Другое поколение

От автора: Изначально, я хочу извиниться, что так долго не выкладывала продолжение. У меня были на то причины. То эти неполадки на фикбуке, то моя нехватка времени… Короче, простите меня. Эта глава получилась довольно большой (для меня :D), я старалась вложить в нее как можно больше радости (но и без негатива и не обошлось:(). Всем спасибо за отзывы, вы меня очень радуете *_* Продолжайте в том же духе! Всем большое спасибо, что читаете мой фанфик! Всех люблю :*<b/> Мы шли недолго, иногада останавливаясь проверить, не следит ли кто за нами. Возле белого мраморного здания нас поджидало войско Волан-де-Морта и сам Волан-де-Морт, как и говорил Дамблдор. - Дамблдор, - прохрипел мужчина в капюшоне. – Ты и твои друзья пришли… - после секундной паузы он добавил с ехидной и кровожадной улыбкой: - На верную смерть. - Я думаю, Том, - заговорил Дамблдор. – Что не стоит пока рассуждать, кто умрет, а кто нет. К тому же, никто не знает, когда придет его Судный День. - Твой Судный День давно назначен. Только вопрос времени, – ответил Волан-де-Морт. - Что же, - развел руками Дамблдор. - Я думаю, сегодня мы пришли не для того, чтобы рассуждать о нашей кончине. - А я думаю, что как раз для этого. – Он махнул рукой на армию, стоявшую за спиной старика. – Раз ты собрал здесь войско, значит, ты пришел сражаться. Если ты пришел сражаться, значит, прольется чья-то невинная кровь. И ты это прекрасно знаешь. - А ты не подумал о том, что ты не сможешь одержать победу? – спросил Дамблдор. - Это еще почему? У меня есть все силы, чтобы победить тебя и твое жалкое … сборище, – Разразился холодным смехом Волан-де-Морт. Кто-то на этих словах выбежал из рядов, размахивая палочкой, из которой сыпались различные искры. Этот человек старался, по-видимому, попасть в Волан-де-Морта, но все безуспешно. Одна вспышка зеленого света, и несостоявшийся герой лежал на холодной траве. С его лица еще не исчезла гримаса злобы и отвращения, а в руках была сжата волшебная палочка. Я хотел подойти чуть ближе, но Джеймс уцепился за мой рукав, не давая сойти мне с места. В принципе, гадать, кто погиб, не потребовалось. Оживленный, полный скорби шепот дошел до каждого присутствующего. - Ты же и остался таким же жалким и кровожадным. – Чей-то голос прозвучал в лесной тишине, словно весенний гром. – И ты никогда не узнаешь, что такое скорбь, радость, друзья, любовь. – Голос становился все громче и громче. - Ты слаб душевно, а мы сильны. У тебя нет того, ради чего ты мог бы бороться, ради чего ты мог бы жить. И ты никогда не узнаешь, каково это- любить и сочувствовать! Потому что ты живой мертвец! Человек, лишенный чувств, это не человек! Ты ничтожество! Я восхитился смелостью этого человека, а потом он вышел из наших рядов. Фабиан Пруэтт в сопровождении своего брата, Гидеона. На их лицах, где всегда царили улыбка и смех, была такая злоба, какую я не видел никогда прежде- видеть это для меня было новинкой. Все сразу напряглись, ожидая того, что произошло с предыдущим героем. Но этого не случилось.