихоньку в ближайшую канаву и не страдать ерундой. Я уже даже шаг сделала к канаве, благо она начиналась за оградой, как меня окликнули. - Ольга! – Я резко обернулась, за моей спиной стоял дед Матвей и курил свою папироску. Точнее еще не курил, только разминал пальцами и перекручивал по-своему. – Куда-то спешишь? - Да вот, домой от тетки Клавки иду. – Замялась я, заметив пристальный взгляд деда брошенный на подарки домовому. - Ясно, с Хозяином идешь мириться? Дело хорошее. Добрый домовой это и порядок в доме и атмосфера. – Назидательно проговорил старик. Я не выдержала. - Дед Матвей, ну вы хоть не начинайте! Какие домовые? Может тут еще и лешие с русалками водятся? - На счет русалок не знаю, не видел, врать не буду, а вот перед тем как в лес войти я у его хозяина лесного завсегда позволения спрашиваю. Это вам городским, хорошо, оторвались от корней и природы, живете в многоэтажных ульях. Мотаетесь по заграницам разным, а своего роду племени не знаете! А вот не будет тебе счастья в этом доме, пока с его Хозяином не подружишься. – В сердцах, на мое упрямство, высказался дед и словно исчез, вот я только моргнуть успела, а его нет. Тем не менее я молоко и кашу выкидывать не стала. Подойдя к калитке, посмотрела на дом. Серый и унылый он безрадостно смотрел на меня своими окнами. Почему-то на память пришла моя бабушка и ее сказки, она еще мне говорила, что домовой без людей не может, он дичает и становится злым. А этот прожил год сам, один одинешенек, тут кто хочешь, озвереет. Я боязливо подошла к печке и аккуратно поставила кашу и молоко. - Дедушка домовой, давай дружить а? – Робко попросилась я. – Я буду за домом присматривать, мыть, убирать, печку топить, есть готовить, а ты мне помогать по дому. Вещи на местах хранить, следить, чтобы не разбились, подсказывать, что да как делать. Я вот тебе покушать принесла. Давай жить мирно, а? За печкой что-то ухнуло, и грохнулась на пол печная тяжелая заслонка. Я испуганно вскрикнула и, подскочив, затравленно уставилась на печку. На моих глазах до этого тлевшие бревна занялись ярким пламенем, и в доме сразу же стало тепло и уютно, как у тетки Клавки. С этого дня всякие мелкие безобразия прекратились, чашки и тарелки больше не падали с полок, ставни не били меня по носу, а половицы не скрипели. А еще вернулся Яшка из своего деревенского загула, толстый, холенный, словно в масле выкупанный, вот кому раздолье-то. Так и зажили мы втроем, кот домовой и я. Каждое утро на рассвете я вскакивала, попутно спросонья скидывая недовольно мяукающую тушку на пол и босиком по холодному полу, неслась к ведру с водой умываться. Этим рецептом со мной поделилась другая молодуха, живущая на другом краю деревни, надо на восходе солнца умыться три раза водой и прошептать слова заговоренные, вода все смоет и красоту вернет, без всяких косметологов и кремов. Я право сильно не поверила, но после истории с домовым все же пользовалась советом. После таких вот своеобразных косметических процедур, я неслась дальше, как можно раньше грохоча пустыми ведрами, дабы ранние путники прятались (помним про примету о бабе с пустыми ведрами!) я набирала студеной воды из колодца, который находился в конце улицы. Притащив воду, я раскочегаривала печку, подбросив несколько поленьев, и ставила чайник. После того как тот кипел, наливала чай и быстро перекусив хлебом с домашним маслом и сыром, купленном у той же молодухи, и помыв посуду, я неслась дальше. День в деревне это день в хлопотах и заботах, к обеду так умаешься, что света белого не видишь, то бурьян на огороде полешь, то дрова в дом несешь, то есть готовишь, то полы моешь, да мало ли в деревне работы. А как солнце в зените, так и отдохнуть можно, обед настал. Обед у нас, чаще всего состоял из картошки, пирожков, соленых грибочков и огурчиков, квашенной