Шоколад

В комнату зашел невысокий шатен лет семнадцати. Он прошел мимо стола, бросил портфель к стулу и направился в сторону аквариума с рептилией. Странные происшествия сегодняшнего дня вовсе не являются достаточной причиной для того, чтобы оставить животное голодным. Да и к тому же, надо же что-то делать! Просто сидеть не вариант. В голову лезет слишком много мыслей. Дело в том, что сегодня девушка призналась ему в симпатии. Это произошло немного внезапно, и парень растерялся. Ответил он как-то странно: промямлил что-то про благодарность и неожиданность, коробочку взял. Вообще, не привык юноша к такому вниманию. Это и само по себе было очень внезапно, но еще и ведь все вокруг сразу полезли к нему зачем-то. Саму Рапунцель почти никто не трогал, а вот к объекту ее признания обратились взоры сразу же всех. Да и не только взоры. Куча народу задавала Иккингу какие-то вопросы, а у него не было абсолютно никаких ответов. Еще, к тому же, его единственный лучший друг внезапно решил проспать первых два урока. Хотя на самом деле, шатен был даже рад этому, ведь реакция Джека была бы абсолютно непредсказуемой. Он мог подождать, пока все вокруг не успокоится, а мог сразу развести непонятно что, сделав ситуацию еще сложнее. Его поведение всегда напрямую зависит от настроения. Блондин пришел как раз, когда все поутихло. Поутихло в классе, но пошло по школе. До парня долетели слухи еще до того, как он прошел полдороги к кабинету математики. В помещение он влетел как пуля и, кинув сумку к парте, буквально вытащил друга из класса. Иккинг хорошо помнил этот разговор. " - Что ты успел натворить за те два часа пока меня не было? - спросил Джек полушепотом, пока они под пристальным наблюдением общественности шли в столовую купить что-нибудь перекусить. - Да я ничего не делал, это как-то само получилось... - ответил Иккинг полутихо, немного краснея, и то и дело, сам себе как будто бы, пожимая плечами. - Я тебе дам, само, - юноша остановился на мгновение и глянул на шатена округлившимися от непонимания и возмущения глазами, - я прихожу в школу и прямо на пороге мне говорят: "ой, а ты знаешь, что Астрид и Рапунцель подрались из-за твоего друга Иккинга", - блондин активно жестикулировал, подражая интонациям какой-то сплетницы. - Стой, что? - шатен выразил свое непонимание немного громче и экспрессивнее, чем шепотом, а потом, помотав головой, уже спокойнее добавил, - да не было такого. - Вот я и спрашиваю: что произошло-то?! - Ну... - Иккинг помедлил (разговор о недавних событиях, совершенно очевидно, вгонял его в краску) - она сказала, что я ей нравлюсь и дала какую-то коробочку, - парень отвел глаза. - Кто? Астрид? - Да какая Астрид? Она тут вообще не причем. Не понимаю, откуда ее взяли. Блондин-то хорошо осознавал, почему в линию повествования влезла эта девушка, но решил промолчать. - Значит, Рапунцель? Вот это поворот, - Джек отреагировал странно - как-то чересчур спокойно, будто бы не так уж и удивлен, - а ты что? - А я... ничего. - Как, совсем? - Джек слегка прибавил шаг, чтобы обойти толпу впереди стоящих, и его собеседник пока что так ничего и не сказал, - то есть вообще? - Не, ну, в смысле, я, конечно, что-то говорил, но... - Иккинг отвел взгляд и потянулся рукой к волосам, а блондин кинул на него свой фирменный взгляд, означающий "давай уже ближе к делу", - да, ты прав: ничего информативного или правильного я не сделал. - Эхх, - блондин взъерошил свои волосы, а потом, не найдя подходящих слов, по-доброму усмехнулся, - ну, ты хотя бы признаешь это. Мальчики дошли до столовой в молчании, но Джек не долго смог выдержать тишину. В конце концов он все-таки подробно объяснил Иккингу, какой же тот дурак и почему. Было видно, что парень пытался сдержаться, но ему это все-таки не удалось. А самое главное, что Иккинг осознавал, что Джек прав." Да. Это точно. Иккинг понимал, что Джек прав. Блондин, на самом деле, говорил очень разумные вещи. Он прав на счет того, что делать все равно что-то придется. Об этом знает вся школа, и она не даст отмолчаться. Об этом будут напоминать, будут спрашивать, будут говорить, пока он, Иккинг, не предпримет каких-то шагов к или от. Просто, когда Рапунцель сделала это, парень растерялся. Да и сейчас он совсем не понимал, как дальше вести себя. Абсолютно все имеют на счет Рапунцель какое-то мнение. Кто-то считает ее милой (например, Джек), кто-то странной, кто-то искренней, а кто-то совсем наоборот - слишком уж хорошей актрисой. Иккинг же не относился ни к одной из этих групп. Он единственный считал ее абсолютно обыкновенным человеком. Совсем такой же, как и все другие люди. Конечно, у всех есть свои