Не забывай, кто ты...

Самолет удачно совершил свою посадку. Спавшие пассажиры, разбуженные добросовестной стюардессой, наконец, стали понимать, что к чему. В бизнес-классе все было тихо и мирно, ведь люди, летевшие в нем, уже давно привыкли к таким перелетам, и ничего нового не произошло за это время. Только одна блондинка нервно покусывала губы, а рыжеволосая рядом ее за это одергивала. Прилететь инкогнито – что может быть лучше? Особенно если пока не готова видеть некоторых личностей, о которых за эти три года неоднократно вспоминала? Сейчас, когда за все это время она возвращалась на родину, думать хотелось меньше всего. Пусть и по долгу ее профессии ей приходилось совершать много перелетов, но она никак не могла к ним привыкнуть. Ее менеджер тоже была не в восторге от того, что они прибыли именно сюда на неопределенное количество времени, но ничего поделать не могла – ее подопечная слишком непредсказуемая и опасная личность, чтобы перечить с ней всерьез. Ведь кто знает, сколько на самом деле у нее холодного и огнестрельного оружия? Токио их встретил промозглым ветром, и лужами, только покрывшимися тонкой корочкой льда. С собой у них было мало вещей, ведь многое они уже переправили раньше, и теперь, вызвав такси, направлялись в центр, где у обоих были новые квартиры. - Мая, скажи, здесь и вправду красиво. – лениво сказала блондинка, и только теперь были видны алые пряди волос, собранные сзади в хвост. Волосы были длинной до талии, но в основном они были красного цвета и прядками, а начиная с лопаток была довольно-таки объемная грива снежного цвета волос, что было уложена в творческий беспорядок. И найти в этой копне хоть два волоска одинаковой длинны было нереально. Сама же девушка была одета дерзко – кофта сидела на ней замечательно, облегая стройную фигуру, подчеркивая объемистую грудь, с изображением непонятного красного месива и костей, и подписью внизу «Something Wrong?»; в черные узкие джинсы, с множеством цепей, заклепок и нашивок разных форм и видов; обута была в сапоги на невысокой платформе, с прицепленными к ним маленькими декоративными металлическими звездами; на шее красовалось подобие ошейника, с небольшими серебряными вставками, а посередине была роза, выкованная из черного металла и покрыта серебренной стружкой по краям лепестков; уши были проколоты – в правом было ухе было пять сережек, а в левом – семь. Все они были разной формы и размера; запястья украшали десятки фенечек и браслетов, а пальцы – мощные перстни и «когти», которые больше подошли бы мужчинам. Ее взгляд не выражал ничего, и она просто смотрела в окно, так как больше ничего интересного не было. Когда-то живые и теплые янтарные глаза стали мертвыми. В них редко проскакивали нотки настоящей радости, доброты, наивности. Мир был не таким, каким она себе его придумала – и если хочешь выжить, приходится крутиться. «Не съешь ты, съедят тебя» - вспомнились ей сказанные когда-то слова Грейс. И только потом, она поняла, настолько он был прав. - Да, Кеко, здесь красиво… Но все равно не так, как там. – заключила рыжеволосая, которая, как казалось, была одного возраста с блондинкой, но это было не так. Она была одета просто и не примечательно – простой, но дорогой свитер, обычные джинсы и сапоги на танкетке. Волосы были собраны в высокий хвост на затылке, и на лицо падало всего лишь пару прядей. Зеленые глаза излучали неподдельную неприязнь, ведь Токио, пусть и родной, но все-таки нелюбимый город. Слишком много связанно плохих воспоминаний. - Рен, мальчик мой! – как только актер переступил порог, сказал Такарада, с присущими ему манерами, и буквально светясь от счастья. - Зачем меня вызывали, Такадара-сан. – начал актер, как только устроился в кресле. За эти три года он мало изменился, разве что волосы сзади