капустки, купленной тут же у бабки через дорогу и зажаренной уточки, к-к-кр-р-ра-а-ас-с-со-о-от-т-та-а-а. Яшка кстати приемы пищи зачастую игнорировал, и являлся домой чисто поспать под боком у хозяйки, что наводило на мысль о том, что паршивец где-то еще харчуется. Точнее когда на деревню опускались сумерки, меня начинала охватывать тоска по Городу, дому и Вадиму, я начинала грустить и смотреть в окно в никуда. Тогда мой зверь, словно чувствуя состояние хозяйки, запрыгивает своей многотонной тушкой мне на ноги и урчит, ободряя и успокаивая. Я совершенно умиротворенная иду спать вместе с кошатиной любимой и сладко сплю до следующего утра. Глава 4. Всё те же и Вадим. Вадим появился совершенно неожиданно, просто вернувшись с очередной прополки и обойдя дом, дабы зайти и умыться после работы я увидела знакомую тайоту. С замирающим сердцем я влетела в дом и увидела мрачного Вадика, сидящего за столом. Сердце пропустило удар и упало куда-то вниз. - Привет, что-то случилось? – Тихо спросила я, ежась под этим ледяным и колючим взглядом. - Случилось. – Мрачно подтвердил муж, все так же пристально сверля меня глазами. - Что? – Совсем тихо спросила я, не знаю как, доползая до первого попавшегося стула и садясь на него. - Я у тебя хотел спросить. – Все также цедит он и отворачивается к окну. – Моей жены нет дома второй месяц! Второй месяц, мать твою, Ольга! Ты меня, что, предупредить не могла? Я полгорода на уши поставил, чтобы тебя найти! И что я вижу, моя супруга цветет и пахнет, явно не стремясь вернуться к мужу! И что я должен думать, скажи на милость? - Зачем полгорода, Женька же в курсе, где я. – То, что я не дома второй месяц повергло меня в шок. Нет, я, конечно, заметила, что по утрам стало холодно, а вчера появилась первая изморозь на пожухлой траве, но о том, что на дворе ноябрь я как-то не задумывалась. - Женька в курсе, блин! – Он со злостью хлопнул ладонью по столу, я вздрогнула. Этого Вадима я не знала, это был жесткий и расчетливый человек, я физически ощущала, как разбиваются мои надежды о теплой встрече и любви до гроба. – Значит так, Ольга, я не понимаю какие дела у тебя здесь с Женькой, ты, что влюбилась в местного аборигена? Так какого черта ты мне голову морочишь? Скажи прямо, мы не в Средневековой Испании развестись можно, слава Богу! Именно это его «Ольга» заставили меня осознать весь ужас ситуации, не то презрение с каким он предположил о моей мифической влюбленности, не то, как холодно он смотрел на меня, а это сухое и официальное обращение «Ольга». Оно заставило меня сделать то, что я сделала, и чему до сих пор не могу найти объяснения, громко разревевшись от обиды и вселенской несправедливости, я, бросилась прочь из избы прямо к дому тетки Клавки, перепугав ту до полусмерти. Наконец видимо, что-то поняв из моего истерического захлебывающегося словами плача, она вышла вон из комнаты, оставив меня плакать в одиночестве, и не было ее довольно долго. Вернулась она, спустя несколько часов задорно подмигнула мне и сказала. - Не реви, девочка. Все будет хорошо. Мы с Матвеем устроим твоему басурманину счастливую жизнь. Бросить он тебя решил, ничего, это мы еще подумаем отдавать тебя ему назад или нет! А ты слушай и запоминай, как явится твой «прынц» завтра, не смей с ним даже говорить, как бы не просил, я сама с ним поговорю! А пока пойдем, я тебя чаем ромашковым напою и спать уложу, как в сказках и песнях поется утро вечера мудренее. - Он не придет, он меня бросил. – Буркнула я в чашку с успокоительной настойкой и шмыгнула покрасневшим носом. - Придет, придет, еще и не такие приходили. – Загадочно улыбнулась тетка Клавка, заботливо укутывая меня одеялом. «Совсем как бабушка, в детстве» - успела подумать я, проваливаясь в неожиданно спокойный после бурного вечера сон. Проснулась я от пения петухов