особенности. По сути, каждый человек имеет свою исключительную неповторимость, вот и у этой девушки есть кое-какие тараканы в голове. Она любит рисовать и выдумывать, говорить иногда ни во что не вписывающиеся вещи, любит входить в физический контакт с другими людьми, обниматься, например, не боится носиться стремглав по коридорам, когда ей это нужно, и зачастую напевает себе под нос. Парень вовсе не считал эти вещи какой-то сверх необычной странностью. В детстве, классе в первом, у него тоже были такие привычки. Он воображал себе сказочных животных, ходил вприпрыжку и смеялся сам себе под нос каким-то одному ему понятным шуткам. Однако, когда со временем другие ребята начали, образно говоря, показывать на него пальцем, мальчишка решил стать "нормальным", как все тогда говорили. В общем-то, у него это неплохо вышло, хотя и по сей день эти манеры иногда вылезают. Когда парень перевелся сюда, Джек сразу влился в его компанию, поэтому блондин знал , но другие - нет. И Иккингу это нравилось. Этот класс успел стать ему родным с третьего года обучения, но одноклассники вовсе не родственники. На самом деле, с самого начала он немного восхищался тем, что девушка не боится быть собой, но потому и опасался ее. Слишком уж много сил стоило ему переделаться под норму общества, а рядом с Рапунцель казалось, что не так уж это и нужно, хотелось вернуть себя, чтобы быть с ней наравне. И, честно говоря, это по-настоящему пугало. Иккинг подошел к столу, у которого оставил портфель, и выкопал из учебников ту самую коробочку. Джек ставил на шоколад, а вот наш шатен совсем не был уверен в этом. Конечно, парень любил всякие изделия из какао-бобов, но он никак не мог представить, что девушка-странность, как считали все, девушка-необычность может просто взять и подарить парню шоколад. Это не похоже на нее, на Рапунцель. Это совсем не о ней. Парень аккуратно, чтобы не порвать оберточную бумагу, открыл сверток. Что ж, блондин оказался прав. Видимо он действительно что-то смыслил в людях. Или просто девушке вовсе не на столько, как она хочет показать, не присущи обычные человеческие привычки. Коробочка была наполнена конфетами в форме звездочек. Кушать их не хотелось, но любопытство все-таки взяло верх над стеснительностью. Парень взял одну и отправил в рот. Молочный и белый шоколад, клубника. Вкус был очень не плох, можно даже сказать идеален, но под ситуацию совсем не подходил. Иккинг упаковал коробочку обратно в бумагу и спрятал ее в ящик стола. Пусть лучше она побудет там. Все это приводило только к одной мысли, от которой парень старательно отмахивался: он тоже хочет попробовать быть собой. Впервые за много дней Иккинг не сделал уроки на следующий день. Просто было не до того. Он взял и прямо сразу лег спать. Разум отказывался принимать действительность, поэтому на удивление быстро получилось у шатена погрузится в мир иллюзий. Все мысли из головы исчезли сразу, как голова коснулась подушки, хотя обычно он мучается бессонницей по несколько часов именно из-за них.

***

6:35. Чайник медленно закипает, давая мне еще немного времени подумать. Хотя о чем думать? Все уже и так обдумано. Я, как и каждое утро, беру из коробочки с чаем один пакетик зеленого и, опуская его в кружку, жду пока оранжевая лампочка на чайнике погаснет. Сегодня я проснулся в три часа ночи. Это и не мудрено, ведь лег сразу, как пришел со школы. Почти четыре часа я сидел и просто думал. Ну что ж, додумался. Я открываю холодильник и достаю оттуда булку с плавленым сыром. Не знаешь, чем позавтракать - делай бутерброды. Не знаешь, с чем делать бутерброды - делай с плавленым сыром. Этот принцип изготовления еды с утра всегда был мне по душе. Тем временем, вода уже готова к завариванию. Я наливаю ее к пакетику и кладу три ложки сахара. Да, я очень люблю сладкое. Конфеты там, шоколад. Шоколад, конфеты. Конфеты, шоколад. Я почувствовал, как мои щеки залились краской, и от этого еще больше смутился. Когда, вдруг, я полностью осознал это ощущение, моя рука дернулась, и содержимое кружки расплескалось по всему столу, не миновав, конечно, и самих рук. Горячевато, но терпеть можно. Какой же, все-таки, я неуклюжий! Большую часть шоколада, что вчера так прямо и искренне вручила мне Рапунцель, я съел сегодня с утра. Ну, как с утра, ночью. Пока думал. Я вытер чай со стола и быстро заглотил оставшееся содержимое кружки, закусив бутербродом. Много времени на завтрак у меня не было, ведь каждая минутка сегодня с утра была посчитана. Я все спланировал: Рапунцель приходит в школу одной из первых, и утро - это лучшее время, чтобы все обсудить. Пока нету всяких разных людей вокруг, которые будут