можно было собрать в небольшой хвост, плечи стали шире и его популярность возросла. - Рен, ты же помнишь, что в следующую среду возвращается Могами-кун? – поинтересовался мужчина, хоть и так прекрасно знал ответ. Чтобы Рен и не знал! Если бы это было бы так, то он сам бы лично актера в больницу запрятал. Для пущей памяти и профилактики. - Помню, и что с того? Если это все, что вы хотели, тогда я пойду. - Ты ведь будешь ее встречать. – на что актер промолчал. Он ведь не знал, стоит ли ему встречать ее или нет. Не знал, он ничего не знал. Он понимал, что был виноват, что не мог так вести себя тогда, и это чувство вины не покидало его. И теперь, как бы она не изменилась, он будет повинен в этом. По крайней мере, он так думал. – Рен, ты меня слышишь? - Да, слышу, не глухой. – ответил мужчина, смотря на директора. – Возможно и встречу. Если не буду занят. - Кеко, ты точно в этом уверена? – спросила Мая у блондинки через пару дней после их приезда и отдыха. – Знаешь, я бы не рисковала, а выждала бы это время. Ну, время до твоего официального возвращения. - Зато они будут удивлены. – беззаботно поговорила та, мастерски орудуя кисточкой с лаком, покрывая свои ногти красным цветом. – Думаешь, они меня узнают? - Если узнают, значит директор не сдержал своего обещания. – проговорила другая, прикусывая ноготь, и скривившись, отдернул руку ото рта. - Нелегко избавиться от привычки? – хихикнула Кеко, глядя на менеджера с издевкой. – А ты попробуй конфеты. Помогает. – и словив на себе злобный взгляд зеленых глаз, не выдержала и рассмеялась. - И все-таки Америка тебя испортила. – вздохнула рыжеволосая, продолжив листать журнал. - И почему сразу испортила? Мозги вставила в нужное место – это будет точнее. – поправила блондинка, любуясь свежим маникюром. – И вообще, чего ко мне пристала? У тебя и своих забот полно. - Я не пристаю, а… - Поздно пить Боржоми, когда печень на мусорке. - Спасибо, кэп. - Я – адмирал Ахринеть, с кэпом не путать. – встав, девушка направилась на кухню за минералкой. - И сока мне возьми. – прокричала Мая вслед Кеко. - Ноги, руки есть – сама возьмешь. – ответила та, но сок все таки взяла. - Плохой пример тебе подал Грейс, ой какой плохой. - А вот на него гнать не надо, он все таки… - договорить ей над звонок телефона. «We kill the lights, And put on a show. It's all a lie. But you'd never know The star will shine, And then it will fall, And you will forget it all» - раздавалось по помещению, пока девушка искала ведомый человечеству предмет – мобильный телефон, который она называла «карманным инвалидом». - Степень твоего нарциссизма… - Прогрессирует в геометрической лабуде. Я помню. Не мешай. – Кеко нажала кнопку «Ответить». - Давно не виделись, Повелительница Тьмы. – проговрил приятный мужской голос в динамике. - И тебе не сдохнуть быстро, Бигль. – ответила Кеко весело. - Ну как, квартира нравится? - Скажем так, для начала сойдет. А там посмотрим. – хитро проговорила Кеко, косясь на смеющегося менеджера. Квартира представляла собой двухэтажный пентхауз, с видом на ночной Токио. Первый этаж был отдан под гостиную, столовую, кухню и ванные, а второй – спальни, кабинет и комната творчества, спортзал, и личное помещение, доступа к которому никто, кроме самой владелицы не имел. Только близкие люди знали, что там хранится. – Так зачем все-таки ты звонишь? - Тут у тебя скоро праздник тьмы намечается… - А кто сказал, что я его праздновать собираюсь? - Двадцать один не каждый год исполняется, знаешь ли… И поэтому поводу я могу поинтересоваться, когда и во сколько. - Бигль, ты меня не понял? – голос приобрел угрожающие нотки, а глаза загорелись недобрым огоньком. – Мне тебе лично каждый слог в голову вдолбить? Ничего я праздновать не собиралась и не собираюсь. - Да, больше