и чириканья воробьев, мне казалось, что поют они вот, прямо над моей головой. На улице слышались голоса, я непроизвольно прислушалась, узнав в одном из них голос Вадима. - Мне нужно поговорить с женой! – Звучал металлом его голос. - Здесь нет твоей жены! – Так же твердо ответила ему Клавдия Ивановна. - Ваши соседи говорят, что она вчера прибежала к вам и не уходила! – Настаивал Вадим, этого чужого человека не поворачивался язык назвать моим любимым «Вадиком». - Так брешут люди. Тут только моя дочка названная! У нее мужа нет! - Что вы несете? Какая дочь? Верните мне мою жену! – Заорал дурным голосом Вадим, я же в ужасе зажала уши руками и крепко зажмурившись, уткнулась носом в подушку. - Еще раз повторяю, здесь БОЛЬШЕ нет твоей жены! – с нажимом проговорила тетка Клавка. Что на такую вопиющую ложь ей ответил Вадим, я не поняла, точнее не расслышала. Неожиданно их голоса стали в разы глуше и тише и я как не вслушивалась, услышать ничего не могла. Я только услышала, как хлопнула калитка. Ушел! - Вставай краса! – В дверях моей неожиданной спальни стояла тетка Клавка и сияла как начищенный медный самовар. – Я же говорила он придет! - Угу я слышала как вы кричали. – Призналась я. - Ну, так, хлопец плохо спал, домовой его гонял, за то, что он плохо с тобой обошелся. Но ты на него девонька не серчай, змея-разлучница ему гадостей о тебе наговорила, ревность в сердце поселила, да сомневаться в тебе заставила. – Тетка Клавка налила мне чаю и поставила прямо перед носом тарелку с творожными ватрушками. – Любит он тебя сильно, поэтому и не действуют на него привороты ее темные, да чары женские. Запутался он немного, но ничего я его к Матвею за советом да помощью направила, дед его уму-разуму научит, ты не переживай. А пока у меня поживешь пару дней, больше я думаю не понадобиться. Глава 5. Примирение. Тетка Клавка как всегда права оказалась, я у нее осталась на это смутное время, Яшка со мной жить переехал, на улицу тетка меня не выпускала, в гости только дед Матвей заходил, но на мои расспросы о Вадиме ничего не говорил прямо. Только один раз бросил, что перевоспитывается и все. - Лель! Леля!! Лелька!!! Этот окрик заставил меня замереть на месте с охапкой сена, которую я тащила в сарай, чтобы постелить в гнезда курам. Со стороны луга и леса ко мне бежал Вадим, но Господи, в каком виде! На нем был старый охотничий костюм, брезентовые сапоги и фуфайка неопределенного цвета и фасона. Я словно к земле приросла, и была оторвана от нее, только когда он сгреб меня в свои объятия, и начал хаотично осыпать мое лицо поцелуями. - Пусти! Пусти, слышишь! Гад! Мерзавец! – Меня словно прорвало, я колотила его кулаками, изворачивалась и даже кусалась. – Как ты мог?! Как ты мог поверить, что я могу тебе изменить?! Я?! Я, которая терпит твой дерьмовый характер я, которая носится с тобой как с самой важной ценностью в своей жизни?! Ненавижу! Пусти меня! - Это еще что такое? – Грозно спросила появившаяся из-за сарая тетка Клавка. – Я сказала, что сглажу, если ты к ней подойдешь хоть раз еще? Отпусти сейчас же, и я так и быть сделаю вид, что тебя тут не было. - Ни за что! – Твердо произнес Вадик, теперь точно мой Вадик, сердце его узнало и радостно затрепыхалось в груди. – Хоть огнем жгите. Не пущу! - А ты что, красна - девица замерла? – Насмешливо проговорила тетка, весело смотря на меня. Я покраснела аки девица на выданье и сама прижалась к Вадику теснее. Тетка Клавка только хмыкнула и покачала головой. – Вижу, что любишь и простила. Кыш в свой дом тогда, нечего во мне старой зависть к молодости пробуждать! Вадиму кажется, только этого и надо было, я опомниться не успела, как меня уже уволокли в нашу избу и нагло наложили руки, да и не только руки на мою бренную тушку. - Тетка говорила, ты к Матвею ходил за советом, что тебе он посоветовал? – Я сладко зевнула и немного подумав, чмокнула его в плечо. Мы лежали, крепко обнявшись на неширокой постели в Женькиной избе, а печке пылала жаркий огонь, за окном сгустился ночной мрак. - Что я дурак, если в тебе сомневаюсь. – Вадик тоже зевнул и притянул меня ближе к себе. – Прости меня. – Пробормотал он куда-то в мои волосы. - Фиг тебе! – Я мстительно куснула его за шею.