Кое-что взамен

      Сегодня у них что-то совсем не заладилось: и яичница стала чёрной, как подошва, и мухи почему-то передохли, и Антигон вышел из «вареньевого запоя» с джемовыми последствиями без обычных угрызений совести. Всё вроде было как всегда и… совершенно по-другому.       А ещё эта работа.       Ирка чуть ли не физически ощущала себя придавленной грузом ответственности, желания всех спасти и… не пропасть самой. Это мелочное желание возникло в её голове не так давно, но с каждой отнятой жизнью становилось всё отчётливее и навязчивее, как идея фикс у сумасшедшего учёного, возомнившего себя творцом Вселенной.       Вперёд, вперёд, без отдыха и посторонние раздумья. До потери памяти, до потери пульса. Лишь бы ничего не чувствовать. Лишь бы перестать надеяться на то, что завтрашний день принесёт не только боль, вину, разочарование и тоску.       К сожалению, всё это было пустой тратой времени и нервов, потому что лучше новому младшему менагеру некроотдела не становилось и становиться не собиралось.       Она была Смертью.       Не мерзкой старухой с косой, не костлявой фигурой где-то на задворках мира, а нормальным таким человеком, с сердцем и настоящими чувствами. И этому человеку было жутко грустно, пусто и страшно, что однажды все души, которые Ирка отняла, придут к ней и будут её судить, как на суде Осириса в Древнем Египте.       А ведь её сердце было в сотню раз тяжелее одного единственного пера богини Маат.       — Может, в следующий раз я займусь завтраком? Я не против диеты, но всё же… Кушать-то хочется!       Матвей принюхался к таинственному блюду Ирки и поморщился. Даже его некромагический нос не мог смириться с подобным несъедобством.       — Хочешь есть, купи себе еды. А мне и этого хватит! — огрызнулась Ирка в несвойственной ей манере. Она и сама понимала, что перегибала палку, но почему-то не могла удержаться. Она только что вернулась из детской больницы, где «работала», так что рассчитывать на радушие с её стороны было делом безнадёжным.       Багров всё понял, поэтому благоразумно промолчал, только покачал головой и щёлкнул пальцами, материализуя из ближайшего китайского ресторана свинину мушу. Повар-грузин так хорошо научился имитировать азиатский акцент и готовить замысловатые, но очень вкусные восточные блюда, что снискал молчаливое одобрение не слишком-то общительного некромага, а попутно и его финансовую поддержку. Почему-то усатый гигант Вано, сын «шаурмиста» Гоги, был единственным, кому Матвей когда-либо платил за нещадно воруемую еду.       — Свининки откушать не изволите? Шибко вкусная она сегодня! Во рту тает! — шутливо предложил Матвей, когда открыл коробочку с иероглифом, и по кухне разлился восхитительный аромат свежей пищи.       — Ты пошто ж спрашиваешь, смерд? Аль не велено тебе было рот свой прикрывать да потчевать себя едой заморской? — без настроения ответила Ирка, хотя невольно обнаружила, что говорить подобным образом было забавно.       — Ир, ну поешь, а? Я же вижу, что ты третий день моришь себя голодом…       Слышать от Багрова такую просьбу да ещё и сказанную умоляющим тоном, было для Ирки даже не удивлением, а самым настоящим шоком. Она-то думала, что смогла обмануть бдительного Матвея и спрятать от него то, что у неё не получалось и крошки в рот положить без чувства, словно её сейчас вывернет наружу. Ан нет, не смогла.       — Да как-то аппетита нет…       — Ты всё равно поешь! Я с места не сдвинусь, пока ты всё не скушаешь.       — А если мне на… работу надо? — осторожно спросила Ирка, запнувшись на слове «работа». Называть так самое отвратительное занятие в мире было для неё высшей степенью наказания.       — К чёрту работу! К чёрту эту Мамзелькину со всеми её некроштучками. У тебя выходной.       — Но…       — Никаких «но»! У тебя выходной! — ещё жёстче приказал Багров.       — Почему? — всё-таки решила уточнить Ирка, чтобы позже, когда за ней придёт ворчливая старуха, можно было отмазать разговорчивого некромага.       — Почему, почему… Разговор есть. Очень серьёзный…       Матвей пожевал нижнюю губу, после чего методично изучил заусенцы на большом пальце и обкусил их. Потом изучил ещё раз и снова обкусил, чуть ли не до крови дёрнув за кусочек кожи.       — О, да. Мой желудок и вся пищеварительная система — это действительно серьёзная тема для разговора, — с сарказмом ответила Ирка, но всё-таки заинтересованно притихла и даже взяла вилку. Свинина под соусом из некромагических сомнений пошла куда легче, чем предполагала младший менагер.       — Я не об этом хотел поговорить. У меня к тебе и вопрос, и предложение…       Багров медленно сглотнул.       — Ну и? Что предлагать будешь? Мозги и желудок? — снова не удержалась от колкости Ирка и прикусила язык, чтобы не сболтнуть что-нибудь ещё. Что бы ни собирался сказать Матвей, это здорово его волновало, а ведь обычно прошибить этого толстокожего мамонта мог разве что выстрел из базуки с очень близкого расстояния.       — Я тебе никогда не говорил, что ты можешь испортить даже самый важный момент в жизни своими нелепыми комментариями? — спросил Багров, приподнимая бровь.       — Не говорил, но теперь учту.       — Знаешь, я вот что тут подумал: вот ты взялась за эту работу, таскаешься непонятно где, что-то там делаешь, а потом сутками не спишь и ничего не хочешь мне рассказывать. Я же тебе не посторонний человек. Чёрт, да я вообще не очень-то и человек, так что со мной ты можешь быть откровенной! А ещё ты в который раз пытаешься нас отравить своей стряпнёй, хотя к этому я тоже привык так же, как к твоей феноменальной привычке коллекционировать кружки с недопитым чаем, хлебные корки и недоеденную колбасу под столом. Кстати, я её не купил и покупать не собираюсь, хотя ты и так знаешь, что я никогда ничего не покупаю, особенно в этих ужасных супермаркетах, где всегда полно потных охранников и кассирш с грязными от денег руками…       Ирка честно пыталась уследить за витиеватым ходом мысли Багрова, но почувствовала, что это было безнадёжной затеей. Река красноречия захватила обычно молчаливого Матвея и понесла к вершине Ниагарского водопада на волнах всевозможных букв и словесного мусора. Но что бы там ни решил некромаг, это явно требовало внимания, поэтому Ирка сосредоточилась, чтобы получить очень интересную и внезапную концовку.       Ту самую нереальную концовку, где между охранниками, рыбой с белыми глазами и ненавидимым бывшей валькирией-одиночкой папоротником вдруг прозвучало кое-что ещё. Кое-что настолько прекрасное, красивое и светлое, что Ирка выронила вилку из враз ослабевших пальцев и полезла её поднимать, шаря по полу и ничего не видя, кроме красных пятен на щеках Багрова.       — Ты бы могла выйти замуж за некромага?       Вот и всё. Один невинный вопрос превратил жизнь Ирки если ещё не в праздник, то хотя бы уже не в поминки.       — За некромага? — хрипло спросила Ирка и всё-таки уцепилась за вилку, словно она могла вытащить её из этого прекрасного сна и вернуть обратно в хмурую действительность.       — Ну да, — кивнул Матвей, неуверенно переминаясь перед ней с ноги на ногу. — Как думаешь?       — За некромага — точно нет, — замотала головой Ирка, но едва увидев на лице Багрова выражение боли и растерянности, тут же улыбнулась. Вышло немного неуверенно, хотя это скорее с непривычки. — За некромага я не хочу, а вот за «не очень-то и человека» Матвея Багрова… Почему бы и нет?..       И правда, а почему бы и нет?       Даже среди самого бурного моря можно найти остров покоя, а самая тёмная ночь всегда сменяется ярким днём.       У Ирки отняли одно, забрали другое, отобрали третье.       Похоже, жизнь решила кое-то что дать взамен утраченного. Кое-что во много раз лучше, чем Ирка когда-либо имела.