Случай с Маховиком: в гости к Мародерам.

Сириус сидел за столом и поедал свой чертов йогурт, который Молли приготовила этим утром. Все бы ничего, но Сириус до коликов не любил йогурты, тем более со вкусом ежевики. Сладкая и вязкая фиолетовая блювотина растекалась по горлу устремляя свой путь в желудок. От такой хрени хотелось промыть рот с мылом. Но Сириус не был мазохистом, по крайней мере, законченным и мыть рот с мылом совсем не хотелось. Гермиона сидела напротив него и стукала ложкой по щеке, облизывая губы, чтобы избавится от ежевичной гадости, и читала какую-то мудреную книжку по бытовым чарам, наверное, чтобы просто занять себя чем-нибудь. У Малфой была огромная мания к бумажным пылесборникам. Она начитаться, налистаться и нанюхаться не могла даже тогда, когда в её подчинении была целая библиотека. В какой-то момент блондинистая нахалка подняла карие глазищи на Блэка и слишком интимно провела языком по ложке, будто счищая и её от йогурта тоже, и прикрыла глаза, будто блаженно. Сириус почувствовал, как кровь приливает к пенису и сглотнул, проведя ногой в дырявом носке по колене своей жены. Та опять прикрыла глаза и закрыла книгу полностью погрузившись в еду. Услышав стремный булькующий смех, похожий на смешок человека зажравшегося пудингом, Блэк все же повернул голову на источник звука. И увидел, с каким хитрожопым видом на них смотрит Билл. Старший сын в семье Уизли был определенно самой скотиной и всегда видел интимные жесты за милю. Вот и сейчас эта рыжая задница посмотрев на хозяина дома блестящими от замеченного любимого дела глазами, повернулась к младшему брату и сказала ему: - Передай киску с вареньем, Рон, - и кивнул на белую миску с совершенно спокойным и невозмутимым видом. Мелкий Уизли покраснел, как шлюха после долгого оргазма и тихим писклявым голосом переспросил: - Ч-чего? - Передай миску с вареньем, Рон, - сказал Билл таким тоном, как будто Рон не понял, как пользоваться Люмусом. Рон покраснел и все же передал злостястное варенье старшему братцу, который приподняв брови с таким же хитрожопым видом облизал ложку. У Сириуса окончательно встал. Почувствовав неприятное теснение в брюках, он подумал, что ведет себя, как пятикурсник. И хорошо, что не краснеет, как Рон. Хотя Рон и был пятикурскником, с играющими гормонами и который хотел оттрахать все, что движется. У Бродяги гормоны играли тоже. Сказывалась долгое время без хорошенького секса. И хоть они с Гермионой занимались любовью почти каждый день, ему хотелось все большего. Хотелось вставить ей очень глубоко, хотелось, чтобы она стиснула его горящий член в руке, хотелось чтобы... Совсем не вовремя Сириуса отвлекли. Дверь открылась и Джинни плюхнулась своей узкой задницей на соседний стул и сонно улыбнулась ему. Она ни чуть не отличалась ото всех Уизли - такая рыжая веснушчатая заноза в заднице. Хотя хитрожопостью и нахальством пошла явно в старшего братца. Тот был ещё тем мудаком. Но все-равно Сириус считал её чуть ли не своей младшей сестрой. Рано или поздно она трахнется с его братом и наделает себе кучу мелких Блэков. - Как спалось, - спросила Джинни, совсем не подозревая о двухсмысленном подтексте. Билл, как бы между прочим откинулся на спинку стула, и потер живот сквозь серую футболку. Клык в его ухе качнулся и запутался в рыжих волосах. Флер быстро вытащила её из шевелюры парня и ущипнула его за мочку. Тот дернул уголкам рта, напоминая зажравшегося толстого кота и стряхнув с колен несуществующие крошки, встал. Француженка тоже встала и поплелась следом, качая из стороны в сторону задницей, не так заметно, но все же качая. Помнится, у Сириуса когда-то вставал на француженок. Когда в начале шестого курса из Шармботона приехали пять пар шебечущих куколок мечтой доброй