злости, больше. Я так по этому скучал. – мечтательно произнес Рейно. - Не доводи до греха. Лишние трупы на счету нафиг не нужны. - Мы еще с тобой поговорим на эту тему. Но ты запомни – я предчувствую праздник. - Ах ты, сучка крашеная! – начала возмущаться девушка, но ее перебили: - Крашеный, и не сучка, а сук, сук – это дерево, а дерево это дуб, дуб – гроб, а гроб – я. Ну, логика есть. - Нет, все таки натуральный блондин. – вздохнула Кеко. – Еще созвонимся. - Я буду ждать, о моя Темная леди. – и отключился. Что очень взбесило Кеко. - О, Канаэ, давно не виделись. – улыбнулся актер брюнетке. За три года она почти не изменилась, разве что немного подстригла волосы. - И тебе, Рен. – без энтузиазма ответила она. Выглядела она еще более недовольной, чем раньше. Яширо, только что подошедший к ним, легко чмокнул ее в щеку, на что Цуруга только прыснул. Иногда Канаэ и его менеджер напоминали ему детей, ведь только они могли поссорится на пару недель из-за того, чья очередь мусор вынести. - Доброе утро, Канаэ-тян. – промурлыкал шатен. – И тебе Рен тоже. - Теперь ты больше о ней заботишься чем обо мне… И чем я только это заслужил? – притворно вздохнул брюнет, с улыбкой глядя на парочку. - Канаэ, почему без настроения? – поинтересовался Яширо у девушки. Та лишь опустила голову. Те, кто достаточно знал ее, могли понять, что этот знак не предвещает ничего хорошего. Мужчины обеспокоенно переглянулись – что-то тут явно было не так, ведь причин для такого поведения актрисы не было. Ответ нагрянул спустя пару минут, когда все будто притихло. Канаэ проговорила лишь «Она тут.» и после этого отвернулась. Рен и Яширо недоумевали, о ком могла говорить актриса, лишь только повернули головы в сторону входа в здание, когда услышали тихий вздох какой-то начинающей актрисы «Могами Кеко.» Брюнетка не хотела смотреть туда, чтобы не заплакать. Кошачьей походкой, в каждом своем движении выражая превосходство и благородную гордость, к рецепшену направлялась блондинка, одетая в черное, с небольшими белыми крестами, пальто, руки были в кожаных перчатках, на ногах – сапоги-чулки красного цвета на большой платформе, и с белыми черепами. Янтарные глаза выражали надменность и нежность с примесью жестокости, и были подведены черным карандашом, губы были кроваво-красными, а из под волос выглядывали длинные цепочки от сережек. За ней шла такая же привлекательная женщина – рыжие волосы были завитыми и заколоты сзади, с одной стороны лицо обрамляла лишь небольшая прядка волос. Темные тени подчеркивали цвет глаз, а слегка розовые губы придавали нежность и романтичность образу. Белая приталенная шуба, невысокие белые сапожки… Она казалась такой неприступно-романтичной, словно Снежная королева, только что спустившаяся к простым смертным. Блондинка же, в силу своей энергетики выглядела хищницей на охоте, соблазнительной и прекрасной, что любой мужчина сам бы сдался в плен, лишь бы она обратила на него внимание. Но, лишь пройдя взглядом по Яширо и Рену, она отвернулась, а на губах появилась легкая, нежная, усмешка. Когда Рен увидел Кеко, он просто потерял дар речи. Он думал, что его челюсть уже где-то в районе подземной парковки, коль не ниже. Он знал, что она изменится, но не думал, что настолько. А когда она на него посмотрела… Он понял, что изменилась она не только внешне, но и внутренне. Что теперь, все будет по другому. Лучше или хуже… Но не так как раньше. Она больше не маленькая девочка, она выросла. И стало немного обидно, что этого он не увидел. Такой важный момент в жизни… И он чувствовал, что то, что с ним было раньше, просто сущий пустяк, по сравнению с тем, что будет сейчас. Ведь теперь кандидатов на ее сердце стало намного больше, чем тогда. И что самое обидное – он даже не знал, скольких она успела в себя влюбить. Пусть