Не забывай, кто ты...

— Прощайте, спокойные, милые вечера. — грустно произнесла Кеко, исподлобья косясь на настенные часы, тяжело вздыхая. Сейчас был поздний вечер, и, несмотря на усталость, девушки сидели на диване, периодически косясь на входную дверь — гости должны были прибыть с минуты на минуту. — Помним. Любим. Скорбим. — проговорила Майя, отпивая из кружки горячий кофе. Этот момент был неотвратим — в тот самый момент, как пришло новое письмо, прямо посреди фотосъемки. Но это было уже не страшно. «И никто не разлучит нас». — Как думаешь, он и сейчас наблюдает? — тихо спросила Кеко, хотя вопрос был, скорее, риторический. Она и так знала, что он где-то рядом, и видит буквально сквозь стены. В квартире резко стало неуютно — возможно, он тут уже побывал, поставил жучков да камер, и наслаждается просмотром, строча свои писульки. — Хочу под одеялко и подальше от монстриков. — обреченно выдохнула актриса, опуская голову на согнутые колени. — И чтобы никто-никто не трогал. И вообще забыли про мое существование. — Да хватит хандрить! Он же этого и добивается, чтобы ты сдалась! — вскипела Майя — она уже не первый час слушает подобный бред, и он ей уже несколько надоел. В дверь постучали, что заставило Могами съежиться — хоть и те, кто звонил, были дороги ей, она бы предпочла с ними встретиться в других обстоятельствах. — Я открою, — сказала Майя, вставая с насиженного и теплого места, не спеша проходя к входной двери. Провернув пару раз ключ в замочной скважине и сняв цепочку (Кеко ну очень понравилась эта затея), открывая дверь и пропуская внутрь четырех человек — Николь, что выглядела крайне недовольной — она настолько «обожала» сестренку, что сейчас просто хотела ее удушить в своих объятьях — для того, чтобы побывать в ненавистном месте с не менее ненавистной особой, ее оторвали от куда более интересных дел; Майкл, что сначала кивнул Майе, а после ласково улыбнулся сидящей на диване Кеко, незамедлительно направляясь к ней, дабы скорее заключить в объятья, о чем, собственно, девушка не возражала, вставая навстречу и распахивая руки; Грейс, что ограничился скромным кивком в знак приветствия, неодобрительно косясь на Николь, и в конце всей процессии — Куу, что только доброжелательно улыбался всем. — Рада вас видеть! — оторвавшись от Майкла, поприветствовала всех Кеко, подходя к Куу и заключая его в дружеские объятья. Хизури на них с удовольствием ответил, бормоча что-то про то, как он соскучился за своей «дочкой». — Повод для сборов, к сожалению, печальный. — усаживааясь на диван, сказал Майкл, обводя взглядом всех собравшихся. — Может, чаю? Или чего крепче? — предложила блондинка, хватая Майю за рукав и таща ту в сторону кухни. — Впрочем, я сама выберу. — Только не переусердствуй! — крикнул вдогонку Алекс, удобно устраиваясь в кресле. Николь же вертелась по комнате, не находя себе места — ну как бы того кто не желал, не могла она тут нормально находиться, ей неуютно! — Дочь, остановись ты уже, — ловя рыжеволосую за руку, сказал Майкл, — Иначе мне придется тебя посадить к себе на колени. Прямо как в детстве.- ласково он улыбнулся ей. Сказать что Николь была в шоке — ничего не сказать. Она уже не помнила, когда в последний раз отец обращался к ней столь дружелюбно, можно даже было сказать, нежно, оттого и сразу села на свободный участок дивана, не сводя округлившихся глаз с отца. Хизури предпочитал молча оглядываться, подмечая, что вкус у Кеко не изменился, даже стал лучше. — Всем вкусного кофе! — появилась девушка, неся поднос на руках. Майя шла следом, недовольно косясь на актрису — что там такого сказала ей Кеко на кухне оставалось загадкой, но сказанное явно выбило ее из колеи, ведь она всегда была мастером по контролю эмоций. — Надеюсь не