половины Хога было оттрахать кокеток, лешив их невинности. Новенькие всегда были деликатесом в школе и захреначить их внимание в свои трусы было святым делом. Ну, Сириусу и повезло. Гермиона, конечно, не сразу пала под ним. Вернее встречаться-то они начали осенью, а вот пала под него сестрица Малфоя в мае. Гермиона была англичанкой с французскими корнями. Былые волосы были от родственницы-вейлы, а серые глаза и привычная бледность пришла из дыры Франции. Помнится, по истории магии они проходили какого-то её предка, который и подавил восстание вейл в Париже, женившись на из главной. Малфой спала в это время, примостившись на плече у Лили, которая сама чуть ли не дрыхла, но писала конспект. Все же не все девчонки поплетутся к Ремусу, чтобы добыть долбаное изложение урока. Но школьные годы остались позади и теперь уже сын Сохатого прет на пятый курс к сумасшедшему Дамби с лимонными дольками в мозгах, вместо тараканов, да и вообще, мозгов. Сам Поттер-младший восседал на стуле и чесал затылок, украдкой бросая взгляды на Джинни. Общение с отцом, явно пошли ему на пользу. Но все же Гарри, поймав взгляд предмета разглядывания, краснел и отворачивался. Вот и заварушки Лили. Надо бы сказать Эванс-которая-уже-Поттер, что Гарри не девочка с растущей грудью, а пацан с растущими яицами. Это, небось, так и бантик на жопе вырастит. Такой розовый, как у Амбридж в башке прям. Тихо хохотнув своим мыслям, Сириус представил, как Гарри будет показывать этот самый бантик Долорес и вставлять ей по самой скородине. Как жирное жабье тело Амбби выгибается на встречу сыну Сохатого, как Гарри хватает её за дряхлую попу и зарывается носом в грудь... Нет, от таких мыслей больше передернуло и достоинство Блэка полегло от неприязни под синими джинсами. Тем временем, Малфой встала со стула и пробормотав Молли что-то про вкусный завтрак, который был совсем не вкусный, удалилась. Совсем не надо было разрешать это Страшной Рыжей Женщине хозяйничать в доме, у которого уже есть вполне приличная хозяйка. Да и нет, чтобы приказать Кикимеру хотя бы посуду вымыть. Нет, надо мыть грязные тарелки самой, руками. По-моему, так лучше есть тарелки, которые мыл Кикимер, а не Молли. Заглушив в голове бесполезные мысли, Сириус тоже вышел из комнаты, чуть помедлив. Словив Гермиону за руку около комнаты он чмокнул её в щечку и зарылся в волосы. - Сириус, давай не сейчас, - голос у Малфой почему-то был слабый и уставший ото всех и вся. - Все в порядке? - голосом заботливой мамочки спросил Блэк. Гермиона отвернула от него него голову и прикрыла глаза. - Да... - тихо протянула она, вздохнув. - Просто голова болит. - За столом мне показалось обратное. - Сириус прищурил свои синие глаза. - Она только-только разболелась, - и для правдоподобности Малфой потерла виски. Блэк кинул на неё странный недоверчивый взгляд, но Гермиона уже приоткрыла дверь и скрылась за ней... Как только Гермиона зашла в комнату, она сразу же поднесла ладонь ко рту. Рвота рвалась наружу и она быстро развернулась и залетела в ванну, наклонившись над унитазом. Всю ночь её тошнило и она уже думала, не отравилась ли чем? Но черт, было до жути неприятно и как-то досадно, проводить время очищая желудок. Сев на пол и откинувшись спиной на стену, девушка подняла голову и рассмотрела потолок. Отчего-то он тоже был отделан мраморной плиткой и сама Гермиона отражалась в нем немного расплывчато. Взглянув в зеркало он прикрыла глаза. На неё смотрела растрепанная девушка лет пятнадцати с донельзя уставшим видом. Темные глаза казались на исхудалом и раскрасневшемся лице огромными. Малфой тяжко вздохнула и подошла к раковине, плеснув на лицо теплой воды. Стерев со лба пот она облокотилась руками о раковину и опустила голову. Жутко хотелось спать.