- Я испытала настоящий стресс, когда ты о разводе заикнулся! Как только язык повернулся вообще! Требую компенсации! - Чего изволите, моя княгиня. – Покорно проговорил Вадик. - Почему это княгиня? – Подозрительно спросила я, немного отстраняясь, ровно на столько, что бы заглянуть в его глаза. - Потому что ты - Ольга. Княгиня Ольга! – Пояснил, непонятливой мне, Вадик и потерся носом о мою щеку, от этого простого жеста внутри все защемило от нежности. - Люблю. – Тихо проговорила я, снова прижимаясь к нему как можно крепче. На следующее утро не выспавшийся, но ОЧЕНЬ довольный Вадик отправился с дедом Матвеем в лес и на реку, силки да сети проверить перед зимой. Тетка Клава одалживая мне потом вечером подсолнечного масла для жарки, притащенной Вадиком рыбы, учила, что какую бы гадость мужик не притащил, его все равно надо хвалить, добытчик мол, способен прокормить семью. Я кивала и запоминала, еще ни разу ее советы меня не подвели. Правда наверно я все же мужа перехвалила, ибо он все время пока я чистила, и потрошила рыбу лез обниматься и целоваться, в итоге просто затискал меня до такой степени, что начал раздражать. Когда же я поместила улов на сковородку, Вадик видимо решил, что дальше рыба сама пожариться, и утащил меня обниматься на лавку, как итог первая сковорода сгорела напрочь! После чего получив ложкой по лбу, он угомонился, правда, ненадолго. Но это позволило мне дожарить рыбу без потерь. После ужина все обжимания из вертикальной плоскости перетекли в горизонтальную. Откуда только столько энергии, что во мне, что в нем? Вроде бы целыми днями носимся, что-то делаем, а усталости ни в одном глазу, можем миловаться ночи напролет! Вот она природная сила и энергия. Как говорит тетка Клавка признал нас русский дух за своих, и теперь не покинет, даже на высотном этаже нашей многоэтажки. Уезжали мы еще через неделю, отдохнувшие, счастливые и совершенно спокойные. За все время никто из нас не вспомнил, ни о работе, ни о Городе. Я проспала всю дорогу до дома, на заднем сиденье и проснулась, только когда Вадик на руках занес меня в квартиру и попытался отнести в спальню, чтобы уложить спать на кровати. Я завозилась и вывернулась из его рук. - Сначала душ! – Протестующе заявила я и потопала в ванную комнату. Перед тем как влезть под душ я случайно бросила взгляд в зеркало и замерла, открыв рот. На меня смотрела смутно знакомая молодая, красивая, стройная женщина, со светлыми выгоревшими от ветра и солнца волосами и блестящими от счастья глазами. Не удивительно, что Вадик решил, что я влюбилась! Я такой даже в наш с ним букетно - конфетный период не была! - Офигеть! – Вырвалось непроизвольно у меня. - Что такое? – Вадим материализовался в ванной комнате, словно из воздуха и, проследив за моим ошалевшим взглядом не смог подавить смешок. Нежно обняв меня со спины, он произнес. – Ага, я тоже обалдел, когда тебя там с сеном увидел! Настоящая деревенская колдунья! – Его руки спустились по моим бокам, нежно оглаживая и сжимая. – Пойдем в душ? Я только кивнула, повернувшись и неотрывно глядя на него. Вадик тоже неуловимо изменился, в нем появилась какая-то уверенность и надежность, внутренняя сила и стержень который не согнуть, не перепилить. - Мой мужчина, мой герой, мой муж. – Тиха на ухо проговорила я позволяя утянуть себя в душевую кабинку. Правда я так и не поняла, удалось нам укротить русскую деревню, или это она укротила нас, а?