* Волан-де-Морт крикнул: - <b>В БОЙ!!! И что тут началось. Вспышки заклятий разлетались по всему лесу, рассекая кроны деревьев и пугая «мирных жителей». Везде только и слышались слова: Остолбеней, Авада Кедавра, Протего, Левикорпус, Отключись, Петрификус Тоталус… Я сражался по тактике Дамблдора: прикрывал одновременно Джеймса и сам боролся, как мог. Точнее как сражался - все мое внимание было сконцентрировано на моем друге. Когда зеленая вспышка пролетела в миллиметре от его уха, у меня чуть было не остановилось сердце. Хорошо, что я успел вовремя его оттолкнуть. Беспокоиться за других у меня не было времени, хотя сердце предательски ныло за моих собратьев. Мысли носились в голове, словно рой пчел: прикрывать, сражаться, обороняться… Прикрывать, сражаться, обор… А если кто-то погиб? Прикрывать, сражаться, обороняться… Нельзя ни в коем случае отвлекаться. Эти три слова стали для меня молитвой на время битвы. Когда на сырую землю падали люди в черных мантиях, я ликовал. Когда падало иное тело, я внутренне просил, чтобы это было просто ранение. Хотя я обманывал сам себя: Пожиратели Смерти не будут жалеть противников и пускать в них жалкие заклинания, а будут убивать. Сколько знакомых лиц скрывалось за масками Пожирателей Смерти: Мальсибер, Эйвери, Розье, Снейп и еще много других. А потом мне судьба преподнесла подарок. Эйвери оказался прямо передо мной: абсолютно незащищенный и напуганный. - Что, Эйвери, - ласково начал я. – Оказался без палочки в бою? – Заметив одинокую волшебную палочку, лежавшую на траве, я подобрал ее. – Вот эта, верно? – Маленькая искра загорелась в глазах Пожирателя, а потом я просто взял и, разломав палочку надвое, с фальшивым сочувствием протянул: – Жаль ее. ОСТОЛБЕНЕЙ! По странному стечению обстоятельств, тело Эйвери, отброшенное красной искрой, попало под зеленый луч, исходивший из палочки Пожирателя Смерти. Теперь труп Эйвери одиноко лежал в кустах Теллонского Леса. Немного отвлекшись от Джеймса и его защиты, я вернулся на свою позицию. Но моим вниманием завладело одно тяжелое, неуклюжее, но очень знакомое движение. Подойдя к этому человеку, я одернул его за плечо и ужаснулся. - Питер! – прошептал я. – Так вот где ты был все это время! Питер только сжался в маленький комочек, но его рука потянулась к палочке, лежавшаей в кармане. - Ты что, станешь нападать на лучшего друга?! – воскликнул я. - Ты мне больше не друг, – пропищал он. – Я… Но не успел Питер договорить, как зеленая вспышка, словно кол, вонзилась ему в спину. Он упал на колени, рот был чуть приоткрыт, и из него послышался один звук: - Сириус… - прошептал он. - Ты мне больше не друг! – цитировал его я. Отодвинув размышления в дальний ящик, я пошел в самую гущу битвы и заметил,что посередине поля сражения стояли Дамблдор и Волан-де-Морт, их палочки были направлены друг на друга. Из палочки старика вылетело красное пламя, а из палочки Волан-де-Морта зеленое. Красное то и дело превосходило зеленое. Когда кто-то пытался помочь злодею, тот ранил его каким-то темным заклятием, и этот храбрец падал на землю ничком. В один прекрасный момент зеленое пламя прогнулось под красным, и, когда оно исчезло, Волан-де-Морт упал на холодную, полную кровью и потом землю. Все присутствующие просто не поверили своим глазам, а когда поняли смысл произошедшего, все дружно крикнули: - <b>УРА! ПОБЕДА!<b/> Губы сами поднимались вверх, согласовавшись в победоносной и радостной улыбке. Мы победили… Победили… ПОБЕДИЛИ! Все стали обниматься, целоваться, кричать победоносные слова. Также раздавались плачи и рыдания, когда тот или иной человек не находил в торжествующей толпе своего близкого человека, и тогда он с ужасом шел к убитым. Мракоборцам же приходилось арестовывать выживших Пожирателей Смерти, прибывшим целителям осматривать раненых и отправлять их в Больницу Святого Мунго. Я нашел Джеймса и Ремуса. Они отделались лишь мелкими царапинами, а на лице Ремуса сверкал