***

Джинни лежала на кровати раскинув руки в стороны и уставившись в потолок. В голове проносились обрывки мыслей, чудом не заседавшем в голове. Думать совсем не хотелось. А надо было. Устало прикрыв глаза, она закусила уголок губы и потерла нос, как делала всегда, когда не могла ничего придумать. Случалось такое редко, обычно после боя, через день-два. Уизли перекатилась на бок и взглянула в окно. С чего бы ребятам нападать на дом Уизли. Она, конечно, делилась с Беллой своими мыслями на счет рыжей семейки, но не думала, что Лестрейндж потянется в бой так скоро. Джинни ещё раз перекатилась на другой бок. Возможно Белатрисе просто стало скучно. И ещё раз легла на спину. Темный Лорд не мог вот так просто согласиться на набег не "Нору". А он несомненно принимал решение. Но он не мог надеяться на то, что сможет вот так просто взять Гарри Поттера. Нет, тут действовали совсем другие мотивы. В голову почему-то пришло воспоминание об иллюзии, поставленной на дом и Уизли свела рыжие брови на переносице. Может Волан-де-Морту понадобилось что-то из вещей Гарри? Любой Пожиратель мог проскользнуть наверх, пока шел бой, и взять какую-нибудь личную вещь из чемодана. На одежде или постели вполне могли остаться волосы, реснички или что-то подобное, да хоть слюна на чашке. Джинни перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Из-за колющих мыслей совсем невозможно было найти удобную позу. День уже вступил в свои полные права и из-за невесомых занавесок поблескивал желтый шар. Делать сегодня что-то совсем не хотелось. Взяв выходной на работе ещё вчера, Джинни собиралась заняться днем чем-нибудь стоящим, но вместо этого, кажется, проваляется в кровати, прыгнув в лапы лени. Закрыв глаза она ещё некоторое время отгоняла мысли, как надоедливых мук, но все же с тяжким стоном стянула себя с кровати и зевнув, поплелась на кухню, дабы выпить кофе, надеясь, что хотя бы он взбодрит.

