Кроток сердцем и духом смирен

- Что ты хочешь сказать? Это опасно. Это невозможно! - Не более, чем вырвать сердце у бога и вернуть империи жизнь. - Ты такой же, как и твой брат! - Будь это так, разве говорил бы ты сейчас со мной? Мой брат дорого заплатит и за твою голову, и за головку этой очаровательной малышки. Угомонись и выслушай меня. Заросший, точно варвар, мужчина тяжело дышит, но не отводит взгляда. - Я не верю тебе. Ты говоришь, как государственный муж и воин. - И я бы мог стать и тем, и другим, не правда ли? Молодой человек, одетый странствующим монахом, мечтательно улыбается, покачивая на руках уснувшую девочку. - Но прорицатели сказали моей матери, что если я возьму в руки меч, он приведет меня к судьбе, в тысячу раз более ужасной, чем смерть… Матушка поверила им. Как удачно, что я оказался третьим сыном. Орден Лотоса принял меня, как родного. - Так ты не монах! Ты всего лишь прикрываешься святым именем! - Не спеши судить, - в темных глазах сверкает молния. – Учение Лотоса открыло мне истину. Я больше, чем кто-либо другой в мире, больше моего царственного и моего хитроумного брата знаю, что есть Великое Колесо и что грозит всякому, дерзнувшему вмешаться в его ход. Мужчина болезненно хмурится: - Никто не знает об этом больше нас. - Да, - легко соглашается собеседник, - но вас почти не осталось. А если ты согласишься на мое предложение, то не останется вообще… по крайней мере, для всех прочих. Мужчина плотно сжимает губы. - Что ты упрямишься? – вдруг тихо говорит молодой монах. – Оба мы знаем, что тебе не дожить даже до сбора урожая. И что тогда с ней будет? - Ты ему рассказала, Хуэй? – резко спрашивает мужчина. Третья, безгласная женщина, едва качает головой при звуке собственного имени. - Повторю еще раз: не спеши судить. – Молодой человек вздыхает. – Больной монах и беглый солдат, вот умора-то! Да даже если бы и нашелся такой лекарь, что излечил бы тебя, уже через два дня вас обоих везли бы в закрытой повозке в Имперский Город. У моего брата много услужливых ушей. - А сколько их в имперском дворце, ты себе представляешь? - И очень хорошо. Часть из них до сих пор повинуется мне… Поверь, в целой империи тебе не найти для нее места безопасней. Где мой царственный брат никогда не догадается искать, так это у себя под носом. Мы и для Хуэй подыщем хорошее местечко. Никто ничего не узнает. - Еще одна из дворцовых служанок? Такая судьба не для дочери на… не для последней из нас. - Остаток своих дней ты можешь посвятить чему-нибудь полезному. Например, записать то из вашего учения, что ей знать необходимо. А об остальном я позабочусь. Никто лучше меня не знает, что она – наша последняя надежда. Мужчина долго молчит, прежде чем ответить. - Что помешает императору уничтожить и второго брата? – говорит он наконец тихо, как бы сам с собой. Молодой монах вздрагивает. - Император любит меня, - с вызовом бросает он, вздернув подбородок. – В конце концов, я его духовный наставник... хоть он всегда больше слушал Ли, чем меня. И, что гораздо более важно, он никогда не видел во мне угрозу. В отличие от моего хитроумного брата. - Времена меняются, принц. Ответом служит уже знакомая мечтательная улыбка: - Конечно. - А после того, как император Сунь Хай будет сокрушен, на трон взойдет император Сунь Кин?.. Но принц, переодетый монахом, его уже не слышит. Среди беженцев, чудом спасшихся из бывшей Стоянки Тяна, в потрепанной дорожной одежде, со спящим на руках ребенком, что опасней самого искусного убийцы, он один смотрит в будущее так, словно точно знает: все будет хорошо. «Мы все вернем на свои места».