дешевое пойло? — скептично подняла бровь Николь. — Специально для тебя грязи развела, — так же отозвалась Кеко, протягивай той чашку. — Прекратите. — прервал назревающий спор Майл, отпивая горячего напитка. — Мы тут не для того, чтобы глотки грызть. — Друг другу. — дополнил Алекс, так же пробуя напиток. — Как всегда, великолепно. — Папа — обратись Могами к Куу — я чуть позже приготовлю тебе что-нибудь вкусное, хорошо? Замоталась и совсем об этом забыла… — Без проблем! — улыбнулся блондин, махая рукой и направляясь в сторону кухни, — Возьму себе перекусить. — Причина для столь милого сбора довольно плохая. — начала Майя, обводя всех взглядом. — К сожалению, этот гад снова объявился. Кеко поморщилась, на автомате потирая запястья — их жутко ломило от одних только воспоминаний. Ее не оставляли без присмотра, разве что в туалет отпускали одну, да и то, ненадолго. Но жаловаться не приходилось, она понимала, что по другому нельзя — они слишком много поставили на этот план Б, а рисковать жизнью брата не хотелось. Куу успокаивал ее как мог, стараясь поддержать в трудную минуту, хотя с каждым днем все больше понимал. что это бесполезно — девушка буквально гасла на глазах, превращаясь в закрытого параноика. Кроме самых близких, и в тоже время единственных посвященных, никто не знал и даже приблизительно не подозревал, что происходило — она ведь все-таки актриса, и днем предпочитала находиться в образе, который знать не знавал ее «реальных» проблем. Но проследить за всем практически нереально — вроде бы все как обычно, все тот же павильон для съемок, все те же люди — проверенные и перепроверенные, — и внезапно она исчезает. Пошла в гримерку и не вернулась. И это с учетом того, то пошла она не одна. Шок. Растерянность. Паника. Где ее искать? Куда бежать? Даже скептично относящаяся ко всему происходящему Николь и та нервно кусала губы, язвя больше обычного. Только Саена оставалась спокойной, и вроде бы, вот оно, рациональное звено всей этой нервной компании, но нет, причина ее спокойствия была куда прозаичнее — ей была все равно, действительно все равно, что будет с ее родной дочерью. Куу, конечно, высказал все, что думает о ней, как о матери, да и вообще человеке — он, конечно, многого за свою жизнь повидал, но чтобы мать настолько холодно относилась к своему дитя! Майкл успокаивал его, прекрасно понимая, но ведь он не мог вложить в ее голову свой разум, а в сердце свои чувства. И тем не менее, вариантов того, где же могла быть девушка, у них попросту не было — все письма столь фанатичного поклонника были прочитаны и перечитаны, с ними работали и психологи, и еще куча народа — ничего. Никаких намеков, ни следов, кроме их собственных. И только четыре дня спустя, Грейс предположил, что он мог утащить ее на то место, где впервые прислал письмо. Мол, все равно вариантов нет, так почему бы не проверить? И Господи, как же он был прав. Полицию они с собой не брали, разумно рассудив, что их можно будет вызвать по прибытию. Да только, где именно искать все равно непонятно — они смогли сузить круг поиска, но не найти конкретное место. Вся компания хранила какое-то грустное молчание — каждый думал о своем. Кеко осторожно провела руками по ногам — странный рефлекс, но она замечала его у себя когда сильно нервничала. — Извековечный вопрос — что делать? — поинтересовался Куу, обводя взглядом всех собравшихся. — Не подставляться? — робко предложила блондинка, с какой-то надеждой глядя на «папу», но не находя отклика в родных глазах. — Ну, может тогда вы меня поддержите? — обратилась она к Грейс и Майе, в ответ получив от них лишь отрицательные кивки. — Тоже мне друзья. — фыркнула она, наигранно отворачиваясь от них. — Хорошее настроение, конечно, хорошо, — начал Майкл, устало