смотреть, смущать, шептаться. Я даже придумал, что скажу. Правда, думаю, что все так славно, как я планирую, вовсе не получится. Уже при мысли об этих действиях я почувствовал жар, приливающий к лицу. До отъезда автобуса оставалось еще десять минут. Я собрался, оделся и вышел из дома. На улице было морозно и снежно. Все от носа до пальцев на ногах замерзало, поэтому я двигался в сторону остановки достаточно активно. Добраться до места, где меня уже ждал общественный транспорт, заняло всего пять минут. К счастью, мы с отцом живем на конечной остановке: очень далеко ото всюду, приходится рано вставать, зато придя к месту посадки можно сразу забраться в теплый загородный автобусик. По привычке я занял место сразу за водителем и посмотрел в окно. Небо уже начало светлеть, на востоке был виден яркий желтый месяц. Через некоторое время автобус тронулся, а я погрузился в какие-то свои мысли и рассуждения. Конечно же, все они касались Рапунцель. Я не замечал, как люди набиваются в автобус, как они выходят, и заходят другие. За те полчаса, что мы ехали до города, горизонт стал отливать розовым, а сам небосвод поменял свой оттенок до ярко-голубого. Я, как обычно поблагодарив водителя, вышел на своей остановке. В городе куда теплее, чем у нас, но дыхание все равно сопровождается облачками пара. По контрасту мне никогда не холодно в городе. Когда я вошел в школу, она была еще совсем пустая. Компанию мне составлял только сторож, пришедший, как положено, к пятнадцати минутам восьмого. Я тихонько спустился в гардероб и, сняв верхнюю одежду, присел на скамейку. Мне нужно было морально подготовится. Хорошо хоть тишина благотворно на меня влияла. Она вовсе не давила на уши, как многие говорят, а успокаивала и придавала сил. Минут через семь я услышал, как по ступенькам вниз, активно подпрыгивая и притопывая, спускается кто-то. - Здравствуйте! - да, это была она, Рапунцель. Сторож что-то доброжелательно ответил ей, но до меня долетела только интонация. Девушка зашла в гардеробную и остановилась. Я повернул голову и посмотрел на нее. Внутри меня что-то передернуло, а руки внезапно вспотели. Лицо блондинки также выражало крайнюю растерянность. Видимо для нее мои действия были внезапными. - Я-я просто подумал, - внезапно у меня обнаружилась последняя степень заикания; я попытался встать, уронив что-то, да и вообще действую я всегда крайне неуклюже, - что нам нужно поговорить... наверное. Возникла пауза, но она вовсе не напрягала - напрягала сама атмосфера, но не пауза. - Да, наверное, нужно, - ответила Рапунцель в тот момент, когда я уже этого не ожидал. Она была встревожена не меньше, чем я, и это почему-то придавало уверенности. Девушка подошла ближе. Ее глаза выражали много каких-то эмоций, разбирать которые у меня не было времени. - Что ты хотел сказать? - продолжила она, смотря мне прямо в глаза. В этот момент девушка выглядела не бодро, не отважно или уверенно, а скорее наоборот - вверивши себя неизвестности, доверяя чему-то непонятному, готовой принять что-то, что будет дальше, будь это что-то страшное или нет. - Ну, - я стал говорить немного увереннее (хотя бы не запинаясь), - то, что ты сказала вчера - это серьезно? Ты имела ввиду именно то, что сказала? - Кажется, да, - Рапунцель говорила абсолютно искренне, это я мог сказать точно, это читалось на ее лице, как в открытой книге, - то есть, - девушка села, и я последовал ее примеру, - то есть, я не знаю точно. Мне захотелось вчера так сказать. А сейчас я чувствую, что наверное это так и есть. Я много думала об этом вчера, но так и не смогла сделать каких-то выводов. Блондинка активно жестикулировала. Она говорила как в пустоту, но и обращалась ко мне одновременно. Она то прикусывала губу, то выворачивала пальцы, иногда поправляла волосы. - В общем, как-то так, - закончила она и снова посмотрела на меня. - Ну тогда, - атмосфера совсем разрядилась, и я мог говорить уже совсем спокойно, - я думаю, что нам стоит попробовать видеться чаще, проводить время вместе. Потому что сейчас я думаю, что это то, чего я хочу тоже. - Это сейчас ты так, - выражение лица девушки было таким, будто она ступает на тонкий лед, - предлагаешь мне встречаться? Она снова закусила губу. - Да, - я вдохнул чуть больше воздуха и, повернувшись совсем лицом к ней, продолжил, - Рапунцель Корона, давай начнем встречаться. Это был первый раз, когда я предложил кому-то встречаться. Это был первый день, когда я прогулял уроки. Это был первый за долгое время день, когда мне было абсолютно все равно, что обо мне подумают другие. Это был первый день, когда я чувствовал себя по-настоящему свободным и действительно счастливым.