Шутка - минутка. Упрт похождения Гаси.

НЕ ОЖИДАЛИ А СУЧКИ? А? А? В общем, мы всё таки решили достать черновики и дописать Гасю. (Переделанный отрывок из сказки "Старик Хотабыч") В семь часов тридцать две минуты утра, весёлый солнечный зайчик проскользнул сквозь дырку в шторе и устроился на носу маленького спящего шок-рокера Марли Мейсона. Как раз в это время из коридора доносились слова врача: — Нечего спешить,пусть ребёнок ещё немножко поспит — ему пришлось удалить два ребра. Марля досадливо поморщился. — Ну что за чепуха! — ответил за перегородкой Ждон. — Парню скоро тридцать лет. Пускай встаёт и помогает складывать вещи. У него уже скоро борода расти начнёт, а ты всё: ребёнок, ребёнок! Марля сбросил с себя одеяло и стал Торопливо натягивать штаны. Подошла медсестра Степаныч, глубокомысленно въебала Марле обезболивающего , и неожиданно завёла с ним разговор. Словом, начиналась серьёзная и положительная беседа двух мужчин, когда вдруг из коридора раздался голос Твигги. — БРАЙАН! БРААААЙАААН? ПУСТИТЕ МЕНЯ К БРАЙАНУ! Марля сорвался с места, но медсестра Степаныч почему-то этого не одобрила. — Наконец-то! — закричал Твигги. — БРАЙАН! БРАЙАН, СУКИН СЫН!- Степаныч, как истинный мастер кунг-фу, вышибла всех незваных гостей с криком:" НЕЛЬЗЯ, ОН ЕЩЁ СЛИШКОМ СЛАБ!" В конце концов, Марля устроился неплохо. Ему было удобно, ибо душ находился недалеко от палаты. Марля сказал Степанычу, что пойдёт в душ. Степаныч захрапела в кресле. Прибежав первым,он, не медля ни минуты, разделся и бросился в воду. Шёл одиннадцатый час, и возле ванны не было ни одного человека. Это было хорошо. Хорошо — потому, что никто не мог ему помешать всласть выкупаться. Марля наплавался и нанырялся до того, что буквально посинел. Тогда он понял, что хватит, совсем было вылез из воды, но передумал и решил напоследок ещё разок нырнуть в ласковую прозрачную воду, до дна пронизанную ярким полуденным солнцем. И вот в тот самый миг, когда Марля уже собирался подняться на поверхность, его рука вдруг нащупала на дне душа-кабинки какой-то продолговатый предмет. Марля схватил его и вынырнул у самого кафеля. Сначала он подумал, что это был резиновый член, который он подбросил своей учительнице, но в его руках был скользкий, замшелый глиняный сосуд необычной формы. Больше всего он походил, пожалуй, всё-таки на член. Его горлышко было наглухо замазано зелёным смолистым веществом, на котором было выдавлено нечто, отдалённо напоминавшее печать. Быстренько одевшись, он помчался в палату, чтобы в укромном уголке распечатать сосуд. Проскользнув мимо кухни, где готовили обед, пресный и невкусный, Марля юркнул в комнату с такой быстротой, что чуть не сломал себе ногу: он споткнулся о люстру, которую снесла Степаныч во время потасовки с группой. Потирая ушибленную коленку, Марля запер за собой дверь, вытащил изШироких штанин кармана перочинный ножик и, дрожа от волнения, соскрёб печать с горлышка сосуда. В то же мгновение вся комната наполнилась едким чёрным дымом и что-то вроде бесшумного взрыва большой силы подбросило Марлю к потолку, где он и повис, зацепившись штанами за какую-то хуйлалу. Пока Марля, раскачиваясь на хуйлале, пытался разобраться в том, что произошло, дым понемножку рассеялся, и Марля вдруг обнаружил, что в комнате, кроме него, находится ещё одно живое существо. Это был некто напоминающий Пого, разодетый как клоун. Мэнсон подумал, что его накрыло. — Апчхи! — оглушительно чихнул предполагаемый Пого и пал ниц. — Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок! — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ В МОЕЙ ПАЛАТЕ, БЛЕЯТЬ? — осторожно осведомился