***
- Какие же вы умницы! – похвалила Надежда подруг, когда они с тяжелыми корзинками подошли к бунгало. Мужчины строили бунгало все утро, рассчитывая, что это сооружение заменит им кухню. Виктор даже решил сделать бунгало открытым, то есть, четвёртую стену вовсе не ставить. – Умницы! – повторила Надя и подвинула их корзины к двум другим, которые были доверху наполнены бананами. – Бананы собрали Рома и Герман, – объяснила Надежда, – они вернулись двадцать минут назад. А матросы принесли тушки двух куропаток. Ох, и славный обед я вам приготовлю! – что-то весело напевая себе под нос, женщина направилась к костру, где стоял котелок с закипающим супом. - Вот, кого мы встретили в лесу! – Ира с насмешкой взглянула на Вику. – Теперь успокоилась? Даже, если тебе не показалось, и за яблонями действительно кто-то стоял, это был либо Герман, либо Рома. - Тогда почему они нас не окликнули? Ира пожала плечами. - Наверное, не заметили. Ты ведь их тоже не сразу разглядела? Я пойду переоденусь, а то опять порвала кофту, пока ходила по лесу. Ира зашла в шалаш, на ходу снимая рваную кофту. Затем девушка взяла сумку со своими вещами и стала думать, во что переодеться, хотя выбор был невелик. Как помнят читатели, Ракита с Максимом подняли с затонувшего корабля часть вещей, но всего спасти не смогли. - Привет, - услышала Ира робкий голос Алены и обернулась. Она сразу не заметила подругу, потому что в шалаше было темно, а Алена еще и перетащила свой спальный мешок к дальней стене, куда свет вовсе не попадал. - Привет, - удивленно ответила Зябликова. Натянув первую попавшуюся футболку, Ира подошла к подруге и опустилась рядом на корточки. – Ты чего сидишь здесь одна? Пойдем обедать! Надя уже заманивала нас куропатками. - Папа объявил перерыв, и я решила отдохнуть подальше от ребят. – Алена печально улыбнулась. Ее улыбка была натянутой, а вид почти болезненным. – Ир, ты сильно на меня злишься? - Что? Я злюсь? – удивленно переспросила Зябликова. – Почему ты решила, что я злюсь? - Я скрыла правду о Германе, хотя ты настойчиво предостерегала и предлагала свою помощь. Но я не обманывала, – серьезно добавила девушка, – на тот момент между нами действительно ничего не было. Знаю, ты осуждаешь меня… И все осуждают. Я не могу сносить их злорадные взгляды. Ира вздохнула. Сначала она действительно злилась потому, что Алена не рассказала ей правду, но теперь, взглянув в изможденное и бледное лицо подруги, у Иры не хватило духу в этом признаться. Да и зачем? - Ничего страшного, - спокойно ответила Зябликова. – Мы подруги, но у каждой должно быть личное пространство. И, как ты верно однажды подметила, я тоже не все рассказываю о своей жизни. Будь я откровенней, может, и ты бы поделилась своей тайной. Я не имею права тебя осуждать. А Вика вообще за вас радуется! Но тоже считает, что ты должна была нам признаться, - строго добавила Ира. Алена выдавила некое подобие улыбки. - А Максим сильно злится? Он все утро строил бунгало, а я намерено туда не подходила и занималась другой работой. Зябликова удивилась этому вопросу. - Я особо не присматривалась к Максиму. Но думаю, ему неприятно слушать сплетни о тебе и о Германе. - Значит, ребята до сих пор обсуждают? Неужели нет другой темы для разговоров?! – со злостью воскликнула девушка. - Личная жизнь всегда является предметом бурных обсуждений, я это по себе знаю, - с сочувствием произнесла Ира. – А личная жизнь дочери капитана – подавно. Может, пойдем обедать? – предложила Ира, надеясь, что горячий суп поднимет подруге настроение. – У тебя какой-то бледный и нездоровый вид. Отец сильно ругал? Алена покачала головой. - Когда мы остались наедине, вообще не ругал. Несколько минут ходил туда-сюда, а потом угомонился, и мы спокойно поговорили. - Неужели капитан разрешил вам встречаться?! - Кажется, разрешил, - неуверенно ответила Громова. – Но я сама не знаю, хочу ли этого! Понимаешь, у нас с Германом ничего не было, мы только попробовали... Вернее, я хотела попробовать, чтобы понять, что к нему чувствую, – сбивчиво объясняла Алена, опуская глаза. – Теперь получается, что Герман уверен в моей взаимности, а в наших отношениях уверены все окружающие! Как тут соскочить? - А ты хочешь соскочить? – Ира удивлялась все больше и больше. Алена вздохнула. - Ир, у тебя когда-нибудь такое было? Крепко-крепко привязываешься к человеку, а спустя месяц начинаешь замечать за ним, мягко говоря, подлые поступки? Но из-за влюбленности находишь оправдания всему, что он вытворяет! Только это не может продолжаться вечно, и однажды наступает переломный момент, когда человек совершает что-то, что не подлежит прощению! Он сам понимает, что по-крупному накосячил, и что после случившегося люди не могут быть вместе. Ради общих воспоминаний вы пытаетесь сохранить любовь, но твои розовые очки уже упали, и ты смотришь на некогда любимого человека совсем по-другому. Доверие рушится. Вам становится не о чем разговаривать, потому что каждый раз ты мысленно возвращаешься к его ужасному поступку! Он это понимает и, чувствуя себя виноватым, тоже молчит; хочет исправить ситуацию, но не может, потому что ты больше не позволяешь делать из себя дуру! – последние фразы девушка уже прокричала. Ира всплеснула руками. - Да что, в конце концов, происходит у вас с Германом?! Алена, или говори прямо, или молчи! К чему загадки? Алена, напуганная своей внезапной откровенностью и эмоциональным высказыванием Иры, слегка поежилась. Затем выбралась из спального мешка. - Ты права: надо пообедать. Поговорим об этом вечером... или завтра. «Или никогда», – качая головой, подумала Ира.***
Во время обеда Вика взяла свою порцию еды и подсела к Роману, который расположился на камнях и за обе щеки уплетал жареную картошку. Парень работал с самого утра и сильно проголодался. - Рома, я принесла тебе вкусный хлеб! – Вика протянула другу недавно испеченную на костре булочку. – Ром, а правда, что вы с Германом ходили за бананами? Поломарчук кивнул и, проглотив кусок булки, сказал: - За чем мы только ни ходили! И за бананами, и за ветками, и за палками, и за кокосами... - А где ходили? - Да везде, – устало ответил парень. - А к яблоням подходили? - А здесь растут яблони? – Рома слегка удивился. - Значит, не подходили, - пробормотала Виктория, чувствуя, как ее сковывает ощущение леденящего ужаса. Сердце в груди девушки бешено застучало, по спине пробежали мурашки. Перед глазами так и стояли дикие яблони, подрагивающие ветки и смеющаяся Ира. – Рома, пожалуйста, вспомни, – взмолилась девушка, – это очень важно! Двадцать минут назад, когда вы с Германом срывали бананы, поблизости росли яблони? - Да нет... Точно нет, - увереннее добавил парень. – Мы же их здесь срывали! – Рома указал на пальмы, под которыми утром разговаривали Алена и Виктор. – После полудня мы в чащу даже не заходили. - А кто-то другой заходил? Рома развел руками. - Я не знаю. Я же не Ракита, чтобы за всеми следить. - Ром, а ты можешь сходить со мной в лес? – Вика умоляюще соединила на груди руки. – Пожалуйста! Прямо сейчас.