Любовь, затянувшаяся на года...

Успокоив малышей, уложила их спать, аккуратно укрывая одеялом. На цыпочках выхожу из комнаты и, достав телефон, набираю Рому Савицкого. Уже поздно, но это дело ждать не будет. Как только представлю, что с доченькой могло что-то случиться, если бы не Василиса… - Привет, Ром. Прости, что так поздно, но есть очень важное дело. Сможешь завтра приехать? - Нуууу… Смогу, наверное… - Слушай, езжай тогда сразу в нашу центральную больницу, я тебя встречу, дело есть. - Хорошо, я позвоню. - Договорились. Еще раз открываю дверь детской, чтобы убедиться, что все хорошо и детишки крепко уснули. - Спят… - шепчу сама себе, появляется невольная улыбка, - Два маленьких ангелочка… Устало плетусь в спальню. - Уснули? – тихонько спрашивает Сережа. - Угу. - Давай, солнышко мое, тоже ложись. – улыбается он. От этого становится очень тепло и приятно. Внезапно звонит его телефон. Молча, ничего не объяснив, Глухарев вскакивает и уходит на кухню. Смутно слышу часть разговора: «Нет, я не могу завтра приехать, ну как вы не понимаете?! У меня дочь в больнице! Да вы человек или нет?! Ну так подождите… нет… да я же говорю!» - удар кулаком о стол. Я вскакиваю. Глухарев возвращается в комнату. - Что, Сереж? - Да козел этот… Убил бы его! В общем, мне на работу завтра надо. Ириш, ты сможешь сама с детьми справиться и Васюшу навестить? - Конечно, смогу. – Довольно улыбаюсь, выключая ночник, и ложусь ему на плечо. - Спокойной ночи. - Я люблю тебя, – шепчет в ответ Сережа, целуя в макушку. Как только закрываю глаза, дверь с размаху открывается и к нам вбегает Викуля. - Мама… Мамочка, мне стлашно… - вскарабкавшись к нам, ныряет под одеяло и прижимается ко мне. - Ну все, успокойся, мама с тобой. – ласково обнимаю ее, - А где Максим? - Он там остался… - Сереж, сходи пожалуйста, посмотри, - прошу я. Через 10 минут лежим уже вчетвером. Смешно сопя носиками, детишки быстро засыпают, а мы вместе с ними. Утро. Сережа уже уехал на работу. Быстро собрав Вику и Макса, укладываю волосы перед поездкой к Васе. - Мам, а можно, я его возьму? - показывает мне своего любимого мишку Вика. - Викуль, конечно можно. - А я возьму тлактор! – бормочет Максик, жужжа при этом. - Давайте бегом только и поедем. Вы ведь хотите с Васей увидеться? - Да! – хватают меня за руки малыши и тащат к выходу. Минут 20 по шоссе, и мы в больнице. Обстановка, конечно, угнетающая и мрачноватая. Дети стараются держаться поближе и ведут себя очень тихо. Входим в палату. Вася выглядит измученной и уставшей. При одном лишь взгляде в ее сторону у Викуси на глазах появляются слезы. Осторожно протянув Василисе своего мишку, она осторожно забирается к ней на койку и тихонько всхлипывая, произносит: - Плости, я не хотела… Услышав это, я сама чуть не разревелась. - Ну что ты, я же тебя люблю. Ты ни в чем не виновата, – успокаивает доченьку Васюша. Макс словно прилип к ним обеим и умудрился уснуть рядышком. Вскоре девчонки и сами отключились, так как плохо спали этой ночью. Невольно улыбаюсь и, осознав, что теперь все наладится, сама начинаю засыпать, но тут вдруг звонит телефон. Выскакиваю моментально из палаты, дабы не разбудить детей. - Зимина, - отвечаю уверенным тоном. - Ир, я подъехал, - слышу я немного встревоженный голос Ромы. - Хорошо, Ром, сейчас спущусь. Выходя из здания больницы, столкнулась лицом к лицу с Савицким. - Ирин, что случилось? - Сейчас все расскажу, а то они спят, нельзя их одних надолго оставлять,- спокойно ответила я. - Кого - их? - не понял меня Рома. Я не ответила и завела его в палату. От увиденного у него полезли глаза на лоб. - Ты только потише, они все плохо спали ночью. - Зимина, - и тут же убавил тон, вспомнив о просьбе, - давай рассказывай, что случилось. - Вчера, - тяжело сглотнула, вспомнив все, что творилось вчера. - Вчера мы пошли гулять вчетвером, и, когда Максик упал, на Вику напал маньяк, - на глазах снова слезы, а потом чувствую его руку на своем плече и, сделав глубокий вдох, продолжаю.- Но Вася начала ее защищать, а когда я вынула пистолет, он отпустил Вику, но схватил Васю, а когда я опустила пистолет, он резко провел ножом по горлу Васи и убежал. - Бедная девочка,- выдержав паузу, он сказал то, чего я боялась услышать больше всего.- Ир, а ты уверена, что это маньяк? Что, если тебе мстят и решили начать с самого больного? - Не знаю, честно, не знаю, Ром. Я была так напугана, что лица практически не разглядела, только нож и кровавую струю на шее у Василисы,- закрыв глаза, откинулась на спинку кресла. - То есть ты... - не дав ему договорить, отвечаю. - Да, я не смогу составить фоторобот. - Я могу попробовать,- неожиданно раздался голос Васи,- Я слышала, о чем вы говорили. - Вась, ты же в больнице,- неуверенно сказал Рома, боясь сказать что-то не так. - Это не страшно, у меня хорошая память на лица, да и рисую я неплохо, - слабо улыбнулась Глухарева. - Вась, может, не надо? Мало ли тебе станет плохо, - пытаюсь ее отговорить, но безуспешно. - Ир, я себя хорошо чувствую, дайте мне только карандаш, листок и ластик,- говорит Василиса, аккуратно выбираясь из объятий малышей, чтоб не разбудить их. Я вижу, насколько тяжело даются ей движения, но ничего не говорю - заранее знаю, что она такая же упрямая, как и ее отец.