Альтернативные концовки

      "Мы здесь! Мы здесь! Мы здесь!"       Какофония из разных звуков оглушительно колотила по столь чувствительным перепонкам серого слона, но, как бы жители Кто-то-города не старались, другие животные ничего не слышали, как бы не напрягали слух. Только Хортон, обладатель самых больших ушей во всех джунглях, мог уловить любой, даже самый тихий и на первый взгляд несуществующий звук. Сейчас же пушинка разрывалась от количества волн разных частот, как и разрывались бедные уши Хортона.       - Они не слышат! Не слышат! – кричал слон, пытаясь выбраться из клетки. Но кнуты, обвившие его, были очень прочны, а обезьяны и не собирались отпускать «опасного для детей» зверя. Они всё сильнее и сильнее сжимали Хортона. Кажется, в некоторых местах тугие лианы содрали немного кожи с гиганта.       Тёмно-синяя кенгуру подошла к Хортону и одарила серого полным презрения и ненависти взглядом. Слон никак не мог понять, отчего же женщина так его невзлюбила. Даже до того, как он нашёл пушинку, кенгуру не спускала со слона глаз, каждый раз считая должным высказать всё, что о нём думает. Хорошего она никогда не говорила, всегда лишь презрение да упрёки срывались с её губ. Сур даже не разрешала своему сыну подходить к серому существу, считая, что из-за него дети деградируют.       Кенгуру злостно вырвала из обвившегося вокруг цветка хобота Хортона клевер и направилась к кочану с кипящей водой, что-то пафосно говоря собравшемуся вокруг народу. Хортона сейчас не волновало то, что происходит снаружи, поэтому он пытался пропускать ненужные речи. Да и шум, исходящий от цветка, не давал ему услышать всё.       - Громче! Вы должны продолжать! – продолжил слон, когда Сур вознесла цветок к небу и что-то прокричала.       Звук ударил в уши Хортона с новой силой. Это было ужасно больно, оглушительно, но слон не сдавался. Жители должны были кричать громче, иначе же их мир будет уничтожен. Как бы больно ему не было, серый гигант продолжал подбадривать маленьких человечков, после чего звук становился всё сильнее и сильнее. Внешние гневные крики слились с какофонией разных звуков и голосов с пушинки. Эта адская смесь была невыносимой, перепонки вот-вот норовили разорваться, но вот крики зверей утихли, давая слово Сур.       - Вот и всё! – коротко, но сильно сказала кенгуру, разжав свой кулак.       - Не-эт!.. – жалостно завопил Хортон, сжав хоботом прутик клетки. – Не-эт…       Мгновение, казалось, длилось целую вечность. Цветок тихо, спокойно, будто так и должно быть, летел навстречу кипящему маслу. Жители Кто-то-города продолжали шуметь, надеясь на то, что их наконец кто-нибудь услышит. Звук становился всё громче и громче, но никто так и не услышал голосов маленьких существ на крошечной пушинке. Только слух Хортона улавливал всё. Он слышал, как ломаются трубы, трещат струны других инструментов, слышал, как крики превращаются в тихие хрипы…       Но это не могло продолжаться вечно, Хортон это понимал. Цветок наконец коснулся бурлящей желтоватой жидкости, начал темнеть. И тут завесу разорвали тысячи жалобных криков, наполненных ужасом и болью. Звуки до этого показались слону лишь маленьким комариным писком по сравнению с этим. Звук инструментов и радостные крики пропали, заменившись на крики боли и отчаяния. Жители стонали, верещали, рыдали…       Этот звук был просто невыносим, даже не от того, что он, как и прежний, разрывал его перепонки, нет, это было хуже. Отчаяние, рвавшееся из пушинки, проникало в каждые клетки снова, отдаваясь жгучей болью. Хортон заплакал, заплакал так, будто ему в сердце вонзили кол.       - Что же мы наделали… - уловил серый зверь тихое высказывание своего друга. – Мы убили их.       Хортон открыл глаза и посмотрел на всех. У каждого на лице застыл леденящий душу ужас. Кажется, они наконец услышали, но слишком поздно. Как же поздно!