даже неосознанно. А сколько их еще будет. И захотелось показать, кому она принадлежит. Этот взгляд, пусть и короткий, по пробудил Куона внутри, которого Рен все это время подавлял фальшивой личностью. И сейчас, дернувшись в ее сторону, он сумел ее остановить. Время еще будет, только вопрос был другой – сколько времени. Только Куон все больше бушевал на попытки подавить его. И, чтобы хоть как-то успокоится, он просто пошел прочь, стараясь не смотреть на его личное безумие. Яширо лишь ошарашено смотрел на Кеко. На то, что с ней сделало время. А реакция его подопечного… Она его не устраивала. Он надеялся не на то. Но еще раз взглянув на блондинку, понял – что это единственная приличная реакция. Канаэ, даже не глядя на него, лишь бросила взгляд на пару вошедших, и схватив шатена за руку потянула его вглубь здания. Ревность. Она впервые ощущала ее по отношению к нему. И к кому? К подруге! Которую не видела три года. И с которой удавалось только немного пообщаться по телефону. Но теперь… Она никогда не чувствовала себя ущербной, что касалось красоты, но почему-то подумала, что в сражении проиграет Кеко. Просто появилась такая неуверенность, когда она ее увидела. И понимать это было неприятно. Она знала, что Яширо ей не нужен, что он просто для нее друг, но на мгновенье ей показалось, что она запросто уведет его в эту же секунду, стоит только ей пошевелить пальцем. - Такарада-сан, доброе утро. – войдя в кабинет, поздоровалась Кеко. И ей доставило удовольствие то, как на нее смотрел мужчина. Просто это тешило ее самолюбие. А мужчина не знал, что можно было сказать – он не наблюдал за ней условленное время и теперь сильно жалел об этом. Надо было хотя бы вчера глянуть, или раньше. Но решил сдержать слово. И теперь… Ему определенно нравилось то, что он видел, ведь даже в самой смелой фантазии представить не мог. И теперь он был точно уверен, что если не свести парочку, то все, включая его, будут сожалеть об этом до конца жизни. - Могами-кун… Я … Я даже не знаю что сказать. – от шока он даже забыл встать в приветствии. Кеко же, пройдя и устроившись в кресле, лишь обворожительно улыбнулась, а Мая села в кресло рядом, склоняя голову в уважительном жесте. - Просто скажите, что я очаровательна. – самодовольно произнесла блондинка, хитро прищурившись. И только тут Такарада в полной мере осознал, во что он вляпался. - И.. Как она тебе? – осторожно спросил Яширо, когда он и Рен ехали на съемки очередной телевизионной драмы. Актер только сильнее сжал руль. Любое воспоминание о ней будило Куона, а тот видел в Яширо угрозу, ведь он не смог бы успокоится, пока она не стала бы принадлежать ему. Ведь по этой причине он не захотел ее ждать. Просто бы сорвался с тех остатков цепей, что какими-то немыслимыми образами сохранились. И как вести себя с ней он не знал. Но любил. И поэтому, чтобы не навредить… Хотя сознание подсказывало, что навредить ей будет сложно. И как только он закрывал глаза – под веками сразу возникал ее возникала она – властная, хищная и недоступная. Что-то внутри него от этого приятно сжималось, а когда вспоминал взгляд – хотелось бросить все, и нестись к ней, прижать настолько сильно, чтобы не понимать, где она, а где он, и целовать, целовать, целовать… Но он все еще был в состоянии себя одергивать. - У нее появился стиль, и думаю она стала более профессиональной… - Ты же понимаешь, что я не это имел ввиду! – горячо воскликнул шатен, гневно глядя на своего подопечного. Хотя понимал, что тот врал. Но повторение – мать учения, и лишний раз отчитать не помешает. Рен не знал, что ответить. Точнее он знал, но не мог выразить это как единое, здравое, понятное высказывание. Но что-то надо ответить, ибо он хорошо знал своего друга – так просто не отстанет, так еще что-нибудь да припишет. - Она – идеальна. – все, на что хватило актера, прежде, чем разум покинул его, и он развернулся обратно. - Куда мы? – спросил Яширо, вцепляясь руками в ремень безопасности, ведь Рен разогнался не на шутку, а взгляд был устремлен вперед. Он даже не сомневался, куда и зачем, но все таки спросить надо было. Хотя бы просто для приличия, мысленно прикидывая, успеют ли они, или Кеко уйдет раньше? Хотя от Такарады еще никто не убегал быстро... - Ну а как у тебя наличном фронте? – лукаво улыбнувшись, поинтересовался мужчина, отпивая ароматного чая. Мая лишь фыркнула – если найдется парень, который сможет укротить строптивую, то она лично поставит ему памятник. А при жизни или посмертно… Смотря, насколько он будет живуч. Кеко лишь изобразила мечтательную улыбку. Внутри она смеялась – подобные вопросы не вызывали ничего, кроме смеха. Сколько раз она уже слышала такие вопросы, но каждый раз ответ был разный. Фронт был, но только не из приятных, да и не совсем личный… Только как это объяснить так, чтобы говорить не напрямую, и чтобы ни черта не поняли? - Вы ведь знаете, что любовь для меня не существует. – как можно дружелюбно отозвалась актриса, так же мило улыбаясь. - Значит, ты ничему не научилась… Жаль. Но так как ты дебютировала, я не могу отправить тебя обратно в отдел «Люби меня». – мужчина был действительно опечален. Он-то думал, что разлука с Реном поможет ей разобраться в своих чувствах, но видимо ошибался. Только теперь он задумался – не казалась ли ему любовь Кеко к Рену? Может он был прав, и она видит в нем только учителя? - Но… Вы знаете, что у меня есть человек, который мне дорог по-особенному. – как бы невзначай бросила блондинка, отпивая чая и машинально облизывая губы. Такарада насторожился – ее слова не имели смысла, то любви нет, то кто-то дорог… Что она этим хочет сказать? - То есть… - Надеюсь, вы не подумали, что я скажу кто это и прочее? – самодовольству Кеко не было предела. «Похоть» и «Миранда» - смесь адская. Это поняла и Мая, как только заглянула подопечной в глаза – смесь лукавства и нежности – не предвещали ничего хорошего. - И в мыслях не было. – ошарашено произнес президент, думая, что это с каждой минутой становится все интересней. - Не слишком ли ты с ним, а? – спросила Мая, когда девушки покидали здание. Кеко лишь сбросила с плеч пряди волос. - Да нет. Ты же знаешь, что я не любитель говорить о своей личной жизни, тем более сказать правду этому человеку – подписать себе приговор. - А он мне показался милым старичком. – задумчиво произнесла менеджер, открывая дверцу черной спортивной машины, с изображением древнего готического креста на капоте. Эта была одна из любимых ее машин в коллекции Кеко, поэтому сегодня именно на ней она упросила актрису передвигаться по городу. Блондинка усмехнулась, и тут услышала резкий скрип тормозов. Повернув голову, она недоуменно смотрела на остановившееся в ста метрах от них серебристое Порше. - Цуруга Рен, если я не ошибаюсь? – спросила рыжеволосая, та только кивнула, и пожав плечами, направилась в сторону своей машины. До дверцы со стороны водителя оставался всего лишь шаг, как ее схватили за руку, развернули на сто восемьдесят градусов и прижали к чему-то теплому. - Кеко… - раздалось над головой таким знакомым голосом. Тем голосом, который она хотела бы забыть и не вспоминать, как страшный сон. – Кеко… - объятья стали только сильнее, и губы коснулись макушки. - Цуруга-Сан, я тоже рада вас видеть, но видите ли… На нас подозрительно косятся. – как можно более спокойно сказала девушка не предпринимая никаких попыток вырваться или как-то отстраниться. Цуруга-с… - договорить ей не дали, а приподняв голову за подбородок, мужчина впился своими губами в ее, целуя жадно и неистово. Все, кто были вокруг, смотрели на это разинув рты.