прикрывая глаза — одному Богу известно, сколько здоровья он потерял с этой нервотрепкой, — Но надо думать. — Ой, да ничего с ней не случится! — воскликнула Николь, откидывая волосы за плечо. — Не ссориться. — предупредил Майкл. — Я бы предложил предыдущий план — так мы сможем выиграть время. Но, увы, у меня сильные сомнения на этот счет. — брюнет неопределенно повел плечами. — Я привлекал лучших специалистов, но они ничего на него раскопать не могли. — Как у него оказался твой адрес и номер телефона — загадка. — продолжила Майя, скрещивая руки на груди и перекидывая ногу на ногу. — я проверила по своим каналам — человек, что раскопал и сплавил информацию, уже давно мертв, все данные его клиента — чистейший фабрикат. — А надежды-то все больше и больше! — подняв кулак вверх и потрясся им, изрекла актриса, грустно улыбаясь. На какое-то время воцарилось молчание — каждый задумался о своем, не решаясь нарушить тишину. Кеко думала, что было бы, не полетев она тогда в Америку, не согласись на некоторые съемки — возможно, они не сидели бы сейчас и не пили кофе. Она никогда бы не познакомилась с нынешней семьей своей матери, и кто его знает, когда бы познакомилась с «мамой» — как не случилось бы плохого, так и не случилось бы всего того хорошего — пусть немного, но ведь было хорошо! Сейчас же жалеть было поздно — отмотать время невозможно. Вся их сходка, так и не приняв единого решения, да и вообще решения как такового, разошлась глубокой ночью — Майя вызвалась всех лично проводить, — хотя, те пинки, которыми ее сопровождала Кеко, она обещала еще припомнить, — Кеко осталась один на один со своими мыслями в пустой квартире, с такой уютной тишиной. Она чувствовала, как устала, словно работала без продыху неделю — она много чего испытывала в своей жизни, в частности, один блондинистый эпизод подарил ей просто таки кладезь разнообразных ощущений, больше, конечно, отрицательных. Удобно усевшись на диване, подтянув ноги и обхватив их руками, она косилась на телефон, лежащий на тумбе. Она могла, как раньше, позвонить и попросить совета, но никак не могла решить — действительно ей это нужно или нет? Они сейчас не в тех отношениях, да и она ведь сама не хотела его втягивать, устроив тот маскарад с переодеванием и встречей. Рука уже потянулась к аппарату, но девушка одернула ее — ее минутный порыв мог стоить слишком много, и, если из-за нее пострадает он, она никогда себе не простит. И даже на том свете не сможет вымолить себе прощения. Янтарные глаза уставились в пол, на губах застыла ухмылка — она так давно не слышала его голоса. Она искренне желала ему счастья, она уже отпустила его! По-крайней мере ей так казалось. Но она была не готова. Все еще не готова! И это злило ее — сколько раз она уже говорила себе, что нужно перестать, но никак не могла остановить свою агонию, следя за его жизнью. И чем ли не воздаяние кармы ее проблемы? Была уже совсем поздняя ночь — за окном уже вот-вот начнет светать. Брюнет, лежа на своем футоне смотрел в потолок, глядя на тени деревьев — фонари хоть и не горели ярко, на задачу свою исправно выполняли. Где-то слева заворочался Яширо, причмокивая губами, справа — беспокойно дышал Мура-сан, то и дело периодически издавая различной тональности стоны. Выспаться в такой обстановке было практически нереально. Да и собственно сам сон как рукой сняло, а где-то на затылке копошилось смутное чувство тревоги, хоть он раньше не особо замечал за собой подобные предчувствия. Если только это не касалось Кеко. Он много думал о тех ее словах. От мысли, что она хочет его защитить становилось теплее, но чувство неправильности не покидало его — это он должен ее защищать, а не наоборот. Но все равно — что же может быть такого, что нельзя было