***

Люциус Малфой выхаживал по своему поместью, привычно постукивая тростью. Раньше мысль про трость вызывала у него абсурд. Он - здоровый мужчина в рассвете сил не нуждался в бесполезном для здорового человека атрибуте. Но титул лорда обязывал ходить с семейной реликвией. Иногда Луциусу казалось, что выглядит он, как надутый и важный павлин. Хотя некоторые особы так и считали. В Малфой-мэноре стало как-то странно и безлюдно, хотя жили они тут втроем: он, Драко, да Нарцисса. Холод обволакивал помрачневшие коридоры, напуская тени на старинные вазы. Сопящие картины, развешенные по стенам задавали настроение еще более мрачное. Эхо от звуков шагов раздается по всему зданию, отплясывая конечные нотки где-то под куполом главного коридора. Заглянув в свой кабинет, лорд Малфой бросил трость к резной спинке дивана и уселся за письменный стол, взявшись за перо. Острие письменной принадлежности так и застыло над свежим листом пергамента. Люциус давно не был в таком напряжение перед написанием письма. Он вздохнул и откинулся на спинку стула. Сестре надо было написать и предупредить об опасности. Но как, черт возьми, это написать он не представлял. "Привет, дорогая. Знаешь, Темный Лорд ведет на тебя и твоего Блэка охоту. Я тебя предупредил. Всего хорошего" - так? Малфой с силой потер лицо и уставился на пустой лист. Все же взяв в руки перо и обмакнув его кончик в чернила он вывел аккуратным почерком: "Здравствуй". Писать имя он не стал, мало ли кто зайдет в её комнату. Да и сову могут перехватить. В дверь постучали и Люциус кашлянул, сказав, чтобы стоявший за дверью зашел. - Добрый день, отец. - Люциус даже не сомневался, что это был Драко. Нарцисса редко заглядывала в его кабинет, проводя время в библиотеке, если бывала дома. Люциус кивнул, отложив письмо и взглянув на сына. Тот стоял около дивана и рассматривал брошенную трость. Все-таки сын был похож на Люциуса - вылитый Малфой. Разве что характер немного мягкий и сострадание есть. В характере, как и во внешности Драко не было ничего от Блэков. Юный Малфой был копией отца внешне, не одна черточка не досталась от Нарциссы, только небольшие характерные линии. Но и сама Нарцисса на была похожа на Блэков - она была вылитой Розье, копией своей матери. Сын стоял, запустив одну руку в карман, а другой водил по белой рубашке, расправляя несуществующие складки. Он явно волновался. И Люциус явно знал почему. Небось Белатриса разболтала ему все. Тьфу! Малфой никогда не любил особо болтливую сестрицу жены. - Тебя что-то волнует, - полувопросительным тоном сказал лорд Малфой, сцепив руки в замок. - Это правда? - сглотнул Драко, подняв глаза на отца. - Это правда, что я... должен принять Метку? Драко явно не хотел, чтобы на его руке красовалась змея. Он не хотел убивать или пытать. Это все не для него. Люциус и сам не хотел, чтобы Лорд заклеймил его сына. Его бы отвести во Францию, да он ещё не закончил Хогвартс. Повременив, старший Малфой кивнул, смотря куда-то в окно. Зеленые листья вишневого дерева, росшего прямо под окном поблескивали в лучах летнего солнца, ложась на друг друга замысловатым узором. - И... когда? - спросил Драко проследив за взглядом отца. Люциус отвлеченно слушал сына думая о том, в каком шоке будет Цисса. Она совсем не знала об этом. - До этого далеко, - прикрыл глаза Люциус, почему-то вспомнив, как Джин принимала Метку. - Следующим летом. Я и так оттянул срок до максимума. Перед ним вдруг четко вырисовывалась фигура Драко, упавшего на колени. Темный Лорд водил по левому предплечью упавшего палочкой, прожигая душу, чтобы поставить Метку. И тут же сознание подбросило воспоминание, когда мисс Энджени склонила лишь одно колено, вытянув руку вперед и сцепив зубы. Её тогда вынудили это сделать вместе с отцом. Её было жалко. Но сейчас не об этом. - Я не хочу... - расслышал Люциус слова сына. Тот бледный стоял сжав подлокотник дивана, серебряная гравюра на упирала ему прямо в ладонь. Люциус тоже не хотел. С Драко прибудут лишь проблемы. Но до этого далеко, как он уже сказал. Хотя плохо почему-то сейчас. - А почему... - младший Малфой прочистил горло. - А почему ты принял Метку. Вас завербовали или вы сами... - Это было давно, - глухо ответил Люциус. - Я немного занят, Драко. Ступай, выпей чего-нибудь в баре. - И Люциус опять отвернулся уставившись на горы лесов за окном. Это было так давно... Письмо Гермионе вылетело из головы. В голову пришли мысли о сыне, о будущем Малфоев, и зажужжали там, как мухи. Быстрые такие мухи, надоедливые.

