Счастливые часов не наблюдают

Весь рабочий день я нервно ерзала, и никак не могла сосредоточиться на работе. В голове все крутились разные мысли. В итоге разозлившись на себя, я запретила думать о сексуальном начальнике и погрузилась в работу, забыв обо всем на свете. Дверь тихонько приоткрылась. Взгляд мой заметался, бабочки в животе ожили. Антон вошел в мой кабинет и закрыл за собой дверь. Сердце мое тревожно забилось в груди. Выражение лица у него было мрачное. Его обычный самодовольный блеск несколько потускнел. — Что вы здесь делаете? — строго спросила я. — Ты видела время, я долго должен еще тебя ждать? – рыкнул он, наступая, на меня. Я встав из-за стола отошла к окну смотря, на улицу. - Антон Сергеевич, я же сказала, что не желаю учувствовать в ваших играх. - Я пришел тебя переубедить, - сказал он, дыхнув сильным запахом алкоголя. Боже… да он пьян. Его руки скользнули по моему телу, и он прижал меня к своей мощной груди. Бабочки, порхавшие в животе, так разошлись, что я крепко сжала челюсти, опасаясь, как бы они не вылетели наружу. Во рту вдруг пересохло, по телу прошелся электрический ток. Почему мое тело, стоит этому типу оказаться поблизости, ведет себя как последний предатель? Ведь это подло. Мои ноги пошатнулись, а дыхание стало частым. — Антон Сергеевич, что вы себе позволяете? — Я не привык ни перед чем останавливаться, если я что-то хочу. Я растерянно уставилась на него. Кто бы мог подумать, что его взгляд, обычно такой невозмутимый, способен полыхать бешеной злобой. Мне стало страшно, находиться в одном кабинете с пьяным начальником. В тесном кабинете Антон казался огромным и устрашающим. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой и беззащитной. Если ему взбредет в голову, он придавит меня, как клопа. Ну, или уволит. — Что? — Я сказал, ты должна принять мои правила игры, — прищурив глаза, отчеканил брюнет. — Нет. Клокоча от ярости, он сделал это так резко и быстро. Что я не сразу поняла, что произошло. С головокружительной быстротой я оказалась на своем столе, а Антон навалился на меня сверху. Жар, исходивший от его сильного тела, накрыл меня, как волна. Одна его рука сжала мою шею, другая скользнула между ног, раздвигая их. Тело дрожало как осиновый лист на ветру. Его губы не отрывались от моих, и желание вырвалось на свободу, одержав надо мною сокрушительную победу. Все мысли покинули мою голову, оставив пустоту, и наслаждение происходящим. Я вцепилась ногтями в его спину, ногами обхватила его бедра, губы разомкнулись, впустив его язык, который тут же принялся играть с моим. Его запах, легкий привкус виски на языке, теплые руки, ласкавшие мое тело… Я забыла обо всех своих зароках и против воли издала низкий горловой звук. Рука его сжимала мою шею все крепче, вибрация, исходившая от его тела, передавалась мне. Рука, ласкавшая мою грудь, спустилась по животу и проникла ниже. Его губы становились все более настойчивыми и требовательными, поцелуй длился так долго, что у меня перехватило дыхание. Наши языки сплетались, словно истосковавшись друг по другу, пальцы мои цеплялись за его рубашку, притягивая ближе. Ощутив, как что-то твердое касается живота, я окончательно поплыла. Нетерпеливо поскуливая, я ощущала, что между ног у меня жарко и влажно. Желание все росло, а рука Антона вновь принялась ласкать мою грудь. Он оторвал губы от моих губ и заглянул в лицо. Глаза его, затененные ресницами, потемнели от возбуждения, губы покраснели и вспухли. Он расстегнул пуговицы на моей блузке, сняв ее с моих плеч, потом, не сводя глаз с моего лица, проделал то же самое с бретельками лифчика. Прохладный воздух обжег мою разгоряченную грудь, соски покрылись пупырышками. Взгляд Антона скользнул ниже, рука сжала грудь. Он ласкал ее, нежно поглаживая сосок большим пальцем, а я судорожно хватала воздух ртом, изнемогая от желания. Он снова посмотрел мне в лицо. — Тебе нравится, детка? — спросил он сквозь зубы. О… да! Ответ мой был понятен без слов. Мой рассудок слегка помутнел. Губы его слегка коснулись моих. — Ты согласна со мной поиграть и отомстить Марине? Прежде чем смысл этих слов дошел до моего замутненного сознания, прошло несколько мгновений. Потом я, едва не задохнувшись от обиды, яростно дернулась и подняла бретельки лифчика. Я не хочу играть, это плохо закончиться для меня в первую очередь. — Пустите, — бросила я и попыталась его оттолкнуть. Но он прижимался ко мне все крепче, его руки железной хваткой сжали мои запястья, не позволяя пустить в ход кулаки. — Да, что ты ломаешься, соглашайся! — скрежетал Антон. При этом возбуждение его не