Последний роман гения

      Первый день лета выдался пасмурным, с самого утра нерешительно накрапывал дождь, будто сомневаясь, стоит ли портить людям настроение. Зато было не холодно. Нина шла в лёгкой синей кофте с замысловатыми полами, поясом и неровными чёрными полосами и ничуть не страдала из-за отсутствия куртки. Рядом с журналисткой по тротуару вдоль оживлённой улицы шагал Уолтер Сэнд, сын покойного Рональда.       - Мне очень жаль, что Вам столько всего пришлось пережить, мисс Хантер, - неловко признался крепкий загорелый мужчина средних лет.       - Миссис, - поправила Нина не укоризненно. – Не волнуйтесь, в моей жизни были эпизоды намного более экстремальные, чем жадные антиквары с пистолетами. Хотя должна признаться, подруги повели себя умнее и смелее меня. Но в любом случае «столько всего» - это слишком громко сказано. И потом, Вашей вины в этом инциденте не было.       - Но ведь всё случилось из-за рукописи. – Уолтер посмотрел куда-то вверх. Усмехнулся. – Говорите, этот Стиллер был уверен, что роман написала Шарлотта Бронте?       - Видимо, он не до конца понял Роланда. Услышал фамилию Бронте и автоматически подставил имя Шарлотта.       - А эксперты?       - Они разобрались почти сразу, только это не сыграло большой роли для издательства. Сёстры Бронте и есть сёстры Бронте, знамениты все три, нет принципиальной разницы, чьё произведение печатать, главное, что оно – сенсация и открытие. – Нина остановилась и выудила из своей сумки большой бумажный конверт, который незамедлительно протянула Сэнду-младшему. – Вот, та самая рукопись. Юрист Рональда разрешил мне придержать её до Вашего приезда. Издательство, с которым общался Стиллер, по-прежнему заинтересовано в публикации. Собственно, Вы можете выбрать любое издательство, продать право публикации и ещё больше заработать на продаже самой рукописи.       Уолтер смотрел на толстый конверт в руке Нины. Даже потянулся, но ладонь мужчины остановилась в миллиметре от плотной бумажной оболочки. Через мгновение американец всё же коснулся конверта, но лишь для того, чтобы отвести от себя и «придвинуть» к Хантер.       - Нет. – Уолтер покачал головой. – Оставьте себе.       - Что? – оторопела Нина. – Ни в коем случае. Мистер Сэнд, Вы хоть понимаете, о каких деньгах идёт речь?       - Наверное, нет, - беззаботно признался собеседник. – И не хочу. Эта рукопись была не только фамильным преданием, но и мёртвым грузом для нашей семьи больше полутора столетий – и выбросить жалко, и обнародовать неудобно. Никто ничего не предпринимал, потому что не знал, как поступить правильно. Я тоже не знаю, но не вижу смысла продолжать в том же духе. Вы ближе меня к литературе и всему такому. Поступайте, как считаете нужным. Я дарю Вам эту рукопись.       Нина стояла, разинув рот и энергично моргая. Потом встряхнулась.       - Мистер Сэнд, я не могу….       - Можете. – Уолтер взял свободную руку блондинки и тоже положил на конверт. – Пожалуйста, сделайте это для меня. Я в любом случае не передумаю. У меня крепкая семья, хорошая любимая работа, достоянная зарплата. Мне не нужно обогащаться. Вы сумеете поступить правильно, я не сомневаюсь.       - С чего Вы взяли? Мы знакомы всего двадцать минут.       Сэнд улыбнулся.       - И за это время Вы дважды отказались от богатства, следовательно, нажива Вас не интересует.       - Но…       - Миссис Хантер, я всё решил. Взамен прошу одно – расскажите мне об отце.       - Вы совсем его не знали? – Нине пришлось возобновить ход, потому что мужчина двинулся дальше.       - Знал, и у меня есть о нём мнение. Хотелось бы услышать Ваше, из любопытства.       - Я не знала Вашего отца близко…       - Близко его никто не знал.       Нина поняла, что от характеристики не отвертеться.       - Я бы не сказала, что Рональд был плохим человеком. Сложным – да, но не плохим.       Они проговорили с полчаса, неспешно прогуливаясь. Потом американец сказал, что ему пора к юристу – надо уладить ещё некоторые дела с отцовским наследством, которое он, Уолтер, так не торопился получать. Наверное, когда-то Рональд серьёзно обидел сына и бывшую жену. Но это была история, которая совершенно не касалась Нины.       Напоследок Уолтер не утерпел и смущённо поинтересовался:       - Нина, простите, никак не пойму: Вы в положении или на Вас просто такая одежда?       - Или я просто ем всё подряд и толстею? – подогнала ещё один вариант Хантер. – И то, и другое, и третье. – Она ослепительно улыбнулась.       …Когда Денни узнал, что станет отцом, он сгрёб Нину в объятья и закружил, выпалив нечто среднее между «Да!» и «Ура!», однако почти сразу застопорился и поставил журналистку обратно на пол. «Тебе же теперь нельзя резких движений, лучше стой. Нет, лучше присядь. Нет, лучше приляг». И это не в шутку. Денни и раньше при всём желании нельзя было назвать грубым мужем, теперь он просто сдувал пылинки с матери своего будущего ребёнка. Куинн на полном серьёзе предлагал не ехать на свадьбу Мэтта и Эмили в Шотландию. Конечно, ему очень хотелось попасть туда, он искреннее радовался за друзей, которые взялись, наконец, за ум, снова сошлись и опять решили пожениться. Но полицейский волновался, как бы путешествие не повредило Нине, и Хантер долго убеждала мужа не сгущать краски. Только не подумайте, что Куинн превратился в двинутого папеньку, которому везде мерещатся опасности и угрозы. Нет, он остался адекватным парнем, а легкая родительская паранойя – дело обычное, это теперь могли подтвердить почти все члены бывшей основной команды ЦИА.       Каким-то непостижимым образом Денни с самого начала знал, что у него родится дочь, задолго до того, как врач объявил пол ребёнка. «О, а вот и мои дамы», - расцветал Денни всякий раз, когда появлялась Нина.       Они обсудили несколько имён для девочки, но не остановились ни на чём конкретном. Вернее, Куинн так считал, а Нина уже всё обдумала.