бы рассказать? Ему отчаянно ее не хватало — именно сейчас, под боком, чтобы знать наверняка, что с ней все в порядке. Он не выспался — ему так и не удалось уснуть, и как только посветлело, он покинул номер, прогуливаясь по округе. наслаждаясь здешней красотой — да, она действительно впечатляла, и теперь Рен в полной мере осознавал причины выбора именно этого места. Тем более, сегодня предстояли съемки с ограниченным текстом, и актер относился к этому как очередной проверке на профпригодность — он ни на секунду не сомневался в своих силах. Вернувшись, он нашел белый конверт на своем футом — имени адресанта не было, никаких опознавательных знаков, а его соседи по прежнему мирно спали. Мужчина аккуратно раскрыл его, вытаскивая сложенный альбомный лист, вглядываясь в причудливые завитушки красивого подчерка: «Мистер Цуруга! Я бы отозвался о Вас несколько лучше, если бы не сложившаяся ситуация. Конечно, маленькая шалость моего сокровища не могла укрыться от моих глаз, и мне было даже несколько обидно, что она не доверилась мне, но я пишу Вам не для того, чтобы выражать свое мнение ее глупым, но таким храбрым поступком. Мы с Вами прекрасно понимаем, что Вы мало подходите ей — не стоит тешить себя ложными надеждами! Я искренне уважаю Вас — вы ведь поддержали ее в трудный для нее период, но хотелось бы, чтобы Вы не переступали черту приличий, и понимали, что не можете быть кем-то большим, чем друг. Я надеюсь, Вы примите к сведенью мой совет и прислушаетесь к голосу разума. Р.Б.». — Яширо, эй, Юки. — тряс Цуруга за плечо своего менеджера. Тот в ответ что-то неразборчиво ворчал, сильнее зарываясь под одеяло, отмахиваясь как от назойливой мухи. — Яширо! — чуть более громче проговорил брюнет, стягивая со второго мужчины одеяло. — Кто-нибудь заходил в комнату? — Я спал, — еле шевеля языком, проговорил шатен, трясущимися руками цепляясь за одеяло, совершая жалкие и слабые попытки натянуть его обратно на себя. — Я ничего не видел. А что, что-то пропало? — без особого интереса спросил мужчина, пытаясь протереть глаза, отточенными движениями шаря полу в поисках очков. — Я хотел бы доспать свой сон, Рен, и ты поспи, нас самих разбудят, или ты забыл? — Не забыл. — сквозь зубы процедил актер, сжимая в руке письмо, другой отшвыривая одеяло, получая благодарный кивок в ответ. Сложившаяся обстановка неизвестности начинала откровенно злить, да и после прочитанного, Куон, которого Рен с таким трудом посадил на цепь, запирая в самой темной комнате на тысячи замков, снова показал свои хищные глаза и оскал — писавшего хотелось разорвать уже за то, что тот смел диктовать ему условия и рамки поведения! Мужчина прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, но безрезультатно — чем меньше он хотел об этом думать именно сейчас, тем больше Куон расшатывал клетку, отчаянно пытаясь вырваться. И единственным, что он тогда осознавал четко — им придется пережить довольно неприятный разговор в очень, очень близком будущем. А сейчас необходимо было выйти на свежий воздух и найти уединенное место, в котором можно все спокойно обдумать. Покидая здание, он на ходу доставал мобильник, набирая знакомый номер и нетерпеливо вслушиваясь в гудки, но ответа так и не последовало. Через час, сидя на лавочке на заднем дворе гостиницы, он звонил Такараде — бушующие мысли и чувства немного поутихли, и прежде чем натворить дел, — в чем тот ни на секунду не сомневался, прекрасно зная как свой характер, так и характер Куона, — решил позвонить президенту, ведь вполне возможно, что он хоть что-то знал, или мог узнать, и тот трубку не брал, постоянно скидывая. Оставалось только ждать приезда одной актрисы, да и устраивать допрос с пристрастием. Если «зритель» хочет дружбу — то он ее получит.