спадало, близость горячей твердой плоти распаляла мое вероломное тело, заставляя вступать в конфликт с уязвленным разумом. Я хваталась за отголоски своего помутнённого рассудка, чтобы в порыве страсти не согласиться. — Прекратите! Он зарычал и схватил меня за руки выше локтя. Не выпуская моих рук, он вновь впился губами в мои, покусывая их, его напряженный член норовил проникнуть меж моих ног. Губы мои против воли раскрылись, тело пронзали обжигающие токи. Я пыталась оказать сопротивление или хотя бы сделать вид, что сопротивляюсь. Но тело отказывалось подыгрывать, оно преследовало свои интересы, и ему было плевать, что оно потворствует моему унижению. Сквозь горячий туман я ощутила, как хватка ослабла, и мои руки — которые действовали теперь по собственной воле — принялись ласкать его мускулистый живот. — Ты хочешь, чтобы я тебя оттрахал? — прошептал он мне на ухо. Конечно, хочу, вопило все мое существо. Но моя гордость, которая уже трещала по швам, не давала мне закричать: «Да!» Поэтому я молчала, злобно поводя плечами. Сказать правду означало признать свое полное поражение. А я еще не рассталась с надеждой выйти из этой схватки победительницей. Но его руки не оставляли мне шансов. Одна уже стягивала с меня юбку. Сопротивление бесполезно, поняла я, отдаваясь во власть подхватившего меня потока и прижимаясь к нему все теснее. Я уже не могла больше это терпеть, я хотела, чтобы он взял меня прямо на моем столе. — Боже мой, — сорвалось с моих губ. Его губы касались моих, я была готова впустить его язык, но Антон неожиданно подался назад: — Скажи что ты согласна! Досада обожгла меня, я метнула в него сердитый взгляд: — Да! – не соображая, проскулила я. Мне сейчас стало все равно, лишь бы он не останавливался. Притянула к себе его голову, и он, подчиняясь моему натиску, раскрыла губы для поцелуя. Он обнял меня за талию, тела наши переплелись, рты сливались так жадно, словно мы хотели выпить друг друга. Возбуждение разгоралось с каждым мгновением, сильные руки Балконского слегка приподняли меня. Тело моментально догадалось, чего он хочет, ноги обвились вокруг его пояса. Я ощущала, как распаленный его член трется об мое разгорячённое сокровенное место, требуя большего. Мне тоже хотелось большего, и я тихонько постанывала, побуждая его продолжать. — Господи! Прошу прощения! Растерянный голос коллеги развеял горячечный туман. Я дернулась и, тяжело переводя дыхание, в ужасе уставилась на незваную гостью. Почему же ты так не вовремя?.. Наваждение прошло. Я вернулась к реальности. Полная засада. Про себя я пробормотала нечто совершенно нецензурное, а вслух выдохнула: — Какого черта… Таисия, моя напарница, смущенно переводил взгляд с меня на начальника, потом потупив взгляд пробормотала: — Я принесла твои фотографии, нужно выбрать лучшие на печать, Константин Михайлович уже ждет тебя. — Сейчас приду, — буркнула я, сглотнув подступивший к горлу ком. Коллега ретировалась. Только тут я заметила, что ноги мои по-прежнему обвиваются вокруг Балконского, который спрятав голову между моей грудью, не проронил ни слова. Распутав этот живой узел, я опустилась на пол и толкнула Антона ладонью в грудь: — Мне надо работать. Он мягко взял меня за подбородок и заставил повернуть голову. Лицо его было каменно-непроницаемым, невозмутимым, спокойным. Это выражение плохо сочеталось с распухшими губами и растрепанными волосами. — Нам нужно поговорить, — тихо сказал он. "О чем?" – подумала я. О том, что мое тело вышло из повиновения, и я не сумела его укротить? Что я все же согласилась и приняла его правила игр?.. — У меня нет времени, — произнесла я вслух. — Значит, поговорим завтра. — Антон Сергеевич… Он крепче сжал мой подбородок, не давая возразить: — Завтра обговорим все детали. Этого нельзя допускать. Ни в коем случае. Иначе я пропала. — Антон Сергеевич, у нас с вами ничего не будет. Я этого не хочу. Он вскинул бровь, всем своим видом выражая недоверие. — Твои влажные трусики говорят о другом, детка. — Какой вы все-таки мудак, — проскрежетала я, злобно прищурившись. Он самодовольно ухмыльнулся, слегка коснулся губами моих губ и повторил: — Я зайду к тебе завтра. Я вцепилась в его рубашку, не давая уйти: — Никакой встречи не будет! Я не шучу! Посмеиваясь, он расцепил мои пальцы и отошел на несколько шагов. — У меня есть интересное предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Завтра его обсудим. Снова здорово! Он что, глухой? — Антон… — Пока, Александра. — Антон… Оставив последнее слово за собой, он гордо удалился. Оставив меня стоять посреди кабинета, растрёпанную и жутко возбуждённую.