***

Ремус Люпин постучал в дверь и передернул плечами в серой водолазке. Изнутри никто не ответил, поэтому он толкнул дверь и просунул свою голову в проем. Нимфадора сидела на белой кровати, обняв руками колени и смотрела впереди себя. Подняв голову на звук открывающей двери по её лицу пробежала почти заметная тень и она дернула уголком губ. - Привет, - улыбнулся Люпин. Его голова в двери выглядела очень комично. - Пустишь? Тонкс с минуту смотрела на него, будто ища подвоха, а потом облегченно улыбнулась. - Только с цветами, - вынесла вердикт она. Ремус улыбнулся ещё шире, проходя в палату и вытаскивая из-за спины небольшой букет ромашек. Дора приподняла брови в удивлении. Как он угадал? - Как ты угадал? - задала девушка вопрос вслух, принимая их рук Люпина небольшой букет, повязанный белой ленточкой. - Угадал, - пожал плечами Люпин плюхаясь на кровать Тонкс. Она улыбнулась широкой улыбкой и чмокнула его в щеку. Ремус окинул взглядом палату. Вся в белых тонах, как и всегда бывает в Мунго. Тонкс сильно выделялась на белой пастели. Длинные каштановые волосы, собранные в косу, прямой нос, бледная кожа, черные глаза, и насколько мог судить Ремус, небольшой рост. Выглядела Дора очень необычно. Да ещё и шрамы на лице и шеи, которые Лунатик пытался не замечать. - Как дела дома? - спросила Тонкс. Голос у неё стал тихий, хриплый. Говорить ей было больно, несколько следов от когтей четко перекрывали шею. Она чудом выжила, говорили целители. Под "домом" она имела виду Гриммо 12, где почти что жила. - Нормально, - пожал плечами Ремус. Тонкс подсела ближе к нему и уткнулась носом в его плечо. - Ты вкусно пахнешь, Ремус, - судя по её голосу девушка улыбалась. Она всегда говорила странные вещи, когда не знала, что сказать. Люпин издал кроткий смешок и запустил пятерню в волосы Тонкс. - Почему ты приходишь? - спросила она не отстраняясь. Ремус напрягся. Сейчас точно начнется лекция на тему "какая я ужасная". - Потому что ты мне нравишься, - спокойно ответил Люпин, обхватив Дору одной рукой и уткнувшись подбородком в макушку. - Я ужасно выгляжу. Ты мог бы подождать... - Несколько недель? - усмехнулся Ремус, перебивая девушку. Она отвлеченно кивнула. - Я соскучился. Скоро ты вернешь себе свои способности метаморфа и сделаешь все, как было. Нимфадора томно вздохнула и произнесла: - Я люблю тебя, Ремус Люпин. Но ты невыносимо приставучий. - Кто из нас еще невыносимый? - рассмеялся Ремус. Кажется, все начало налаживаться.

***

Джинни издала тяжелый вздох и уронила голову на открытые страницы старого фолианта по темной магии. На стол кто-то облокотился и мисс Уизли подняла на человека сонные глаза. - Грызешь гранит науки, Джинни? - насмешливо спросил Фред, пока Джордж вогрузил на соседний стол внушительную стопку книг. - Я в шоке, что ты вообще знаешь, что такое библиотека, - недовольно ответила Джинни, переворачивая страницу и уставившись на устрашающуюся картинку мужчины с ножом в сердце. - Что за хрень? - спросил Джордж нависая над сестрой и смотря на ту же картинку, что и Джинни. - Тракт о пророчествах, - устало объяснила Уизли, подперев голову рукой и одним движение перелистывая несколько страниц. - Ты разве не должна быть на работе? - спросил Фред. - Нет, - устало вздохнула Джинни. Разговаривать совсем не хотелось. - У меня сегодня выходной. Близнецы кивнули. - Что вы здесь делаете? - из приличия спросила Джин. Рыжие братья ей только мешали своими переговорами. Близнецы секунду-другую внимательно посмотрели на сестру. - Ищем книги с нужными ингредиентами, - чуть небрежно ответил Фред. Джинни подняла на него чуть прищуренный взгляд. - Секция зельеварения в другой стороне, - медленно проговорила рыжая ведьма. - Что вам от меня нужно? - Ну что же ты, сестренка, - улыбнулся Джордж. - Даже в мыслях не было. - Фре-ед, - Джинни грозно глянула на другого близнеца. Тот выставил вперед ладонь. - Ладно-ладно, - слишком быстро согласился он и заговорил заговорческим голосом. - Мама попросила с тобой поговорить. Джинни устало вздохнула. - Я сегодня не в настроении, - махнула она рукой. - Так ей и передай. - И не дождавшись ответа, Джинни взяла в охапку книги и ушла из библиотеке в свою комнату. Уже сидя в комнате и листая книги, Уизли испустила тяжкий вздох. Ничего найти так и не удалось. Отменить пророчество было невозможно, изменить что-то - тоже. Время, как река. Если кинуть камень - рябь пойдет, но течение все-равно вернет все обратно. Гермиона и Сириус рано или поздно вступят в ряды к Темному Лорду. Этого не изменить.