Марля, медленно раскачиваясь под самым потолком, точно маятник. — Ты глюк? — О нет, о юный мой повелитель, — высокопарно ответствовал Пого, оставаясь всё в том же неудобном положении и немилосердно чихая, — Я вот из этого трижды проклятого сосуда. С этими словами он вскочил на ноги, бросился к валявшемуся поблизости сосуду, из которого ещё продолжал струиться небольшой дымок, и стал яростно его топтать, пока от сосуда не остался ровный слой мелких черепков. Затем Пого с хрустальным звоном выдернул из бороды волосок, разорвал его, и черепки вспыхнули каким-то небывалым, зелёным пламенем и мгновенно сгорели без следа. Но Марлю всё ещё глодало сомнение. — Что-то вроде не похоже, — протянул он. — Не веришь, презренный?! — свирепо вскричал Пого, но тут же взял себя в руки, снова рухнул на коленки и с силой стукнулся при этом лбом о пол. — Прости меня, о юный мой спаситель, но я не привык, чтобы мои слова брались под сомнение. Знай же, благословеннейший из отроков, что я не кто иной, как могучий и прославленный во всех четырёх странах света джинн Гассан Абдуррахман ибн Погабыч, то есть сын Гаси и Зим-Зама.- Марле было очень интересно слушать. Как же, мать твою, Пого мог быть их сыном? Он же их ровесник! — Джин? Джин — это, кажется, бухло такое! — Не бухло я, о пытливый отрок! — снова вспылил Пого, снова спохватился и снова взял себя в руки. — Не бухло я, а могущественный и неустрашимый дух, и нет в мире такого волшебства, которое было бы мне не по силам, и зовут меня, как я уже имел счастье довести до твоего много — и высокочтимого сведения, Гассан Абдуррахман ибн Погабыч, или, по-вашему, Гассан Абдуррахман Погабович. Назови моё имя первому попавшемуся ифриту, или джинну, что одно и то же, и ты увидишь, — хвастливо продолжал Пого, — как он задрожит мелкой дрожью и слюна в его рту пересохнет от страха. И случилась со мной — апчхи! — удивительная история, которая, будь она написана иглами в уголках глаз, послужила бы назиданием для поучающихся. Я, несчастный джинн, ослушался Сулейманова ибн Дауда — мир с ними обоими! — я и брат мой Фиш Юсуф Погабыч. И Сулейманов прислал своего визиря Асафа ибн Чича, и тот доставил нас насильно. И Сулейманов ибн Дауд-мир с ними обоими! — приказал принести два сосуда: один медный, а — другой глиняный, и заточил меня в глиняном сосуде, а брата моего, Фиша Погабовича — в медном. Он запечатал оба сосуда, оттиснув на них величайшее из имён аллаха-бабаха, а потом отдал приказ джиннам, и они понесли нас, и бросили брата моего в море, а меня в реку, из которой ты, о благословенный спаситель мой, — апчхи, апчхи! — извлёк меня. Да продлятся дни твои. Прости меня, я был бы несказанно счастлив узнать твоё имя, прелестнейший отрок. — Меня зовут Марля! , — ответил наш герой, продолжая медленно раскачиваться под потолком. — А имя счастливого отца твоего, да будет он благословлён во веки веков? Как твоя почтенная матушка зовёт твоего благородного батюшку — мир с ними обоими? — Она зовёт его Ах ты мразина. — Так знай же, о превосходнейший из отроков, звезда сердца моего,Марля ибн Ахтымразина, что я буду впредь выполнять всё, что ты мне прикажешь, ибо ты спас меня из страшного заточения. Апчхи! — Почему ты так чихаешь? Кокса принял? — осведомился Марля, словно всё остальное было ему совершенно ясно. -ЕС МАЙ ЛОРД! А ТЕПЕРЬ ПОЗВОЛЬ, О, ВЕЛИКИЙ, МАРЛЯ ИБН АХТЫМРАЗИНА, Я ТЕБЕ ПРЕЗЕНТ ВРУЧУ, АЗАЗАЗА!-закричал взволнованно Погабыч(даже не спрашивайте, почему у него отчество его собственное имя. Он сам себе батя.) -ТРАХ-ТИБИДОХ-ТИБИДОХ, КОРОЧ, ДЕРЖИ РЁБРА!- Не успел Марля возразить, как Пого уже выдрал волосину из бороды.