большой красный порез. - Мы победили, Бродяга! – кинулся ко мне Джеймс. - Да, Сохатый, – улыбнулся я. – После стольких лет мучений и пребывания в страхе волшебный мир наконец-то сможет вздохнуть спокойно. - Не могу поверить, что все это закончилось. Больше не будет ни смертей, ни боли, ни страха, – философски заключил Лунатик. - Да, – посмотрев на красное небо, заливавшееся вечерним закатом, согласился я. – Теперь мы будем жить спокойно! - Осталась лишь самая страшная часть этого дня, – нахмурился Джеймс. – Посмотреть списки погибших. По пути мы встретили Джонатана и успели обменяться рукопожатиями, но он, по-видимому, куда-то спешил. - Я забирать жену и ребенка! – ответил он. – Теперь мы будем жить здесь! - Приходи к нам в гости! – прикрикнул я убегающему другу и, быстро написав адрес на листочке, отлеветировал его. Мы подошли к маленькому листочку, висевшему в воздухе. На нем было написано:

Список погибших: 1. Элует Диксон 2. Марта Сикнет 3. Марроку Джоутс 4. Барбара Тревут 5. Элфиас Джикс 6. Миральда Эсмут 7. Стивенс Трипс 8. Мэри Макдональд 9. Гидеон Пруэтт 10. Муфалда Меркинс 11. Ореонус Линконс 12. Доркас Медоуз

Увидев знакомые имена, мы ахнули. Джеймс и вовсе так старался сдержать слезы. - Мэри… - прошептал Ремус. – Гидеон… Доркас… Не могу поверить, что они мертвы. - Лучше бы мы не читали его, – сказал Джеймс. - Мы бы все равно узнали об этом, Сохатый. – Я положил руку на плечо приятеля. - У нас будет еще время для скорби, а сейчас пойдемте домой, – решил Ремус. Подойдя к родному дому, я увидел горящие окна, и вскоре там промелькнула знакомая светлая макушка. Мы ворвались в дом под взгляд встревоженных девушек. Решив немного их развлечь, я объявил: - Марлин! Собирай вещи! Мы уезжаем. Пожиратели скоро буду здесь! - Мы проиграли? – одними губами прошептала бледная Лили. - Да, Лили, - подыграл мне Джеймс. – Мы тоже уезжаем. - Но… По радио объявили, что мы выиграли?! – подозрительно спросила Марлин. - Конечно, мы выиграли, глупышки! – засмеялся я. - Дураки! – в сердцах воскликнула Марлин и кинулась мне на шею. За окном то и дело кричали, пускали фейерверки, смеялись волшебники. Они наверно и забыли про какой-то там Статус Секретности. И правда, а зачем он нужен, когда весь мир избавился от самого кровожадного волшебника, лишившего многих семей их родных? Когда теперь весь мир может вздохнуть спокойно и не жить в страхе, что завтра их семью убьют? - Министерство все равно рано или поздно их прижучит, – заметила Лили. - Да, но сейчас нам можно, – показал язык Джеймс. Мы рассказали им все: и про Питера, и про погибших, и про того несостоявшегося героя, все. Тут в дверь послышался стук. Мы по старой привычке схватили палочки, но вспомнив, какой сегодня день, положили их обратно, и Марлин пошла открывать дверь. На пороге оказался Джонатан с женой и маленькой дочкой на руках. - Можно? – ухмыльнулся он. - Конечно! – воскликнул я. - А вы, собственно, кто? – подозрительно посмотрела Марлин на Джонатана, а потом на меня. - Я все расскажу, дорогая, – поспешно объяснил я. – Входите! И они вошли. Мы просто болтали ни о чем: о прошлой жизни Джонатана и его семьи, о дальнейших планах, обо всем. Ведь в такой прекрасный день можно забыть обо всем, что было, и зажить новой, абсолютно спокойной жизнью. *Возможно, кто-то задавался вопросом: Почему Волан-де-Морт не убил Фабиана? Дело в том, что все, что говорил Фабиан, отчасти было правдой. И поэтому он не захотел убивать человека, открывшему ему глаза.