***

Вечером, придя в более или менее нормальный вид и приняв множество зелий, Гермиона спустилась в гостиную, чтобы как и всегда, дождаться Сириуса с работы. Только она села и взяла со стола книгу и сделала вид, что поглощена чтением, камин полыхнул зеленым. Но вместо привычного Сириуса в аврорской мантии там появилась голова Грюма. Он взирал на Гермиону своим настоящим глазом, пока волшебный оглядывал комнату на наличее ещё кого-нибудь. - Грейнджер, - прокряхтел Грюм. - В аврорат немедленно. У меня для тебя работа. - В семь вечера? - подняла брови девушка, кинув взгляд на часы-ходики в углу. - Немедленно, - жестко обрубил аврор и исчез. Идти на работу совсем не хотелось, но не придти - значит сидеть потом и писать множество отчетов. Накинув мантию, Гермиона исчезла в камине, выйдя в атриуме Министерства. Волшебники спешили по своим делам не обращая внимание ни на что, кроме пола под ногами. Неожиданно раздалась вспышка огненно-красного цвета и Гермиону, как тряпичную куклу отбросило назад. Приложившись головой о стенку, девушка открыла глаза, чувствуя во рту железный вкус крови. Перед ней, в нескольких сантиметрах, спиной стоял волшебник. Направив палочку на кого-то в толпу он произнес убивающее заклятие. Волшебники, ринулись в разные стороны. Началась паника и рассмотреть, кто стал жертвой незнакомца Гермионе не представлялось возможным. Поддавшись вперед и выставив палочку Малфой замерла. В том месте, от которого бежали волшебники, лежала Нарцииса. Широко распахнутые глаза смотрели в высокий потолок атриума, а рука все так же сжимала палочку. Убийца, схватив жертву, рассеялся в фиолетовой дымке, оставив после себя резкий запах одеколона. В глазах все поплыло и Гермиона упала в склизкую пустоту.

***

Сириус ходи туда-сюда, пытаясь унять волнение. Вот уже второй час его не пускали к жене. К его, черта с два, жене. Мало того, что она была единственным нормальным свидетелем и к ней кроме него самого ломилось ещё несколько Авроров. Трое служителей аврората (тех, которые тоже ждали очереди к мисс Гренджер) были разодеты в дорогие мантии, сидели с угрюмыми и обиженными выражениями лица. Грюм сильно выделяющийся среди них своим плащом, да всем видом в общем, укоризненно смотрел на маячущего Блэка своим обычным глазом, пока другой смотрел куда-о внутрь. - Сядь, Блэк, - отрезал Грозный Глаз, но Сириус, не послушав его продолжил наворачивать круги по отделению туда-сюда. Дверь открылась и из неё показалась седая голова целителя. Сириус тут же подлетел к двери, но целитель остановил его жестом. - Кто из вас Сириус? - спросил старик, сверля всех холодным взглядом серых глаз. - Я, - сказал Блэк и не дослушав до конца проскользнул в палату и захлопнул за собой дверь, такую же белую как и все в Мунго. Аж тошно. Гермиона сидела на кровати и терла глаза.